Христианские древности: Введение в сравнительное изучение

Беляев Леонид Андреевич

Теперь владельцы бывших монастырских земель и домов, наконец, осознали, чем владеют. Еще бы — «портреты» принадлежавших им руин висели чуть не в каждом доме! Все начали учиться рисунку и акварели— ведь руины так удобны для упражнений. С этого момента хозяева перестали использовать аббатства как каменоломни для строительства оград и коровников и начали сохранять их как романтические руины, «встраивать» в парки поместий и даже строить. Можно сказать, что XVIII в. увидел в разрушении и упадке признаки красоты. Добрые руины аббатства стали хорошим дополнением к парку благородного семейства. Предпочитали настоящие (лучшими безоговорочно признавались цистерцианские), но хорошо шли и искусственные. Развалины цистерцианского монастыря Фаунтине «плохо сочетались» с ландшафтом и его хозяин Джон Айслэби в 1720-х гг. просто сломал часть, дополнив ее «в новом вкусе» и переименовав в «Studley Royal». Такие сносы и замены «по вкусу» были губительны,

хотя в данном случае вклад владельцев также оказался немалым (Айслэби сохраняли комплекс два столетия, поставили часть рухнувших деталей на их места; разрешили раскопки башни, церкви и др.; оплатили полный обмер; наконец, открыли его для публики). Но не столь богатые джентри чаще нуждались в жилье, чем в пейзаже с руинами, поэтому слом «старья» продолжался и в XVIII в. Словом, если руины стояли в поместье, они имели шанс сохраниться, если же в них жил хозяин, то была опасность полного сноса или перестройки.

Интерес к церковным древностям в XVIII в., сформировав моду на «готику», вскоре сам же смог на нее опереться. Архитекторы ориентировались на «готику» уже с 1730-х гг., например, Уильям Кент; в 1740 г и 1752 гг. вышли сборники «образцовых проектов» в готическом стиле. (Михайловский, 1971, 18). Еще на рубеже XVII–XVIII вв. фантастически богатый Вилльям Бекфорд-старший (отец известного писателя-роман-тика) построил вместе с архитектором Джеймсом Уайаттом поместье в виде готического монастыря «Фонтхилл», которое обошлось в 270 тыс. фунтов (Robinson, 1979, 85). Склонность к старине явно воспринималась уже как необходимый элемент роскоши. Аббатство Бэйхэм стало виллой «Вискаунт» Кэмдена, а «Строберри Хилл» Уолпола получает просто всемирную известность.

В 1749-50 гг. Горацио Уолпол, основоположник «готического романа» и моды на «псевдоготику», начал перестройку усадьбы в «готический дом». Готовой основой служило аббатство Лэкок (Уилтшир), ранее августинский женский монастырь, «приватизированный» после диссолюции. В 1754 г. к старым зданиям (среди которых клуатр XV в.), добавили новые, что обеспечило сохранность памятника. Но такой подход к церковному зданию — скорее исключение, чем правило. Уже известный цям Ричард Гоф, путешествуя по стране для пополнения кэмденовской «Британнии», писал: «Невозможно выразить достаточного сожаления о том малом почтении, кое вплоть до сего дня испытывают к готической архитектуре, столь многие прекрасные образцы которой ежедневно разваливаются на куски на наших глазах».

«Артистический» интерес оживил исследовательскую деятельность. Начались первые детальные обследования архитектурного и археологического характера. В 1771 г. Бентам изучил собор в Или. Лондонское Общество антиквариев (Society of Antiquaries of London) с 1770-х гг. проявляло особое внимание к погребениям; производится одно из первых тщательных исследований в Вестминстерском аббатстве (1774 г., гробница Эдуарда II: Ayloffe, 1786), а руководитель Общества Р. Гоф приступает к публикации капитального труда по надгробию.¹⁹ В 1790 г. историки предлагают заняться поиском в аббатстве Фаунтине погребений аббатов, перечисленных в списке настоятелей; их действительно обнаруживают и расчищают в зале аббатства, также как прекрасный древний пол и базы колонн; к сожалению, работы велись без фиксации. Увлечение монастырями охватывает всю Британию, включая Ирландию и Шотландию.²⁰

Расцвет «готического возрождения» пришелся на вторую половину XVIII и захватил начало XIX в., вызвав детальное изучение сохранившейся средневековой архитектуры. Зодчие, реставраторы, инженеры, резчики и ремесленники нуждались в учебниках и пособиях. К концу XVIII в. таких работ вышло великое множество, все они сопровождались чертежами, рисунками и экскурсами в историю. В результате возникли устойчивые представления о «правильной» средневековой (и особенно готической) архитектуре, превратившиеся к середине XIX в. в систему догматических взглядов (Clarke, 1969).

