Хранительница
Шрифт:
– Лика, солнышко, спасибо тебе, что пришла с ней!
Пила тоже обернулась, и во взгляде ее мелькнуло такое запредельное счастье, от которого Лике стало больно.
– Я не вернусь домой, Лика! Я останусь здесь.
Самконг снова начал целовать ее руки.
Лика подошла к ней и тоже поцеловала ее.
– Будь счастлива, подружка, будь счастлива! – прошептала она.
– Буду! – без тени сомнения ответила та.
– Ей не на что будет пожаловаться, Лика. Я все для нее сделаю! – добавил Самконг.
Обратная дорога далась Лике значительно тяжелее. Слезы застилали ей глаза, и она шла, ничего не видя перед собой.
Таш проснулся этим утром позже обычного, что неудивительно, учитывая то, сколько обезболивающей дряни влил в него вчера Заген. Зато рана совсем не болела. Таш размотал повязку, которая съехала во сне, надо было перевязать заново, и с удивлением уставился на свое плечо. Никакой раны там не было. Вместо нее белел кривой шрам, из которого торчали зеленые шелковые нитки.
Сначала Таш не поверил своим глазам. Пошел к зеркалу и тупо уставился на то место, где просто обязана была быть подживающая рана. Но ее не было. Был шрам, с забытыми в нем шелковыми нитками.
Рил?!
Быть того не может!!!
Таш выругался про себя, взял ножницы, разрезал нитки и вытащил их из своего вполне здорового тела. Надо будет поговорить об этом с Рил.
Ага, Рил, девочка, а ты, случайно, не ведьма?
А ведь она на самом деле ведьма.
От этой мысли Таш похолодел. Ведьмами храмы во всех странах занимались плотно, и Ольрия здесь исключением не была. О свигр, если об этом станет известно, жрецы могут воспользоваться своим правом и заберут ее к себе на обучение! Таш слышал кое-что о порядках, царивших в храмах, потому что взятые на обучение ведьмы часто пускались в бега, предпочитая вольные хлеба тамошнему житью. Нет, надо помалкивать об этом и строго приказать Рил, чтобы и думать забыла обо всякой потусторонней ерунде. Хм... Приказать Рил...
Кстати, а где Рил?
Стукнула входная дверь на веранде, и он метнулся туда. Закутанная в плащ Рил сидела на полу и задыхалась от рыданий.
– Что случилось? Тебя кто-то обидел? Говори, быстро! – Таш схватил ее за плечи и поднял на ноги.
– Пила, – почти простонала Рил.
– Что Пила? Ее кто обидел? Что с ней?
– Она осталась у Самконга. Насовсем. Это я виновата, я ее туда отвела. – Из глаз Рил опять полились слезы. У Таша отлегло от сердца. Ничего страшного не случилось.
– Ты ее что, силой туда отвела?
– Нет, конечно, она сама просила. – Рил возмущенно посмотрела на Таша. – Как ты мог такое подумать?
– А зачем ей туда надо было?
– Она за Самконга сильно переживала. Это ведь я сказала ей, что он ранен! Это я во всем виновата! – Рил опять собралась зарыдать, но Таш быстро спросил:
– И ты ее туда пинками?
– Да нет же! – Рил уже не знала, плакать или смеяться. – Она одна боялась идти, боялась, что не пустят. Я с ней пошла, сказала парню на входе, что я твоя рабыня, он нас и пустил.
– Как это, просто сказала, а он просто пустил? Вот паразит!
– Не ругай его! Он сначала спросил, как ты выглядишь, где ты живешь, и в каком ухе у тебя серьга. Я ответила, а потом он спросил, в честь чего ты ее носишь, а я не знала. Тогда он сказал, что этого никто не знает, и пустил нас. А, правда, в честь чего ты ее носишь?
Таш застонал.
– Ну, достали они меня с этой серьгой! Что дальше?
– Вьюн проводил нас к Самконгу, я задержалась на минуту, потому что с Вьюном заболталась. Захожу, а Пила уже на кровати у Самконга сидит, а он ей руки целует. И оба счастливые такие, что плакать хочется. Потом Пила сказала, что домой она не вернется. Вот. – Лика вздохнула.
– Не переживай за нее, маленькая! – Таш погладил ее по голове. – Он хороший мужик, и клейма у него нет. Так что твоей подружке ничего не грозит. Да и женится он на ней, скорее всего, или я своего друга плохо знаю. Что бы он позволил своим детям быть изгоями с рождения? Да ни за что! – Он немного помолчал, а потом усмехнулся. – А как быстро они сговорились, а? Вот ведь барон, твою мать!
Лика засмеялась.
– Да, от Пилы я тоже такого не ожидала! Такая приличная девушка была! А мне ее навещать хоть можно будет?
– Само собой! Кстати, Рил...
После короткого, но очень содержательного разговора о его чудесном исцелении, Таш несколько успокоился. Краснеющая и смущающаяся Рил чуть ли не клялась, что у нее это получилось чисто случайно, что ничего такого она не умеет и не имеет ни малейшего желания этому обучаться. Тем более в храме. (Самое забавное, что она не врала: после всех случаев своей ворожбы Рил не раз пыталась повторить то же самое уже в спокойной обстановке, но у нее даже близко ничего не получалось.) Строгости Таша хватило только на то, чтобы мягко предупредить ее, что не стоит болтать о таких вещах, да и делать всего этого лучше поменьше. Хотя талант, конечно, в землю не зароешь...
Через некоторое время Таш, придя к Самконгу, отдал приказ пропускать его рабыню в любое время без вопросов. У Самконга было тихо, и он решил не беспокоить влюбленных. Слуги, переговариваясь между собой, благословляли Пилу, которая успокоила их хозяина. «А то просто житья от него не было, господин Таш!» – пожаловались они ему. Таш понимающе усмехнулся. Теперь в доме появилась настоящая хозяйка.
Глава 8
Уход Пилы всколыхнул тихую жизнь Закорючки. Все обсуждали это событие. Особый интерес вызывало даже не то, что Пила ушла (эка невидаль!), а то, к кому она ушла. Соседки шепотом передавали друг другу подробности, которые сами же и выдумывали. Тата, мачеха Пилы, на людях демонстрировавшая безутешное горе, на самом деле была рада до безумия, потому что приданое Пилы осталось в полном ее распоряжении. Про Лику плохо пока не говорили, она казалась слишком наивной и глупой, чтобы быть замешанной в этом, но за спиной перешептывались и судачили о ее жизни с Ташем. Атмосфера вокруг накалилась до предела. Все были возбуждены и напуганы тем, что ночное братство проявило себя столь неожиданным образом. Добропорядочные отцы и матери семейств, имеющие барышень на выданье, принимали все меры к тому, чтобы их дочерям не пришлось пополнить собой армию дешевых проституток, среди которых, по мнению всей Закорючки, в скором времени непременно должна была оказаться безнравственная Пила.
Лика старалась ничего не замечать. Она очень скучала по Пиле, но идти к ней пока не решалась. Таш рассказывал ей, что влюбленный Самконг, еще не встающий с постели, не отпускает ее от себя ни на шаг. Меньше всего Лике хотелось быть назойливой и мешать им. Она передавала через Таша приветы для подруги и через него же получала приветы от нее. Для Лики это означало, что Пила ее, по крайней мере, не забыла.
Пила, конечно же, не забыла Лику. Она все это время постоянно думала о ней, чувствуя себя немного предательницей из-за того, что ушла так внезапно. То, что она была просто безумно счастлива, не мешало ей переживать, не обиделась ли на нее ее лучшая подруга. И, как только Самконг начал вставать и ненадолго уехал по делам, она тут же, не сочтя нужным никого ставить в известность, побежала в Закорючку. Но, к сожалению, Лика как раз в это время ушла на рынок, и Пиле пришлось возвращаться домой. Об обстановке в родном районе она ничего не знала, да и если бы знала, ее гордость не позволила бы ей прятаться. Но то, что случилось потом, явилось для нее полной неожиданностью.