Хранитель Тайного Алтаря
Шрифт:
«О Мортис, ну какой ты рассеянный! А мне ведь обратно пёхом переть: Жезл ведь не сможет со мной дематериализоваться», — шутливо посетовал Вирлисс, прежде чем растаять туманным облачком. Минут через пять он вошёл через двери, держа в зубах магический скипетр Эета — без кристалла.
Юноша аккуратно раскрыл гнездо и вставил туда волшебный камень.
— Я его у себя оставлю, — заметил он Виру. — Вместе с защитными перчатками.
«Не боишься, что как-нибудь случайно в ящике наткнёшься ладошкой?» —
— Обижаешь! Я его в коробочку положу, — парировал Эет.
Вирлисс рассмеялся.
— Не хочется приручённый камень терять, — пояснил юноша.
«Так это понятно…»
— Я потом попробую из него друзу вырастить. Представляешь? Сразу — ручную друзу! И можно будет боевые заклятья магии Воздуха изучать…
Белый тигр согласно кивнул.
«Как вырастишь, я тоже ими займусь… но ты не забыл, что в первую очередь этот кристалл тебе может понадобиться в обряде трансформации?»
— Я помню. А ещё я помню, что мне нужно найти объединяющее поле.
«Магия Огня или Воды», — Вирлисс дёрнул ухом.
— Оххх, не знаю, Вир… Видишь ли, до меня никто из магов и жрецов подобного эксперимента не проводил. Как правило, объединялись поля Огня и Воды — либо посредством магии Жизни, либо посредством магии Смерти…
«…чтобы создать сильное заклятие Созидания или Разрушения, — кивнул Вир. — Я знаю теорию Гершаха. У нас цель иного порядка, но принцип-то использовать можно. По крайней мере, взять за основу расчётные формулы. Что касается стихийного поля… Мне кажется, особой разницы нет, Эт. Что Огонь, что Вода сами по себе нейтральны и могут нести либо жизнь, либо смерть. Огонь, пожалуй, более агрессивен. Остановись на Воде».
Эет задумчиво нахмурился, размышляя над словами друга.
— Пожалуй, ты прав… — произнёс он наконец. — Давай остановимся на Воде.
Так, обмениваясь соображениями о предстоящей трансформации, друзья дошли до домашней библиотеки Эета, где дожидался Гимильк.
Мальчик поднялся навстречу вошедшему хозяину. Бледный, губы трясутся, но держаться старается спокойно.
Заметив Снежка, Гими невольно улыбнулся.
— Привет, — шепнул он, и тигр, подойдя, потёрся о паренька, совсем по-кошачьи.
— Положи руку на стол, — велел Эет.
Он накрыл перелом ладонью и тихо выдохнул заклятие обезболивания. В его основе лежала магия Смерти — правда, не сильная — и потому магу не потребовался Жезл.
— Больно? — закончив, спросил юноша.
Гими помотал головой.
— Это всё, господин мой? — с надеждой спросил мальчуган.
Эет невольно улыбнулся:
— Нет, малыш, мы только начали…
Он ощупал сломанное запястье и аккуратно сложил вместе кости. Где же тот осколок, что передавил сосуд? Юноша надеялся, что магия Жизни восстановит всё, как нужно.
Теперь — Жезл.
Эет снова надел защитные перчатки.
— Снежок, встань рядом, — подозвал он Вира.
И тихо произнёс заклятье Щита Смерти.
Это было одно из тайных заклятий, известных лишь жрецам: оно защищало немёртвых от воздействия магии Жизни — правда, до первого сильного заклинания. Простые Щит мог выдерживать довольно долго.
Человека и зверя окутал шар призрачного зеленоватого свечения и, померцав, исчез. Гими смотрел на это, распахнув от изумления рот.
Эет взял в руки Жезл с сияющим голубым камнем, по которому струились волны ослепительного бело-золотого света, и простёр буковый скипетр над рукой мальчишки.
И произнёс заклятие Исцеления.
По телу прокатилась волна тепла, и Эет невольно глотнул воздух. К горлу плеснулась тошнота, но быстро прошла.
А Гими смотрел на свою руку — абсолютно здоровую — и улыбался от уха до уха.
— Ты… Как мне благодарить тебя, господин мой?
— Ты шину-то сними, — усмехнулся Эет, доставая кристалл Жизни из Жезла и заменяя на привычный тёмный камень. И, пока сияющий мальчуган деловито отматывал от запястья дощечку, подыскал на полке подходящую коробочку, куда и спрятал голубой солнечный минерал.
И с облегчением стащил перчатки с рук.
— Ну, что ж, — с улыбкой глянул он на мальчика. — Я понаблюдаю за тобой ещё денька три, вы с Локом отдохнёте и придёте в себя… а потом Снежок проводит вас к лагерю.
Гими с благодарностью поклонился.
…Вечером Эет стоял на балконе Верхнего храма и смотрел, как зажигаются звёзды в темнеющем небе. Щёки пощипывало от мороза, и стояла несказанная тишина.
Сзади послышался какой-то шорох. Эет обернулся и увидел Лока. Рыжий мальчишка прислонился к колонне и внимательно глядел на хозяина Храма.
Эет улыбнулся.
— Привет. Не мёрзнешь?
— Здравствуй, — просто ответил Лок. — Не мёрзну.
— А где твой друг?
— Спит.
— А ты что не спишь?
— Не хочу.
— Ты очень сильный, Лок…
— Да не очень, — невесело хмыкнул мальчик и, подойдя, облокотился о парапет.
— Ну, как же нет? — улыбнулся Эет. — Ты…
— У всех есть свои слабости, маг, — тихо и серьёзно, как взрослый ребёнку, ответил Локи. — Вот ты, например, не можешь оставить это место.
— С чего ты взял? — вздрогнул Эет.
— А ты бы торчал тут в одиночестве, если бы мог? — ответил вопросом Локи.
— А может, мне тут нравится!
— Может, и нравится, — пожал плечами мальчик. — Вид отсюда великолепный, да… Не приелся за сотню лет?
— Почему… за сотню?
— Так ведь Аталанд больше века как погиб.
— По-твоему, я… Я тут с тех самых пор? — Эет пытался улыбнуться, но получалось не очень.