Хранители Эталины. Игры со временем
Шрифт:
– Знал бы, как дело обернется, своими руками задушил бы гаденышей.
И он с наслаждением представлял себе, как он убивает сначала первенца Айтиуса, а потом и Эфеуса. Хотя… салванец понимал, что только благодаря своим детям он смог встать во главе власти. Благодаря детям… Нет, только благодаря своим выдающимся способностям. Ведь это была его гениальная идея женить Луиана на своей собственной жене, чтобы она родила ему детей, и, воспользовавшись тем, что детям от одной матери можно сделать похожую защиту, он смог прийти к власти. А что теперь? Отомстить этим неблагодарным? Да, он мог бы попытаться их убить с помощью своего единственного крылатого слуги, но ведь у них защита… Единственный выход – найти себе союзника и использовать
Все проще некуда, – перед тем как запереть Луиана в кабинете, он считал всю его память и теперь мог запросто выдать себя за настоящего Луиана, горячо любящего своего сына. План сработал на славу. Он терпеливо ждал подходящего случая и, воспользовавшись тем, что Льюис как-то проходил мимо, с помощью киш-коша разыграл инсценировку с нападением. Когда же юноша пришел на помощь, со слезами в глазах назвал его сыночком. Почувствовав, что Льюис не доверяет ему, он рассказал о его рождении, о том, что вытащил из памяти Луиана, да и на самом деле, если он не настоящий Луиан, разве мог бы Эфеус так с ним поступить? Не доверяешь мне? Что ж… Я не виню тебя… Иди и будь счастлив, сын мой. Живи, как знаешь, я не буду вмешиваться в твою жизнь, не буду просить твоей помощи…
– Папа, прости, – слезы раскаяния захлестнули душу Льюиса, и с этого момента он стал общаться с салванцем, считая его своим истинным отцом.
Эфеус и Айтиус своим нежеланием общаться с пленником только укрепили в нем эту уверенность. Льюису даже в голову не могло прийти, что это последствия слишком жесткого воспитания и постоянного унижения. Впрочем, сейчас все его мысли переключились в другое русло: Луиза беременна. И должна родить сразу четверых, во всяком случае, так заверил врач. Дело в том, что жители Лустрада давно без медицинской помощи не рожали детей, и то, что дочь Анавара обратилась с подобной проблемой в медицинский центр, ни у кого не вызвало вопросов.
Льюис с улыбкой вспоминал их первый визит к врачу, его изумленные глаза и невольно вырвавшийся возглас:
– Но вы же – девушка!
– Да, – ничуть не смущаясь, парировала Луиза, – я храню траур по моей стране, моему отцу и всем родным. Но нельзя жить только прошлым. Наша страна должна возродиться. Я хочу продолжить свой род, поэтому я здесь.
Личная же жизнь Льюиса была давно разлажена, – Каторину так никто и не нашел, исчезла его любимая, словно и не было никогда поцелуев под каскадными деревьями, встречного ветра, трепавшего ее роскошные, вьющиеся локоны, и озорного смеха. Первое время Льюису все время чудилось, что вот, как обычно, она выбежит из-за раскидистого дерева и с криком «Напугала?», смеясь, бросится ему на шею. Но деревья стояли важно и величаво, продолжая хранить зловещее молчание.
Жизнь шла своим чередом, Роберт был опять в тюрьме, и на сей раз, возможно, так было даже лучше. Против дорванов шла настоящая партизанская война, только не совсем было ясно, кто ее вел. Лустрад был полностью уничтожен, а Астория, вымотанная в бесконечных войнах с хордами и дорванами, была сама на грани уничтожения и, конечно, не могла иметь таких высокоскоростных беспилотников.
Дорваны почти каждый день вызывали Льюиса на допрос, заставляя выяснять, кому принадлежат сии турболеты, но он и сам не знал ответа на этот вопрос. Турболеты поднимались со дна бесчисленных морей и океанов, каждый раз меняя места дислокации. Никакое оборудование не могло их засечь, да и не осталось в Элонии практически никакого оборудования. Элонийцы, как и следовало ожидать, превратились в рабов дорванов, работая в шахтах и на полях без всякой техники. Любое неповиновение строго наказывалось, а людям некуда было укрыться от всевидящих камер слежения дорванов. Льюис пытался это объяснить, но завоеватели и слышать ничего не хотели. Эфеус, видя, что переговоры ни к чему не приводят, отправил к дорванам Айтиуса. Тот сразу расставил все по своим местам:
– Про Амалина слышали? Про того хранителя, который сумел покинуть Эталину до закрытия транзитного коридора, уничтожив несколько кораблей дорванов? Это его турболеты, и именно он назначил своим наместником Сандра, который теперь полностью контролирует разрушенный Лустрад. Вы уничтожили все базы переселенцев в горной стране? Теперь пожинайте плоды, – он будет мстить вам до конца своих дней, а его обучал сам Амалин.
Дорванов это объяснение вполне устроило, и они назначили награду – 10 кг кристаллитов за Сандра и вдвое больше за Амалина. На следующий день Сандр лично явился к охранникам, настойчиво требовать обещанные кристаллиты. Дорваны пребывали в недоумении, – как поступить в таком случае. Награду все же решили выдать, но запереть Сандра вместе с ней в темнице, тщательно его охраняя. Наутро ни Сандра, ни кристаллитов в камере обнаружено не было.
Дорваны пришли в ярость и утроили награду. После этого связанного Сандра приводили жители окрестных деревень, получали вознаграждение, но пленник исчезал таким же таинственным способом. Самое интересное, что Сандр оказался сыном Анавара, а, следовательно, имел превосходную защиту, которую довольно сложно было преодолеть. Лицензию на ее установку несколько лет назад салванцы продали землянам. Как ни странно, но гнев дорванов обрушился именно на салванцев, приказав согнать всех на добычу руды и кристаллов.
Пока все сбивались с ног в поисках салванцев, которые словно растворились в необъятных просторах Эталины, настало время рожать Луизе. Возможно, девушка слишком нервничала и волновалась в последнее время, поэтому схватки начались раньше времени. Вот так и случилось, что в один прекрасный, но чрезмерно дождливый день Элония обрела сразу нескольких наследников.
Луиза, родив первенца Люмиля, истошным криком просила оставить при ней ребенка, но ей только показали малыша и унесли ставить защиту, заверяя королеву, что сразу после ее установки, ребенка вернут. Второй родилась девочка, нареченная Викторией, за ней последовала Анастасия, а последним был мальчик, нареченный Лонгом. Дети были похожи друг на друга, но близнецами не являлись.
Эфеус, прекрасно помнил наставления отца, что, если первым родится мальчик, его нужно убить, так и поступил. Сразу после установления защиты, пока она не вступила в полную силу, он собственноручно воткнул первый попавшийся медицинский инструмент ребенку в сердце, потом, не мудрствуя лукаво, обвинил во всем Ланарда, которого специально привели, чтобы свалить на него всю вину. Отпираться было бессмысленно, поскольку десятки свидетелей, поддерживающих Эфеуса, подтвердили этот факт. Да и суд, после быстрого заседания, согласился с данными выводами. На ребенке уже была защита, а значит, его мог убить только человек, обладающий защитой. Их было двое – отец ребенка и асториец. Разве может отец поднять руку на сына, отец, который теперь так трепетно и трогательно заботится о своих детях? Разумеется, на месть и это преступление способен только бывший возлюбленный его жены, то есть Ланард. Вот его-то и осудили на смертную казнь, которая должна была состояться на следующей неделе.
Глава 7
В эти послеобеденные часы Холди Паск, правитель Астории и отец Ланарда, переживал далеко не самые лучшие моменты своей жизни. Он лучше всех знал своего первенца, знал, что он никогда в своей жизни не смог бы предать, а тем более убить ребенка той, за которую был готов отдать свою жизнь. Знал, но повлиять на решение суда Элонии не мог. Изрядно потрепанная Астория только-только получила временную передышку, заключив хрупкое перемирие с Элонией и дорванами.
В дверь постучали, и на пороге появился его младший сын Альтекс в парадной военной форме.