Хранители. История Рады
Шрифт:
– Держи, – произнесла Соня.
– Благодарю. – Он сделал пару глотков. – Как всегда, на высоте.
Соня улыбнулась в ответ и спросила:
– Как она?
– Все так же. Сколько бы времени ни прошло, она живет надеждой. Держит всю боль внутри себя. Мне кажется, это ее медленно убивает.
– Почему ты не остановишь ее?
– Я? – удивился Лука. – Разве я могу?
– Скажи ей о своих чувствах. Какое-то время она точно будет думать о том, как бы тебе грамотно отказать, чтобы не обидеть. А может и примет твои чувства. И уж точно отвлечется
– Даже не смешно. Поставить ее в неловкое положение, чтобы отвлечь? Это глупо.
– Но ты же любишь ее.
– Да… люблю. Но это ничего не меняет. Она не моя. И никогда моей не будет. Я это прекрасно понимаю. Ничего менять не буду. Она – хозяйка, я – ее защитник и не более того. Таков наш контракт. Тем более шоком это для нее не будет. Она знает о моих чувствах к ней.
– Глупо. В первую очередь, ты – ее друг. И тем более она давно отозвала свое требование по контракту, это ты до сих пор не разрываешь его. Кстати, почему?
– Контракт – это единственное, что нас связывает. – Лука закатал рукав и посмотрел на татуировку стилизованного цветка, распустившегося под полумесяцем, на правом запястье – доказательство существования контракта.
– Не думаю, что только контракт. – Соня улыбнулась, но при этом была очень серьезна. – Все мы здесь по своей воле и под ее защитой. Я так долго прожила в бегах и страхе, что уже не думала, что смогу сидеть и вот так, не дрожа, пить чай. И все – по соседству с людьми. Но все же мы с тобой, в отличие от Яра, вольны уйти.
– Не думаю, что он испытывает какие-то неудобства по этому поводу. Кстати, пойду, вытащу его из сада, а ты налей еще одну чашечку чая, и, думаю, он не откажется от кусочка торта.
– Хорошо. А Мира?
– Дам ей еще немного времени, а потом я ее заберу.
Петр и кикимора
Петр очнулся, закашлял. В горле сильно першило. Все тело дико болело. На глазах он ощущал что-то влажное и прохладное. Петр попытался пошевелиться, но тело не поддавалось.
«Как можно было поверить, что я сбежал. Это все глупые фантазии. Опять со мной что-то сделали», – думал Петр.
Кто-то бережно снял с него повязку и вытер лоб. Все по-старому. Только запах странный. Такой едкий и сырой. Да и медсестра что-то больно заботливая. Петр открыл глаза. Все расплывалось, глаза слезились и болели. Петр провел рукой по лицу. На правой щеке он четко ощущал старый рваный шрам, оставшийся с детства, когда другие дети толкнули его на землю и он сильно изранил лицо, упав на острые камни.
Когда он немного привык, то увидел, что это не больничная палата, а незнакомое ему помещение. Рядом сидела женщина. Выглядела она очень странно: волосы ее были похожи на водоросли, кожа бледная, ногти черные, и она не говорила ни слова. От ее вида у Петра по спине побежали мурашки. Но что-то было в ней до боли знакомое…
Женщина поднесла ко рту парня плоскую тарелку. В ней находилась какая-то серая жидкость, от которой исходил терпкий запах. Петр все послушно выпил. Он еще не до конца осознавал, что произошло, и не понимал, где находится. Через пару минут он почувствовал себя лучше. По телу стало распространяться приятное тепло, ощущение легкости. Он попытался сесть, и это далось ему совсем без усилий.
– Кто ты? – спросил парень, обращаясь к женщине. Но она молчала.
– Она не сможет тебе ответить. Она же утопленница. И ты сам прекрасно знаешь, кто это, – раздался уже знакомый ему откуда-то голос. – Я же обещал отвести тебя к матери, так вот она.
– Это не она! Моя мать была прекрасна!
– От горя и тревог тускнеет любая красота. Через год после того, как тебя забрали, она похоронила свою мать, а еще через полгода ей сказали, что умер и ты. Селяне прозвали ее ведьмой и упрекали за то, что она тебя родила. Любые проблемы и бедствия в селе приписывали ей. Она не смогла этого вынести, пришла ко мне на болото и утопилась. Все, что я смог сделать для этой несчастной женщины, – обратить ее в кикимору, дать крышу над головой и выполнить обещание. Привести тебя к ней. Свое слово я держу. Если пообещаешь создать мне тело, я расскажу и научу тебя всему, что знаю.
– Она может остаться со мной?
– Конечно.
– Тогда я согласен. Я создам для тебя тело.
– Хорошо. Тогда первое, что ты должен понять и принять: то, что ты чувствуешь, видишь, слышишь, ощущаешь, – это не плод твоего воображения, а существует на самом деле. Даже тот остров, куда ты сбегал, существует – только не в этой реальности. Но не все сразу. Сейчас отдохни. Мне нужно уйти, но завтра я вернусь.
Магия в повседневной жизни
Мирослава разложила по кругу разноцветные камни, которые принадлежали разным измерениям. В центр положила кусочек ткани, соединила все элементы пентаграммами и линиями, рисуя их мелом на поверхности стола. Подобрав подол длинной юбки, она села на пол, положила руки на край меловой линии и стала шептать:
– Силы древние, души светлые, что дремлют в камнях! Вам открыты проходы закрытые, прошу, покажите, где искать, в какой стороне, того, кому принадлежит эта вещь.
Камни засветились каждый своим цветом, перемешались в вихре, закружились по кругу… Вдруг все камни резко потухли и упали. Грубый голос зазвучал у нее в голове:
«Хозяина этой вещи нет в ведомых нам владениях, ни его, ни тела евойного!»
– Благодарю вас, духи камней. – Женщина глубоко вздохнула, опустила голову и не шевелилась несколько минут. Она словно боролась с чем-то внутри себя. Затем Мира аккуратно сложила все камни в шкатулку. В другую коробочку убрала кусочек ткани. Ее руки дрожали. Она села за стол, на котором было много свечей, но ни одна из них не горела. Взмахнув рукой, она заклинанием погасила свет в комнате. Теперь единственным источником света были волшебные растения, да редкие лучи солнца пробивались через маленькое окошко. Мира положила голову на руки и глубоко вздохнула: