Хранитель вечности

Вишневский Алексей

Флонкси куда-то исчез, Крупп и Болкс закрутились волчком со сверхзвуковой скоростью, воспоминания перешли в режим ускоренной перемотки.

Можно было бы просто перескочить к следующему временному промежутку, но Фонокс решил проявить свою креативность и сделал такую монтажную склейку с ускоренным тысячекратно потоком воспоминаний. Он перенос их через десять лет в день, когда корабль должен был отправиться в путешествие.

За все эти годы у них так и не получилось сдвинуть корабль с места. Надежда была только одна – корабль сам полетит, когда придет нужное время. Они ждали это время каждый день. Притащили на корабль заранее хороший запас Лимбуса. Фонокс буквально поселился в корабле, боясь пропустить

нужный момент. И вот, наконец, створки корабля схлопнулись. Главный и по совместительству первый космонавт фландрейской расы остался наедине с пустым кораблем. Внутренняя часть обшивки вспыхнула яркими красками и вывела на себя изображение галактики. Фонокс не сразу понял, где находилась его собственная планета. Все-таки со стороны он видел ее впервые. Но по созвездиям ее окружавшим вскоре смог установить ее местоположение. Нужно было выбрать точку для полета. Фонокс прикоснулся к металлической палке снова, и в этот раз она отозвалась на нажатие мягким покачиванием из стороны в сторону. Металл, из которой та была сделана, словно бы превратился в податливую резину.

8 раз вправо + 3 раза вверх. Единственные сочетания в инструкции, указывающие направление движения – таково было предположение Фонокса о выборе маршрута. Он провел необходимые манипуляции с рычагом управления, и корабль впервые за сто лет вошел в режим полета. Очень осторожно, чтобы ничего не повредить и никого не задеть, он выбрался из лиственного ангара, покрасовался перед провожавшими его фландрейцами и медленно полетел вверх.

Сам корабль или сделался прозрачным, или транслировал на внутреннюю поверхность все, что происходило снаружи. Фоноксу казалось, что он летел сам по себе. Под своими ногами через ставший прозрачным пол он видел, как фландрейцы уменьшались, как огромные ветви не менее огромного древа превращались из толстых в тонюсенькие полоски, а само древо стало лишь небольшой занозой в огромном зелено-коричневом шаре. Посмотреть на планету из космоса определенно было одним из тех моментов, ради которого стоило жить и изучать науку.

Корабль сделал почетный круг вокруг планеты и направился куда-то в далекие темные края. Никаких сообщений о предполагаемом времени пути не было. Только часы на темном экране отсчитывали время.

День, неделя, месяц, один, другой, третий. Фонокс ждал и ждал прибытия месяцами, пытаясь экономить Лимбус.

Он летел уже год, а его запасы подходили к концу. Тогда он решил больше не пить и стал иссыхать. За два месяца он превратился в плотное ядро и в таком состоянии провел остаток своего путешествия, которое затянулось на двадцать пять долгих лет. Эти годы были ничем по сравнению с теми тысячелетиями, что он проспал в первый раз. Он даже не почувствовал, как они прошли. Но запомнил сон, который ему приснился. Его он сохранил в своих воспоминаниях во всех подробностях и решил поделиться им с Альбером.

Галактики снова сближались друг с другом, сливаясь в одну общую массу света, и разбегались в разные стороны. Только теперь это произошло за одно мгновение. Фонокса снова перебросило из космоса обратно на планету в этом сне, но только не к другим спящим. Он вернулся на Фландрею. А может и не на Фландрею? Планета напоминала миллионы других планет, разбросанных во Вселенной, и мало чем от них отличалась. Он стоял посреди широкого чистого поля и оглядывался по сторонам. Вокруг на многие километры не было ни души, ни единого признака жизни. В небе горели яркие звезды, была ясная ночь. Как вдруг он заметил в небе яркий шар, который пронзил верхние слои атмосферы и на огромной скорости врезался в землю в нескольких сотнях метров от него. Мгновение спустя его смела горячая волна из сжатого воздуха, песка и пыли. Когда он открыл глаза, он увидел, как в центре воронки выросло огромное

дерево. Он этого не видел, но точно чувствовал, как его корни проникли глубоко под землю и выкачивали из нее все питательные вещества.

