Христов жаворонок. Альманах для семейного чтения
Шрифт:
Сначала очень любил речи говорить, зайцев поучать. Влезет на пень и начнёт говорить:
– Не надо бояться – и не страшно будет!.. Вот что!.. Собаки ли встретятся, волк ли, лисица ли – ты себя в обиду не давай и хорошо будет!..
– Батюшка, – говорят ему, – да сунься к ним – они тебя живо разорвут.
– А вы им не поддавайтесь – сами их рвите!..
Сначала всё лаской да приветом, а там и покрикивать пошёл. Чуть что не по нём, так раскричится, что и не уймёшь никак.
А заячьему житью ничуть не лучше. Всё так же забижают их и волки, и лисицы, и собаки. Жалуются вожаку, а он им в ответ речь:
– Это потому, что вы сами виноваты. Вот ведь меня не трогают!.. А почему? Потому что я сам себя в обиду не даю… Вот погодите, дайте срок, я войско соберу, и пойдём мы на войну: всех волков, всех лисиц из лесу выгоним… Вот когда хорошо жить будет!..
– Эх, кабы-ежели!..
– Что ж, – говорит вожак, – за чем дело стало?.. Эй, собрать всех зайцев, зайчат, у которых уши торчат. Да соберите сюда ко мне капусты, моркови, всякой снеди на год, чтобы я мог и без вас спокойно жить, – и марш на войну!..
Сбежались со всех концов толпы зайцев и зайчат, у которых уши торчат. А вожак кричит-покрикивает:
– Мало! подавай ещё!.. Тащи всех, и сосунков в придачу…
И как набралось заячьего народа видимо-невидимо, разослал их вожак во все концы, на все четыре стороны, с волками и лисицами воевать, только стон по лесу пошел…
Рвут, терзают зайцев и там, и тут: бродят повсюду зайцы-калеки, смотреть – жалость берёт. А вожак ничего не слышит, на своём стоит:
– Должны вы победить, такие-сякие!.. Знать я ничего не хочу!.. Должны вы сильнее и храбрее всех быть, коли я так хочу…
Видят зайцы, что незавидное их житьё прежде было, а теперь и вовсе плохо стало… Стали они по глухим углам шептаться:
– Что, братцы, в своём ли он уме? Сам живёт припеваючи, а нашу братию, что ни день, то бьют да бьют. Этак и заячьего народа на свете не останется…
Думали, гадали, как делу помочь, – ничего не придумали.
А в том лесу жил-был Филин, который целый век у себя в дупле сидел и всё книжки читал. И такой он был умный, что уж себя всех глупее считал.
Вот и пошли к нему зайцы за советом. Всё ему рассказали и просят-молят:
– Выручи, дедушка, научи, как тут быть?..
Подумал Филин, подумал, почесал голову и говорит:
– Что же, деточки, всё по-хорошему и выйдет. И точно, он вас уму-разуму научил. Без него жили вы, как всем зайцам жить полагается. А вам и это в тяготу показалось. А вот, как теперь он на вас уж действительно тяготу наложил, так вам прежняя-то жизнь за счастье кажется… Вот он как просветил-то вас.
– Что ж, дедушка, делать-то теперь? – чуть не плачут зайцы.
– А что ж, деточки: научил он вас и своё получил, ну а теперь пускай идёт других поучает!..
Просветлели зайцы от радости, поклонились мудрому Филину в пояс, да со всех ног к своим и бросились. А те сами радостные да весёлые навстречу бегут; лапками машут, кричат:
– Конец войне!.. Наш-то вожак так разъелся, что и с места сдвинуться не мог… Лиса мимо бежала, так он и с пенька слезть не мог: тут она его и сцапала… Теперь заживём по-старому, по-хорошему. От какой тяготы избавились!..
Ничего не сказали зайцы-послы о том, что им Филин сказал, воочию увидели они, что правда его была, что поймёшь своё счастье тогда только, когда горького вкусишь сначала…
А. Фёдоров-Давыдов
Додон спас
Перед крепостью приказано было вырыть окопы. Две ночи работали солдаты, и на третью из крепости отряд вышел на новоселье. С отрядом переселился в окопы и один из офицеров, постоянно служивших в крепости. Семья офицера – жена и старуха мать – выпросили у командира разрешение остаться в крепости на всё время войны. Обе женщины служили сёстрами милосердия в одном из крепостных лазаретов.
Едва успел офицер устроить себе в окопе помещение и, вскипятив на спиртовке кофе, сел завтракать, как его лизнула в руку Собака.
– Додон! – удивился офицер, увидев свою собаку. – Зачем ты явился? Ступай домой!
Но Додон повилял хвостом, точно хотел сказать: «Нет, я с тобой останусь», – и уверенно свернулся калачиком у ног офицера.
Так и стали жить они вместе.
Наутро показался неприятель и в ответ на наш огонь окопался невдалеке перед нашими позициями.
К ночи он пошёл в атаку.
Отбив её, наши бросились в ответную атаку на неприятеля. И случилось так, что офицер упал, раненный в ноги, в кустах, на полосе, тянувшейся между нашими и неприятельскими позициями. Нашему отряду пришлось вернуться в свои окопы, и в темноте никто не заметил лежавшего офицера.
К утру бой затих.
– Убили барина-то! – сказал один из солдат денщику офицера.
Лежавший Додон поднял голову, уши и внимательно посмотрел в глаза говорившему.
– Чуешь, миляга? – сказал ему солдат. – Нет твоего хозяина. Там он остался! – и солдат махнул рукой в сторону неприятеля.
Додон вскочил на ноги и, визжа, стал прыгать на стенки окопа.
Конец ознакомительного фрагмента.