Хранители затерянных городов

– Мисс Фостер!
– Мистер Суини гнусавым голосом прокричал сквозь громкую музыку Софи и дернул ее наушники за шнур.
– Вы считаете, что и так слишком умны, чтобы обращать внимание на эту информацию?

Софи постаралась открыть глаза. Она постаралась не вздрогнуть, когда яркий, флуоресцентный свет, отражающийся от голубых стен музея, усилил ее пульсирующую головную боль, которую она скрывала.

– Нет, мистер Суини, - пробормотала она, сжимаясь под ярким светом и пристальными взглядами одноклассников.

Она поправила светлые, длинной до плеч волосы вокруг ее лица, желая скрыться за ними. Это был тот самый вид внимания, которого она пыталась избежать. Поэтому она носила унылого цвета одежду и держалась позади, прячась за другими детьми, которые были по крайней мере на фут выше нее. Это был единственный способ выжить двенадцатилетнему подростку в старшей средней школе.

– Тогда возможно вы объясните, почему слушали музыку вместо того, чтобы следовать за нами?
– Мистер Суини приподнял наушники, словно они были доказательством преступления. Хотя судя по его словам, все так и было. Он привел класс Софи в музей древней истории в парке Бальбоа, предполагая, что его ученики будут в восторге от подобной экскурсии. Он, казалось, не понимал, что пока гигантский динозавр не оживет и не начнет есть людей, это никого не заинтересует.

Софи по привычке быстро захлопала ресницами и уставилась на ногти. У нее не было возможности объяснить мистеру Суини, почему ей так нужна музыка для блокировки шума. Он даже не мог слышать шум.

Голоса десяти туристов эхом отразились от картонных стен и растворились в замысловатой форме комнаты. Но их мысли были настоящей проблемой.

Изменчивые, несвязные отрывки мыслей проникали прямо в голову, словно Софи находилась в комнате с сотней телевизоров, показывающих разные телешоу. Они прорезали ее сознание, оставляя острую головную боль.

Она была уродом.

Это был ее секрет, ее бремя, с тех пор, как она в пять лет она упала и ударилась головой. Она пыталась блокировать шум. Пробовала игнорировать его. Но ничего не помогало. Она никогда не могла никому рассказать. Они бы просто ее не поняли.

– Судя по ранее проведенной лекции, чем он отличается от других?
– спросил мистер Суини, указывая на огромного оранжевого динозавра с носом утки стоящего в центре комнаты.
– Объясните классу, чем Ламбеосазавр отличается от других динозавров, которых мы изучили.

Софи вздохнула и вспомнила об информационном дисплее. Она смотрела на него, когда они вошли в музей, и ее фотографическая память записала каждую деталь. Когда она начала пересказывать информацию лицо мистера Суини исказила недовольная гримаса, и она услышала мысли своих одноклассников, которые становились все более негативными. Они явно не были фанатами своей одноклассницы вундеркинда. И называли ее Темной Лошадкой.

Она закончила свой ответ, и мистер Суини проворчал что-то типа «ну конечно все знает» и пошел в соседний выставочный зал. Софи не пошла за ним. Тонкие стены разделяющие две комнаты не могли удержать шум, однако достаточно приглушали его. Поэтому она остановилась, наслаждаясь хоть небольшим облегчением.

– Отличная работа, суперфрик, - Гарвин Ченг, парень в футболке с надписью «Прочь! Я собираюсь пукнуть», протиснулся мимо нее, чтобы присоединиться к их одноклассникам.
– Возможно, они напишут статью о тебе «Вундеркинд рассказывает классу о хромом динозавре».

Гарвин все еще горевал из-за того, что Йельский университет не предложил ему полную стипендию. Письмо с отказом пришло пару недель назад.

Не то, чтобы Софи не отпускали.

Ее родители просто считали, что к ней будет слишком много внимания и слишком большое давление, а она еще слишком мала. Вот и все обсуждение.

Поэтому в следующем году она поступит в более близкий и скромный колледж в Сан-Диего, что репортеры посчитали достаточно интересным для того, чтобы напечатать в местной газете статью - ВУНДЕРКИНД ВЫБИРАЕТ МЕСТНЫЙ КОЛЛЕДЖ ВМЕСТО ЛИГИ ПЛЮЩА - в комплекте с ее не самым лучшим фото. Ее родители были в шоке, когда это увидели. «Бешенство» не было даже подходящим словом. Больше половины их правил были направлены на то, чтобы помочь Софи избежать лишнего внимания. Статья на первой странице газеты для них явно была самым ужасным кошмаром. Они даже обращались с жалобами в газету.

Редактор, кажется, был огорчен наравне с ними. Эта история была выпущена вместо статьи про терроризирующего город поджигателя... и они все еще пытаются понять, как могла произойти такая ошибка. Странные пожары с раскаленным пламенем и дымом, которые пахли словно жженый сахар, имели приоритет над всем. Особенно над рассказом о маленькой девочке, на который большинство людей предпочли не обращать внимания.

Или же они попросту уже привыкли.

Около музея, Софи заметила высокого, темноволосого мальчика, читающего вчерашнюю газету со смущающей черно-белой фотографией на первой странице. Затем он поднял взгляд и посмотрел прямо на нее.

Она никогда не видела прежде глаза с таким специфическим оттенком синего, зеленовато-голубой, как гладкий кусок морского стекла, который она нашла на берегу, и они были настолько яркими и блестели. Что-то промелькнуло на его лице, когда он поймал ее пристальный взгляд. Разочарование?

Прежде, чем она приняла решения о том, как это расценивать, он оттолкнулся от экспозиции, на которую опирался, и сократил расстояние между ними.

Загоревшаяся на его лице улыбка напоминала кадр из фильма, и сердце Софи забилось, словно сумасшедшее.

– Это ты?
– спросил он, указывая на фотографию.

Софи кивнула, чувствуя, что не может шевелить языком. Ему, вероятно, было пятнадцать, и, безусловно, он был самым симпатичным мальчиком, которого она когда-либо видела. Почему он заговорил с ней?

– Я думаю, да, - он искоса посмотрел на фотографию, затем снова на нее.
– Я не понимал, что твои глаза карие.

– Мм... да, - произнесла она, не зная, что сказать.
– Почему?

Он пожал плечами.

– Без причин.