Сон оборвался так быстро, что Фонокс ничего не успел понять. Он сидел на круглой табуретке в темном зале аккурат в центре небольшой освещенной площадки. Рядом с ним стояла капельница. По прозрачному силиконовому шлангу из пакета жидкость перетекала прямо в щупальце Фонокса. Так его пробудили от долгого сна. Просто влили в него напрямую весь остаток Лимбуса.

– Приветствуем тебя, странник. Ты проделал долгий путь, чтобы оказаться здесь, - раздался голос из темноты.

– Кто вы? Покажите себя, - выпалил Фонокс обратно во тьму.

– Твой разум может быть не готов, чтобы увидеть нас.

– Я прожил сорок тысяч лет и не могу умереть. Я готов ко всему.

Тьма распалась на множество разноцветных квадратов, в каждом из которых находилось разумное существо. Фонокс ощутил на себе взгляд каждого из них.

От вида некоторых из них ему стало не по себе, но ничего такого, что заставило бы его заламывать себе щупальца или плеваться.

– Как видите, я все еще здесь, - обратился он ко всем.

– Фландрейцы действительно исключительная раса. Бессмертные, любознательные, открытые для всего нового. Мало кто сочетает в себе все эти качества. Мы и до тебя встречали бессмертных, но многие из них при виде других рас выказывали сильное неприятие. Ты отличаешься от них.

Фонокс всматривался в освещенные квадраты, но не мог вычислить, кто именно из многочисленных существ с ним разговаривал. В верхнем левом углу был один вытянутый, как прямая щупальца, зеленый стержень. В верхней его части открывалось и закрывалось какое-то отверстие. Но было не похоже, чтобы он издавал через него какие-то звуки. Вероятно, он так просто дышал.

– Спасибо за комплименты, конечно. Но для чего вы в действительности меня сюда позвали?

– Мы хотим предложить фландрейцам вступить в галактическое содружество. Нас сейчас сто семьдесят семь в нем, и ряды наши продолжают регулярно пополняться.

Фонокс быстро просканировал взглядом все ячейки. Не то, что бы он не верил им на слово, но там было восемнадцать рядов по десять, и в одном ряду не хватало трех. Да, ровно сто семьдесят семь присутствующих, не считая его самого.

– Фландрейцы польщены вашим предложением. Но прежде чем я его приму мне бы хотелось узнать, чем оно обусловлено? Почему мы?

– Мы предлагаем дружбу каждой расе, которая доказала, что достойна этого.

– Да, точно. В сообщении так и говорилось. Вы удостоверились в том, что мы достойны. Но что это значит на самом деле?

– Вы прожили сорок тысяч лет и не убили себя. Для нас этого вполне достаточно. Редко какая разумная цивилизация доживает и до такого возраста. Чаще всего они уничтожают себя во внутренних конфликтах между десятью и двадцатью тысячами лет. Вы же прожили в два раза больше. Этого хватит.

Фонокс лишь усмехнулся. Интересно, было ли им известно, что они не умерли только потому что не могли, а не потому что не хотели?

– Мы пытались и умереть, и убить друг друга. Просто у нас ничего не вышло. Мы бессмертны.

– У всего в этой Вселенной есть начало и конец. Вы еще свои не нашли. Только и всего.

Фонокс удивился тому, как легко они об этом говорили. Неужели он был не единственным в истории бессмертным, который пытался, но не мог умереть? После некоторых размышлений он продолжил:

– Вы рассуждаете вполне обоснованно. И судя по тому, что я вижу, в содружество вошли не самые красивые, но самые умные существа во Вселенной.

– В галактике. Мы всего лишь охватываем одну галактику, малую часть огромной Вселенной.