Хранитель Зоны. Сталкеры поневоле
Шрифт:
От мощного снотворного она все еще «плыла».
Медсестра уперла руки в боки:
– Сейчас я позову врача…
– Да хоть санитаров! – Артюхов встал, возвысился над ней. – Хоть расстрельную команду! Девушке надо знать правду, так что оставьте нас, пожалуйста. Все будет хорошо, ее здоровью ничего не угрожает.
Медсестра всплеснула руками и удалилась на пост.
– Спасибо. – Оля спрятала лицо в ладонях, закрывшись русыми волосами, словно ширмой. Большой палец левой руки был в лонгете, ладонь плотно забинтована.
Врач говорил, что
Пока не потеряла сознание, она постоянно спрашивала, где ее муж. Не об отрезанном пальце думала, не о том, что могла умереть, – о Маузере. Что она в нем нашла? Хорошенькая ведь женщина, даже, скорее, девушка: тонкая, но фигуристая, длинноногая, в лице есть что-то эльфийское – то ли ярко-синие раскосые глаза, то ли тонкий, будто выточенный из мрамора, нос и кукольный подбородок с едва заметной ямочкой. Она не красилась, и в русых волосах виднелась едва заметная седина.
– Что с ним? Где он… Игорь? Ты знаешь? – она подняла голову и посмотрела на Артюхова ошалелыми глазами. – Ты знаешь, – кивнула она и схватила его за руку.
И что делать? Рассказать ей правду или тешить надеждой? Если рассказывать, то с чего начинать? Да и поверит ли она?
– Меня зовут Игнат Артюхов, – начал он, но Ольга его прервала:
– Знаю. Игоря наняла ваша жена, чтоб он вас нашел… Нашел, как вижу. Но где… он сам? И почему у меня провалы в памяти?
Игнат помассировал виски, запрокинул голову. «А вы знаете, Ольга, что ваш муж, скорее всего, умер в этом мире. Зато в параллельном, созданном мной и навсегда запечатанном, он жив. Мало того, он там бессмертен, так что не расстраивайтесь».
– Что же вы молчите? – Ольга притянула его руку к себе. – Он… жив?
– В некотором смысле, – пробурчал Артюхов, освобождаясь. – Но, может, и нет.
Ольга отшатнулась. И тут Артюхова осенило. Не обязательно рассказывать фантастическую составляющую правды.
– Успокойтесь, пожалуйста, – проговорил он мягко. – Этого нельзя сказать наверняка. Маузер вытащил меня из очень нехорошего места, так что теперь я его должник, и потому здесь. Не перебивайте, дослушайте. В моей клинике втайне от меня проводились эксперименты над людьми, я сам стал жертвой такого эксперимента. Маузер все это разузнал, и он теперь… Не исключено, что он просто спит, жизнедеятельность организма поддерживают приборы, а его разум заперт в другом месте.
Ольга вскочила, пошатнулась и села, обессилев.
– Тише, пожалуйста, – продолжил Артюхов, на ходу и импровизируя и разрабатывая план действий. – Надо поговорить с садистом, который пытался отрезать вам палец, с глазу на глаз. Мне он поведает то, во что менты просто не поверят, и расскажет, где находится тело вашего мужа. А потом мы вместе поедем к нему. К тому времени вы придете в себя, сейчас вы на ногах еле стоите.
Ольга села, сведя колени и разведя стопы в стороны, как мертвецки пьяная. Переварить услышанное ей было сложно. Игнат повторил:
– Я поговорю с бандитом, потом приеду к вам, и мы вместе заберем Маузера.
Оля улыбнулась, и на щеках залегли трогательные ямочки:
– Спасибо. А то спать не могу – галлю…цинации.
– Давайте я вас провожу.
Артюхов помог Ольге подняться и повел ее в палату, придерживая за плечи. Вторая и последняя кровать скрипнула, огромный холм, накрытый одеялом, про-басил:
– Я устала. Сколько можно шляться? То вопит, то шляется…
– Молчать! – рявкнул Артюхов.
На нем был белый халат – пациентка приняла его за врача и заткнулась. Ольга легла, счастливо улыбаясь, и попросила:
– Только сдержите обещание… Пожалуйста.
Артюхов кивнул, положил старенький телефон с сим-картой:
– Позвонишь мне. Мой номер в телефонной книге.
Дождавшись, пока девушка ляжет, он удалился. Ведь правда, Маузера можно попытаться достать из Зоны, если его тело живо, а это пятьдесят на пятьдесят. В случае благоприятного исхода, если Фрайб не умертвил тело, велика вероятность, что оно останется в состоянии овоща. Еще никто не проводил обрыв связей, в теории тело должно погибнуть, но так ли это на практике?
Сколько разных «если» – если Зона существует как самостоятельный мир, если тело Маузера живо… Короче говоря, только двадцать процентов, что удастся вернуть Игоря Коваля. Но сознание вцепилось в надежду хваткой умирающего бультерьера.
Остановившись у входной двери, он мысленно составил план: позвонить Рукастому, допросить Котова, калеными клещами вырвать, где тело Маузера и что с ним. Обернувшись и кивнув медсестре, он вышел из отделения. Отвернулся от сонного парня с фотоаппаратом, сидящего на стуле, направился к лифту. Журналист не узнал Артюхова в белом халате.
В холле, возле ресепшена с заснувшим прямо в кресле охранником, он набрал номер Рукастого, вслушался в длинные гудки. Наконец мент ответил усталым голосом, в котором сквозила обреченность:
– Ну, чего тебе опять нужно? В полчетвертого-то ночи?
– Допросить задержанного Котова. С глазу на глаз.
Долгоруков смолк – видимо, пытался спросонья вспомнить, что за Котов такой. Артюхов помог ему:
– С тем, что резал палец жене Коваля.
– А-а-а… Бесполезно. Он псих, несет околесицу. Завтра его в дурку переведут.
– Нет, к сожалению, он не псих, и мне нужно с ним побеседовать в интимной обстановке. Слышишь? Очень нужно. В долгу не останусь.
– Прямо сейчас? – вздохнул Рукастый.
– Если сейчас, денег будет больше.
– Ладно. Жди звонка.
Рукастый отключился, и только теперь Артюхов вспомнил об Ангелине, скривился, будто надкусил лимон, и набрал ее по памяти, не надеясь, что она ответит. Но жена сняла трубку:
– Игнат, дорогой, это ты? – прохрипела она.
– Я. Буду поздно, домой не жди, – отшутился он.