XIX век: архитекторы и археологи

В начале XIX в. «церковноархитектурная археология» Англии вступила в период расцвета. Архитекторы путешествовали по стране, работая над видами, планами и разрезами церквей.²¹ Буквально все требовали «готику». Церковь заказывала строительство и реставрацию в этом стиле; любители искали путеводителей; архитекторы нуждались в технических разработках. Началась работа над сводами, словарями, и почти одновременно А. Пьюджин Дж. Бриттон и Т. Рикман опубликовали целые тома, ставшие основой классификации и датирования археологических деталей. Особое значение имела работа последнего «Опыт определения стилей в архитектуре Англии от Завоевания до Реформации». (Rickman, 1817–1848). Его подход был археологическим: история здания делилась на периоды; выявлялись классы и типы деталей, этапы их развития; приводились наблюдения над архитектурными

наслоениями. Рикман понял, как и зачем следует выделять в одном здании несколько последовательных этапов и как, опираясь на стили и стратиграфию, построить относительную хронологию.²²

Работая над иллюстрированием или пополнением церковной истории Англии, авторы вынуждены были часто учитывать требования клира. Высокой похвалой было услышать о книге, что это — «одна из лучших среди многочисленных публикаций, выполненная в соответствии с современным вкусом к церковной истории и в русле ее общего изучения», как было сказано об одном описании руин монастырей Йоркшира Но интерес читающей публики выходил далеко за эти узкие рамки. Начатая в литературе XVIII в. борьба за «готическое возрождение» была с невероятным успехом продолжена в посленаполеоновский период. Книги существенно расширили круг любителей церковной старины. Вальтер Скотт в своем «Уэверли», а затем в романах «Монастырь» и «Аббатство» (1820), действие которых происходит на шотландской границе, показал монастыри в их взаимоотношениях с протестантизмом на излете средневековья.²³ Тема «границы» и «таинственных развалин» была, казалось, неисчерпаема.²⁴

Чрезвычайно продвинуло дело публикации церковных древностей появление фотографии Первый снимок в Англии была сделан в 1835 г именно с аббатства (Лэкок); коммерческая серийная печать тоже началась со «стереопар» по монастырям, чьи живописные виды (в том числе снимки археологических и реставрационных работ) стали очень популярны. Когда же интерес к изображениям упал, настала пора воспроизводства средневековых технологий и борьбы за спасение памятников.

Прерафаэлиты, объединение художников и философов, поняли и сумели объяснить викторианской Англии, сколь высокую роль могут сыграть древности средневековья в современном искусстве. Отныне на него стали смотреть не как на варварскую эпоху, но как на пору расцвета ремесла В 1881 г. Уильям Моррис (художник, искусствовед, секретарь-основатель Общества сохранения древних зданий) организовал ремесленные мастерские в аббатстве Мертон. В 1882 г. вышел двухтомник Ф Росса «Разрушенные аббатства Британии» (Ross, 1882) с хромолитографиями каждого монастыря и ксилографиями в тексте. Автор прямо утверждал, что эти руины — слава Англии. Они не только привлекают американских туристов, ищущих утраченные «корни», но важны и для самого Острова. «Туры» в аббатства приобрели огромный размах; некоторые из них даже обзавелись «собственными» железнодорожными станциями (что вызвало в обществе отрицательную реакцию). Столь активная роль церковного наследия в архитектуре, живописи, литературе, туризме особым образом сказалась на научных исследованиях Специальные раскопки, чаще всего с реставрационно-архитектурными целями, велись в Англии с начала XIX в. Оглянемся немного назад.

В 1805–1807 г. Джон Кларидж по заказу графа Эйлсбери раскопал Церковь аббатства Жерво. С развалин сняли планы и рисунки, очистили зал капитула, открыв надгробия шести аббатов. Руины укрепили и естественным образом «встроили» в пейзажный парк. Найденные архитектурные детали сохранили, использовав как декорацию. В результате возник органический сплав архитектуры XII и XIX вв, считающийся и сегодня одним из лучших образцов паркового искусства.²⁵ В 1820-х гг изучили остатки богатого бенедиктинского аббатства Сент-Мэри в Йорке, построив на их месте музей. Для этого было достаточно восточной части комплекса, но работы так увлекли исследователей, что ядро монастыря раскопали целиком, получив один из первых детальных планов. Ученые уже понимали, что имеют дело с многослойным памятником, тщательно фиксировали процесс работ, собрали детали, опубликовали их описание с гравированными таблицами (Wellbeloved, 1829), которым пользуются и сейчас, когда руины покрыты газоном. Первые серьезные попытки вскрыть полы церкви с археологической целью принадлежат видимо, антикварию Джону Брауни. После пожаров 1829 и 1840 гг. он раскопал остатки крипты нормандского периода под хором Йоркского минстера, вел работы в нефе. (Morris, 1979, 44).²⁶

Вообще в Англии XIX в. «церковной археологией» занимались все понемногу, но лишь немногие по-настоящему. Среди них следует назвать Джеймса Ирвина, Роберта Уиллиса, Чарльза Клемента Ходжеса, сэра Гарольда Брэкспира. Р. Уиллис глубоко изучил восемь соборов Англии, заложив начало их архитектурной истории. Им сделан прекрасный параллельный анализ документов, описаний и архитектуры церкви Христа в Кентербери. Отметим, что ему же принадлежит первый в Англии обстоятельный и высоко ценимый до настоящего времени труд по истории Гроба Господня в Иерусалиме, вышедший в середине XIX в. (хотя сам автор в Иерусалиме никогда не бывал). Интересы в сфере византийской и средневековой английской архитектуры взаимно дополнялись и обогащались. Работы Уиллиса опубликованы повторно уже в нашем столетии (Willis, 1972).