Хранительница тайн
Шрифт:
Она в последний раз поправила прическу и, пытаясь унять сердцебиение, позвонила в дверь.
Долли ждала, прислушиваясь к шороху шагов с другой стороны. Наконец дверь распахнулась, и незнакомый голос произнес:
– А вот и ты, дорогая…
От неожиданности Долли отпрянула. Перед ней стоял Генри Дженкинс – в жизни он был выше, чем на фотографиях, вальяжный и самоуверенный, как все важные персоны. В первое мгновение в выражении его лица Долли почудилось что-то недоброе, но она убедила себя, что виновато ее разыгравшееся воображение. Даже в мечтах Долли не могла представить
– Слушаю вас, – произнес он.
Краснота его лица навела Долли на мысль, что Генри Дженкинс пьян.
– Вы за обносками? Мы уже все отдали.
– Нет, нет, извините, я пришла к Вивьен, то есть к миссис Дженкинс. – Долли взяла себя в руки. – Я подруга вашей жены.
– Понятно. – Генри Дженкинс явно ничего не понимал. – Подруга моей жены. И как зовут подругу моей жены?
– Долли, то есть Дороти. Дороти Смитэм.
– Что ж, Дороти Смитэм, вы не откажетесь войти?
Он отступил на шаг и сделал приглашающий жест.
Впервые за все то время, что она прожила на Кемпден-гроув, Долли оказалась внутри дома напротив. По планировке он ничем не отличался от особняка леди Гвендолен: лестница из холла на второй этаж, дверь налево. Однако здесь сходство кончалось. Убранство дома явно принадлежало нынешнему веку. Вместо массивной мебели из красного дерева – пустые пространства и острые углы.
Это было восхитительно: паркет, люстры со множеством трубок-подвесок из матового стекла, на стенах фотографии современных зданий, ярко-зеленый диван с перекинутой через подлокотник шкурой зебры. Так современно, так шикарно! Долли с трудом удерживалась, чтобы не раскрывать рот слишком широко.
– Прошу вас, садитесь, – Генри Дженкинс указал на кресло в форме раковины.
Долли послушно села и, прежде чем закинуть ногу на ногу, одернула подол. Внезапно она застеснялась своего платья. Здесь, посреди этой изысканной обстановки, оно выглядело музейным экспонатом. Вертясь перед зеркалом в гардеробной леди Гвендолен, Долли казалась себе верхом элегантности, теперь же ясно видела (почему, ну почему она не замечала этого раньше?), как все эти рюши и оборки разнятся со строгими линиями, которыми отличались платья Вивьен.
– Я бы предложил вам чай, – промолвил Генри Дженкинс, с очаровательной неловкостью теребя усы, – но мы уволили прислугу. Наша горничная воровала.
Он смотрел на ее ноги. Долли зарделась, робко – как-никак Генри был мужем Вивьен – и польщенно улыбнулась.
– Как жаль, – сказала она и добавила, повторяя слова леди Гвендолен: – Нынче хорошей прислуги днем с огнем не сыскать.
– Вы правы.
Генри Дженкинс стоял у огромного камина, выложенного черно-белой плиткой, и с недоумением взирал на Долли.
– Скажите, – наконец решился он, – где вы познакомились с моей женой?
– В столовой Женской добровольческой службы.
– Так вот как вы, женщины, развлекаетесь, – натянуто улыбнулся Генри.
Долли почудилось, что он не решается спросить о чем-то еще. Интересно, о
– Возьмем сегодняшний день, – продолжил он, взглянув на часы. – Утром жена обещала, что вернется в два. Я пришел домой пораньше, хотел сделать ей сюрприз. Между тем на часах четверть четвертого, а о Вивьен ни слуху ни духу. Вероятно, ее что-то задержало, но я-то здесь при чем?
В его словах сквозило раздражение. Такой важный человек вынужден ждать, пока жена где-то прохлаждается!
– Вы договаривались встретиться? – неожиданно спросил Генри. Очевидно, ему пришло в голову, что Долли тоже недовольна опозданием Вивьен.
– Нет, нет, – вскинулась Долли, обиженная за подругу. – Она ничего не знает о моем приходе! Я принесла одну вещицу, которую она потеряла.
– Вот как?
Долли вынула из сумочки медальон и бережно расправила на ладони цепочку. Ради такого случая она покрыла ногти остатками багрового лака Китти.
– Да, это ее медальон, – произнес Генри вкрадчиво, забирая медальон у Долли. – Он был на Вивьен, когда мы познакомились.
– Красивое украшение.
– Вивьен не променяет этот медальон на любые ожерелья, которые я ей дарю. Носит его даже с жемчугом. Я был уверен, что она никогда его не снимает. – Генри Дженкинс внимательно изучал цепочку. – Целая. Выходит, я ошибался. – Он метнул на Долли быстрый взгляд, и Долли вздрогнула. Неужели он так же пристально смотрит на Вивьен, когда снимает с нее платье и отводит цепочку, чтобы поцеловать в шею? – Вы нашли его? Можно узнать, где именно?
– Я… не… – Долли бросило в краску. – Я не знаю, я не сама его нашла, меня попросили вернуть медальон Вивьен. Потому что мы подруги.
Он задумчиво кивнул.
– Скажите, миссис Смитэм…
– Мисс Смитэм.
– Мисс Смитэм, – его губы тронула улыбка, которая заставила Долли покраснеть еще сильнее, – вы не обидитесь, если я спрошу вас, что помешало вам вернуть медальон моей жене в столовой? Такой занятой даме, как вы, наверняка некогда расхаживать по гостям.
Такой занятой даме, как вы! Долли приосанилась.
– Что вы, мистер Дженкинс, я ничуть не обижена. Я подумала, что Вивьен очень дорожит этим медальоном, и не стала ждать удобного случая. Наши смены в столовой совпадают нечасто.
– Странно, – промолвил он, сжав медальон в кулаке. – А моя жена пропадает там каждый день.
Не успела Долли ответить, что никто не работает в благотворительной столовой каждый день и что мисс Уоддингем бдительно следит за расписанием смен, как в дверях повернулся ключ.
Вивьен вернулась.
Долли и Генри не сводили глаз с двери, прислушиваясь к шороху шагов по паркету. Долли предвкушала, как обрадуется Вивьен, когда Генри покажет ей медальон и объяснит, кого следует благодарить за находку. Как Вивьен с сияющей улыбкой на лице воскликнет: «Генри, дорогой, я так рада, что вы с Долли наконец-то познакомились! Мне давно следовало пригласить ее на чашку чаю!» А затем Вивьен пошутит насчет строгой миссис Уоддингем, они с Долли зальются смехом, а Генри предложит всем вместе отобедать в клубе…