Хранитель тайн, или Сброшенная маска
Шрифт:
Саша втянул меня в один из переулков, отходящих от главной улицы, и быстро повел вперед. Он как будто знал, куда мы идем.
– Ты так уверенно идешь! Может, я чего-то не знаю, ты уже догадывался, что за нами будут гнаться, и продумал план отступления заранее?
– Ну ты и фантазерка! – улыбнулся он.
Я поняла, что действительно слишком загнула. Видимо, насмотрелась фильмов. Иногда, оборачиваясь, я видела, что за нами по-прежнему хвост. Меня не переставала мучить мысль, что нас не просто преследуют, а хотят убить. От этого предположения у меня по коже пробежали
Тут мы снова вышли на оживленную улицу и нырнули в первый попавшийся ресторан, быстро пробежали мимо столиков с посетителями и влетели на кухню. Там вовсю кипела работа, и на нас никто особо не обратил внимания. Потыкавшись в несколько дверей, мы в конце концов нашли запасный выход и выскочили на улицу, оказавшись на задворках ресторана. С одной стороны был тупик, а с другой – высокий забор. Особо выбирать не пришлось. Саша быстро повел меня к забору. Я была в платье, но в такой ситуации ничего не поделать. Пришлось лезть. Перебравшись на другую сторону, мы побежали вдоль здания и вскоре вышли к водоему. Это была какая-то промзона. Здесь было темно – огни горели дальше, а тут тянулись трубы и ряд каких-то заброшенных зданий, похожих на заводские помещения.
– Ты откуда? – Я смотрела на него влюбленными глазами и не могла ничего с собой поделать.
– От верблюда! – меланхолично откликнулся Дремин. – Ей-богу. Оттуда! Не веришь?
– Я думала, что ты причастен к тому… в Италии… Меня же похитили.
– У меня было несколько версий. И одна из них состояла в том, что ты решила удрать от меня таким экстравагантным способом. Женщина поиграла мной, насытилась и покинула. Я даже пустил по этому поводу скупую мужскую слезу. И сказал себе: «Все, Саша, ты вышел в тираж, тебя уже бросают хорошенькие молодые женщины».
Я прыснула.
– На самом деле это я так о себе думала.
– Правда, вот уж счастье у нас взаимное, что мы так друг на друга думали.
– Я… – начала я. И осеклась.
– Договаривай, – спокойно сказал Дремин.
– Я бы тебя никогда не бросила.
Я замерла, ожидая таких же слов от него. Но их не последовало.
– Все ясно, Дремин, – со вздохом сказала я. – От мужика таких слов никогда не дождешься. Ветреные козлы вы.
– Ну не надо так сразу. Просто я человек основательный и ничего сразу обещать не могу…
Я нахмурилась.
– Вот уже мы и дуемся… – Он подхватил меня на руки и поцеловал. У меня перехватило дыхание… Сидя где-то под мостом на ржавой трубе, мы целовались до умоисступления – сила и одновременно нежность его поцелуев сводили меня с ума. Внезапно он поднял платье до бедер.
– Ты что?
– А разве ты этого не хочешь? – услышала я хриплый голос.
Я тихо рассмеялась.
– Не здесь же!
– А почему бы и нет?
Этот город, сонный, теплый, лениво-расслабленный, погружался в ночь. Около наших ног плескалась вода.
– Сейчас
– Какие страсти! – притворно вздохнула я, но в следующую минуту мне было уже не до смеха. Страсть, пробудившаяся внутри, начинала жечь и покалывать кончики пальцев. Задыхаясь, я с силой прижалась к нему.
– Подожди. – Он быстро снял и расстелил свою рубашку. – Так будет лучше.
Моя голова запрокинулась, и я совсем близко видела звезды, или мне казалось, что они были близко, рядом, протяни руку – и дотронешься до них… Моя кожа горела, как обожженная на солнце, и Саша уже был внутри меня, и словно тысячи огненных звездочек взорвались во мне. Я застонала и обхватила его голову руками. Эти волосы и эти глаза, от которых я теряла разум. В темноте не было видно их светлую зелень, но вот он остановился и замер.
– Ты что? – тихо спросила я одними губами.
– Мне послышалось, что ты что-то сказала.
– Нет. – Его глаза погрузились в мои, и я, блаженно улыбаясь, смежила ресницы. Теплые волны перекатывались внутри меня. В такт им рядом плескалась вода. Наши руки жадно блуждали по телам друг друга; в ушах гудело от стука собственного сердца, которое готово было выскочить из груди. Его руки вцепились в мои бедра, и желание – колдовское, сумасшедшее – захлестывало меня с головой. Как я могла жить без всего этого? И даже если мы снова расстанемся – мне есть что вспомнить в моей жизни.
– Ты чего улыбаешься?
– Просто так.
И он закрыл мне рот почти грубым поцелуем; требовательный язык проникал в меня. И чувственный низкий стон рвался из меня. По телу прошла волна, и я приникла к нему, еще ближе, еще…
Это было чистой воды безумие, которое настигло нас, и мы не могли от него освободиться…
– Сумасшедшая, – шепнул мне Александр и поцеловал в кончик носа.
– От такого же слышу, – лениво откликнулась я.
– А не искупаться ли нам прямо здесь и сейчас?
– По-моему, тут купание запрещено. Промзона.
– А кто нас видит? Кто? Ау?
Мы разделись и поплавали недалеко от берега. Вода была прохладной и пахла мазутом. Но все равно она приятно холодила разгоряченное тело, и мы целовались, повиснув друг на друге. Потом мы опять сидели, обнявшись, на трубе, и я рассказала Дремину все от начала до конца, и он только крепче прижимал меня к себе.
Потом мы, поймав такси, поехали на квартиру к Валере. И снова опьяняющие ласки, и когда мы лежали на стареньком Валерином диване, тесно прижавшись друг к другу, я спросила Александра:
– Может быть, ты теперь расскажешь о себе?
– А зачем? – лениво ответил Дремин. Он лежал на диване, заложив руки за голову, и смотрел в потолок.
– Ну… – я растерялась. – Должна же я о тебе знать: зачем ты появился на моем пути.
– Не должна. Лучше ни о чем не спрашивай. Я – на твоей стороне, и довольствуйся пока этим.
– Так нечестно! Ты обо мне все знаешь… А я о тебе – ничего.
– Жизнь вообще нечестная штука! Разве ты еще не усвоила это?
Он посмотрел на мое расстроенное лицо и сказал: