Хранительница тайн
Шрифт:
– Дорогая леди Сэндброк, – проворковал он, поцеловав руку Долли, – без вас это место прозябало во тьме, но отныне свет воссиял. Кого я вижу! Как поживаете, лорд Сэндброк?
Джимми молчал, и Долли затаила дыхание: она знала, как Джимми относился к ее «играм», и почувствовала, что его рука на ее спине напряглась. Непредсказуемость его реакции лишь добавляла игре азарта. Джимми молчал, сердце Долли выскакивало из груди, возбужденно гудела толпа, где-то звякнул разбитый бокал, оркестр заиграл новую мелодию…
Маленький итальянец, назвавший его чужим именем,
– Отличное место, сынок. Ты молодец, мальчик мой, мы с мамой тобой гордимся.
Он бросил взгляд на Долли – на ее лице сияла надежда. Порой ее игры выводили Джимми из себя. Он не в состоянии обеспечить Долли тот образ жизни, который так ее привлекал. Впрочем, никому ведь не больно от ее игр? Никто не пострадает, если Джимми Меткаф и Дороти Смитэм сегодня вечером окажутся по ту сторону красного каната. Ей так сильно этого хочется, она так готовилась, где-то раздобыла роскошное платье, даже его заставила вырядиться. Глаза Долли под толстым слоем туши сияли детским восторгом, и Джимми так любил ее в эту минуту! Мог ли он в угоду глупой гордости бедняка испортить ей праздник? Особенно сейчас, когда впервые после гибели семьи к Долли, кажется, возвращалась былая жизнерадостность.
– Мистер Росси, – промолвил он, от всей души надеясь, что его небрежный тон сойдет за аристократический, широко улыбнулся и крепко пожал итальянцу руку. – Чертовски рад видеть вас, старина.
Оказаться по ту сторону каната было не менее восхитительно, чем представлялось по эту! Все было именно так, как рассказывала леди Гвендолен. Не то чтобы между разными частями зала имелось большое различие: там и тут пары танцевали под музыку щека к щеке, там и тут сновали вездесущие официанты. Вероятно, менее искушенный наблюдатель и вовсе не заметил бы разницы. Но только не Долли, которая наслаждалась каждой минутой, проведенной за алым канатом.
Святой Грааль был добыт, требовалось понять, что с ним делать. В поисках идей Долли взяла с подноса бокал шампанского и присела на плюшевую банкетку у стены. Она с радостью удовлетворилась бы ролью наблюдательницы: карусель разноцветных платьев и улыбающихся лиц завораживала. Подошел официант; Долли заказала яичницу с беконом. Шампанское пенилось в бокалах, музыка играла все громче.
– Похоже на сон, правда? – спросила она, сияя. – Разве здесь не чудесно?
– Чудесно. – Бросив спичку в медную пепельницу и глубоко затянувшись, Джимми спросил: – Как твои дела? Как поживает леди Гвендолен? Старушка по-прежнему заправляет всеми девятью кругами ада?
– Не говори так! Поначалу я жаловалась, это правда, но тогда я просто плохо ее знала. Теперь мы неразлучны. – Долли взяла сигарету, наклонилась над столом, и Джимми
– Кто тебе это сказал?
– Доктор Руфус.
Джимми хмыкнул. Он терпеть не мог, когда Долли упоминала доктора Руфуса. И хотя она уверяла, что доктор слишком стар для того, в чем Джимми его подозревает, он все равно хмурился и переводил разговор.
Вот и сейчас он взял ее руку и спросил:
– А Китти? Как она?
– Китти? – Долли замялась, вспоминая неприятный разговор про Вивьен и ее предполагаемого любовника. – Что ей сделается? Таким, как она, все нипочем.
– Таким, как она? – озадаченно повторил Джимми.
– Вместо того чтобы собирать сплетни и таскаться по клубам, лучше бы работала. Некоторые люди неисправимы. – Долли посмотрела на Джимми. – Тебе она не понравится.
– Почему?
Долли качнула головой и затянулась.
– Китти болтушка, к тому же очень распутная.
– Распутная? – теперь Джимми улыбался во весь рот. – О господи.
Долли и не думала шутить. Китти частенько приводила в дом своих кавалеров. Она думала, Долли не догадывается, но Долли была не глухая и все слышала.
– Вот именно, – сказала она, задумчиво двигая стеклянный подсвечник по столу.
Как ни странно, Долли до сих пор не рассказала Джимми о Вивьен. Она не боялась, что Вивьен ему не понравится, просто ей не хотелось делить Вивьен ни с кем на свете. Однако сегодня, слегка опьянев от шампанского, Долли испытывала желание выговориться.
– Не помню, писала ли я тебе, что завела новое знакомство.
– Правда?
– Ее зовут Вивьен. – Даже произносить ее имя было счастьем. – Она замужем за Генри Дженкинсом, ну, тем, писателем. Живет напротив, в доме двадцать пять. Мы стали близкими подругами.
– Надо же, какое совпадение! – Джимми расхохотался. – Я как раз читаю его книгу.
Вероятно, Долли следовало спросить, какую именно, но она не слушала Джимми, поглощенная своим рассказом.
– Вивьен особенная. Очень красивая, но ее красота не броская, не вульгарная. А еще она очень добрая, всегда помогает в столовой, я ведь рассказывала про столовую, которую Женская добровольческая служба открыла для солдат? Вивьен меня понимает, ей не нужно рассказывать, что значит остаться совсем одной. Она сама сирота, ее вырастил дядя, в фамильном поместье рядом с Оксфордом. Я не упоминала, что Вивьен богатая наследница? Дом на Кемпден-гроув принадлежит ей, а не мужу… – Долли запнулась, не слишком уверенная в деталях. – Но она нисколько не задается.
– Послушать тебя, выходит, она и впрямь золото.
– Да, она такая.
– Хотел бы я с ней познакомиться.
– Э… хорошо, как-нибудь, – запнулась Долли. Предложение Джимми испугало ее: с одной стороны, ей ни с кем не хотелось делить Вивьен, с другой – Джимми есть Джимми. Он милый, добрый, умный, хотя едва ли Вивьен одобрит выбор Долли. Она не злая, просто они принадлежат к разным классам, что верно и в отношении самой Долли, однако теперь, когда леди Гвендолен взяла ее под свое крыло, она может рассчитывать на большее. Ей было противно врать Джимми, Долли слишком его любила, однако и ранить чувства своего парня ей не хотелось.