Хранитель
Шрифт:
Кристин улыбнулась и набрала сообщение.
На работе сегодня аврал. Еще три часа, скучаю.
Затем добавила сердечко и отправила сообщение.
Она просидела еще несколько минут, задумчиво глядя на небо, после чего поднялась и направилась обратно в отделение. Когда пересекала улицу, ее внимание привлек продолговатый сверток, лежащий перед мусорными контейнерами. Поддавшись любопытству, Кристин подошла ближе. Включила фонарик на телефоне. Сверток черного полиэтилена. Она почувствовала исходящий от него знакомый смрадный запах, и по спине у нее пробежал холод. Такой запах постоянно витал в морге. Дрожащей рукой Кристин откинула полиэтилен. На нее неподвижно уставились темно-карие глаза.
Мгновение
Наконец она стряхнула с себя оцепенение, сделала шаг назад и набрала номер полиции.
– Я обнаружила мертвую женщину возле мусорного контейнера, – сообщила Кристин ломким голосом. Назвала свое имя, адрес больницы и опустила телефон.
4
Лаура зевнула и устало откинулась на пассажирском сиденье. Макс невозмутимо вел служебную машину по улицам Берлина, к счастью довольно свободным в это время. Не пройдет и часа, как скопятся пробки и по дорогам будет уже не протолкнуться. Но в пять утра люди в большинстве своем еще крепко спали.
– И почему Бекштайн поручил это дело нам? – спросила заспанным голосом Лаура и подавила зевоту.
Йоахим Бекштайн вот уже пятнадцать лет возглавлял подразделение по расследованию похищений, вымогательств и убийств. Лаура высоко ценила его как начальника, поскольку в решающий момент он неизменно держался своих людей.
– Крипо [1] , как всегда, перегружена, и у них запросили поддержку. К тому же заведующая отделением, которая обнаружила тело, утверждает, что за последнее время у них исчезли уже несколько женщин.
1
Как правило, в ФРГ полицейскую работу в большинстве случаев выполняет криминальная полиция (Kriminalpolizei), при этом на уровне федеральной земли уголовная полиция интегрирована в земельные ведомства криминальной полиции (Landeskriminalamt) и получает поддержку в делах, требующих специальных судебных или следственных ресурсов.
Лаура выпрямилась. Усталость мгновенно улетучилась.
– Почему тело нашли именно рядом с «неотложкой»? – Она с сомнением покачала головой. – Ладно, не важно. Спешить куда-то и впрямь еще рано. Тейлор вот еще спит – и правильно делает… – При этой мысли ее губы тронула улыбка.
– Он у тебя?
От Лауры не укрылся резкий тон в голосе Макса. Он просто не мог смириться с тем фактом, что она сошлась с Тейлором. Макс был невысокого мнения о нем. Этому имелось несколько причин, и прежде всего – их с Лаурой совместное прошлое. В сущности, совершенно идиотская интрижка на тот короткий период, когда от Макса временно ушла жена Ханна. У него с Лаурой так и не вышло ничего серьезного, да и продлилось все это совсем недолго. И все-таки окончательно списать эту историю было нельзя. Лаура видела по глазам Макса, как больно ему видеть ее с другим, в особенности с Тейлором. Американец, довольно привлекательный, который несколько лет назад перебрался в Германию и работал в уголовном отделе полиции. Который, вероятно, в один прекрасный день разобьет ей сердце… Но Лаура после долгих раздумий отбросила сомнения. По крайней мере, на время.
– Ты же в курсе, что он дал мне ключи от своей квартиры? – напомнила она осторожно.
Его лицо стало каменным.
– Лаура, послушай, ты можешь встречаться с кем пожелаешь. Просто я не хочу, чтобы Тейлор сделал тебе больно… Впрочем, прости, что меня это так заботит; больше я не буду вмешиваться. Обещаю.
Макс натянуто улыбнулся и провел рукой по лысине. Несмотря на проблемы с выпадением волос, он принадлежал к тому типу мужчин, на которых обычно оборачиваются женщины. Высокий и крепкий, с красивым лицом. Мало кто признал бы в нем тридцатипятилетнего семьянина. При этом у них с Ханной росли уже двое детей, которых он любил больше жизни.
– Я хочу всерьез попробовать с Тейлором. Ну, по крайней мере, сейчас, – мягко произнесла Лаура и посмотрела на Макса. – Мне необходимо как-то цепляться за светлые стороны в жизни, иначе рано или поздно я сойду с ума.
Лаура надеялась, что Макс понимал, о чем она говорила. Иначе и быть не могло. Его семья служила идеальным противовесом их суровым трудовым будням. Семья и составляла ту часть жизни, ради которой всем этим стоило заниматься. Если постоянно смотреть в бездну, она рано или поздно затягивает. Если видеть исключительно зло, забывается все хорошее в этом мире. Лаура не хотела превратиться в сломленную жизнью, озлобленную женщину-детектива, каких она знала по фильмам.
– Понимаю, – произнес Макс, коснувшись ее плеча. – Мне бы не пришло в голову бросить Ханну и детей. Просто иногда я думаю о тебе и о том, что было между нами…
Он не сводил глаз с дороги.
Лаура смотрела на него и знала, что он не ждет ответа. Она взяла его за руку, еще лежащую на ее плече, и чуть сжала. Макс всегда ей нравился. Он был частью ее жизни, и без него она просто не смогла бы держаться.
– Приехали, – объявил Макс и остановился перед заградительной лентой.
К ним подошел патрульный. Макс опустил стекло и показал удостоверение.
– Макс Хартунг и Лаура Керн, полиция Берлина, – представил он их обоих.
Когда патрульный пропустил их, Макс проехал еще немного и припарковал машину на краю подъездной дороги. Солнце уже взошло, и теплый свет растекался по серому бетону здания больницы. Но Лаура знала: в том, что они скоро увидят, мало приятного. Она выбралась из машины и направилась к группе полицейских и криминалистов, собравшихся возле мусорных контейнеров, обступив полукругом мертвую женщину на асфальте.
Лаура глянула на нее. Женщина лежала на черном полиэтилене, прямо перед контейнером. Выглядело все так, словно преступнику не удалось загрузить ее в бак и он просто свалил тело рядом. С другой стороны, возможно, он хотел, чтобы ее поскорее нашли. Лаура опустилась на корточки. Женщина была молода, не больше двадцати пяти. Карие глаза уставились в пустоту, зрачки давно потускнели. На нижней губе остались глубокие следы от передних зубов. На правой щеке проступало синеватое пятно – вероятно, гематома вследствие удара. На шее угадывались следы удушения. На женщине было короткое платье, и на обнаженных руках также проступали синяки. Очевидно, что ее удерживали силой. Лаура ясно видела отметины пальцев на коже. Когда же ее взгляд упал на кисти, она содрогнулась. Оба указательных пальца распухли, заплыли сине-зеленым и фиолетовым; в нескольких местах имелись четко обозначенные вмятины.
– Откуда эти травмы? – спросила потрясенно Лаура доктора Херцбергера, их судмедэксперта.
– Полагаю, результат ударов палкой или, что вероятнее, молотком, – ответил он. – По всему телу отмечаются следы побоев, как старые, так и свежие. Очевидно, перед смертью она терпела сильную боль.
– А причина смерти? – спросил Макс.
Доктор Херцбергер пожал плечами:
– Сложно сказать. Следы удушения выглядят недостаточно глубокими, чтобы привести к смерти. К сожалению, с первого взгляда я не смогу это определить. Внешне опасных для жизни ранений пока что не вижу.
– Как давно наступила смерть?
– Точнее смогу сказать только после вскрытия, но окоченение четко выражено. То есть смерть наступила по меньшей мере восемь часов назад. Но могло пройти и два дня.
Лаура поднялась:
– Содержимое карманов уже проверили?
Сотрудник научно-экспертного отдела кивнул:
– Ничего нет. Ни документов, ни денег, даже платка не оказалось. Украшений нет, но вокруг безымянного пальца на левой руке светлая полоса. Вероятно, от кольца.
– Еще какие-то следы?