Хранитель вечности
Шрифт:
– Из стереодинамиков, вмонтированных в полы и стены по периметру квартиры, раздалось истошное вскрикивание, словно кто-то прочищал горло от застрявшей там рыбьей кости. Оно продолжалось несколько секунд, поднимаясь и опуская то вверх, то вниз. Наконец, началась музыкальная часть. Неизвестный инструмент принялся издавать из себя звуки, похожие на плоские удары ладошкой по песку, и неизвестный голос выдал первое слово:
ВСЕЛЕННАЯ!!!
Альбер чуть не выплюнул собственное сердце от быстро поднявшегося звукового давления. Если начало у песни было около шестидесяти пяти децибел, то ее первое слово прозвучало на громкости в девяносто децибел. Альбер хотел было
РЕГУЛЯРНО!!!
Хлопки становились быстрее и беспорядочнее и наслаивались на звуки разлагающегося мусора – иначе их описать было невозможно. Эдакое развертывание бумажной упаковки, смоченной соленым раствором.
ПРОХОДИТ!!! – 100 дб, не меньше.
Барабанные дроби на какой-то совершенно нечеловеческой скорости, как будто отыгранные множеством барабанщиков одновременно.
ЧЕРЕЗ!!!
Альбер поскорее выключил систему, не в силах больше насиловать свои уши. Из затихающих динамиков на все еще слышимой громкости раздалось последнее, вырванное из песни, слово:
ЦИКЛЫ!!!
Тишина приласкала уши Альбера и напоила их царским елеем. Он какое-то время просто сидел в кресле, уставившись глазами в белизну потолка, испытав при этом такое чувство облегчение, словно пережил бомбардировку. А, может, он вообще умер, и эта тишина стала для него персонифицированной версией рая? Всякое могло случиться после прослушивания такой музыки.
Альбер бегал по комнате и орал во все горло. ВСЕЛЕННАЯ!!! РЕГУЛЯРНО!!! ПРОХОДИТ!!! – барабанная дробь ладонями о бедра до красных следов на коже – ЧЕРЕЗ!!! ЦИКЛЫ!!! ЦИКЛЫ!!! ЦИКЛЫ!!! Можно было не сомневаться - песня, наконец, обрела своего слушателя! Жаль только, что на радио «Сильвер» об этом так никто и не узнал, и песню продолжили давать в эфир. Альбер подумал, что стоило бы туда позвонить и сказать, что она нашла своего получателя и можно заканчивать.
Но нееет, пусть остальные тоже приобщаются к прекрасному, хотя бы еще лет триста.
Можно было продолжать поиски дальше и включать следующий квартон. Вот только что-то саднящее сердце не позволило ему быстро его переключить. Его любопытство жаждало довести начатое до конца и узнать, что же там беспокоило Кьеркегора, и чем должна была закончиться его психотерапия. Остальных пациентов, впрочем, выслушивать у него не было никакого желания, раз больше это занятие не приносило ничего в копилочку соцполезности. Он быстро промотал воспоминания до следующего сеанса с Кьеркегором и встретился вновь со своим старым пациентом лицом к лицу в маленькой квартирке, где не было ничего лишнего, и в то же время было все, чтобы открыть свою душу незнакомцу.
Во время второго сеанса Кьеркегор чувствовал себя определенно более уверенно. Он сразу же определил себя в нужное кресло и выложил пачку сигарет на стол. Альбер предусмотрительно приготовил для него пепельницу. Разговор завязался сам собой, как у двух старых друзей:
– Как вы поживаете? Произошли ли какие-то изменения в последние дни?
– Нет, я так сказать не могу. Как чувствовал себя не очень. Помните, я вам рассказывал в прошлый раз про операцию по смене внешности?
– Да, а что с ней?
– Ничего, операция прошла успешно. Просто все те двенадцать часов, что она проходила, мне хотелось бросить все инструменты на середине процесса и покинуть операционную. Что-то внутри меня словно сопротивлялось всему, что я делал. Мне кажется, что я сам перестал одобрять операции по смене внешности, но я совершенно не понимаю, почему это внезапно со мной
– У меня есть кое-какие предположения на этот счет. Постараемся все выяснить.
– Расскажите мне все, что можете об этой своей пациентке, которая решила внешность сменить. Это было ее решение?
– Меня в такие подробности никто не посвящает. Моя работа, как хирурга, сводится к тому, чтобы кроить и резать. Но, конечно, у меня есть определенный опыт, я много чего повидал в своей жизни, и нет, я думаю, что решение о смене внешности ей навязали.
– Кто и зачем?
– Муж, конечно. История стара, как мир. Мужчина устает видеть с собой одну и ту же женщину десятками лет и в какой-то момент он просит ее сменить внешность и голос, чтобы освежить их отношения. Если женщина находится от него в зависимом положении, то женщина соглашается на все, чтобы сохранить эти отношения. В том числе на перемены внешности. Я имею в виду не только финансы, но эмоциональную зависимость.
– Я понимаю, о чем вы говорите. Как вы к этому относитесь?
– Безразлично. Это не мое дело, по какой причине и по чьей воле кто-либо решает сменить свою внешность. В конце концов, все можно вернуть обратно при желании. Технологии уже давно не те, что в начале моей карьеры. Следов от операции не остается совсем. Можно менять внешность хоть по десять раз в месяц, были бы только деньги. Обращаются к нам в клинику люди обеспеченные. Так что при всей кажущейся сложности, процедуру эту можно считать обыденной. Ну, скажем, как покраску волос или смену цвета кожи. Сейчас это делается в два счета в любом салоне красоты.
– И все же что-то вызывает внутренний конфликт. Вы говорили, что просматривали воспоминания о своих родителях. Можете рассказать мне о них?
– Конечно. Мой отец долгое время был преподавателем философии. С мамой они познакомились прямо на лекции. Она была его студенткой.
Альбер улыбнулся глазами. О связи его родителей с философией он уже успел догадаться и сам.
– Они любили друг друга? Жили вместе? Как вы можете описать их отношения?
– О, родители мои были лучшей парой из тех, что я когда-либо знал. Они прожили вместе двести семьдесят восемь лет и были верны и преданы друг другу от начала и до самого последнего дня. В наше время таких людей больше не осталось. Люди и раньше то не отличались большей верностью. Но сейчас, когда мы стали жить так долго, эта проблема стала особенно ощутимой. И дело даже не в том, что люди часто меняют партнеров. А в том, что они даже не стремятся к тому, чтобы развить и сохранить одни единственные отношения. Ценности изменились. Времена изменились. На самом деле я все могу понять. Раньше, скажем, люди вполне могли найти себе партнера до конца жизни. Ведь сколько той жизни было? Провести с одним человеком вместе 30-40-50 лет не выглядело чем-то невозможным. Но а возможно ли провести с другим 500-700-1000 лет? Несколько тысяч? "Любовь до гроба" исчезла из нашего лексикона, а вместе с ней и всякая возможность построить подобные отношения.
– Понятно, понятно, - Альбер одобрительно покачивал головой, - значит вы считаете, что такие отношения невозможно создать?
– Честно говоря, я не знаю, как ответить на ваш вопрос. Возможно, в глубине души я сомневаюсь, что в нынешних реалиях такое действительно возможно. Но глядя на свою жену, с которой мы вместе уже 80 лет, я испытываю такие приятные и светлые чувства, что никак не могу представить себя с другой женщиной. Я, наверное, последний романтик в этом мире, но мне хочется верить в то, что мы с ней будем вместе до самого конца.