Хризалида. Безграничный
Шрифт:
Человек, Джэб, 4062 уровень
Силовое лезвие моего меча снесло две трети его здоровья, но не убило, а значит, это мой предел. Я не смогу продвинуться дальше привычными методами, а противник будет становиться только сильнее. Пока разум не покинул меня, развернулся и рванул обратно. Нужно было все обдумать.
В этот раз я не бежал обратно по своим следам, а повернул перпендикулярно пути роста гнева и уже через час был в области действия ментального урона под десять миллионов. Мои преследователи повымирали, как только урон от неизвестной ментальной ауры перевалил за сто тысяч. И главное – они не воскрешались, а значит, эта аура
Кажется, я смог понять суть испытания. Тот, кто бывал на приеме у психолога, наверняка помнит, что первым и самым важным условием успеха является создание комфортных условий для беседы. Пациент обретает спокойствие и раскрывает душу, а психолог понимает суть проблемы пациента. Тут, в Серых Землях, условия работы аналогичны, но направлены на самопознание. Идентичные условия в любой точке пространства, тишина, отсутствие предметов, на которых можно сфокусировать внимание, идеальная температура. Тут созданы все условия для того, чтобы испытуемый направил свой разум на мысли, а не на предметы вокруг. Предположу, что «Дом гнева» можно трактовать как «испытание гневом».
А теперь о собранной информации. Если бежать в сторону источника гнева, каждые пятнадцать-двадцать минут появлялся новый противник на пятьсот уровней выше предыдущего. За это время я пробегал примерно пятьдесят километров, значит, от стартовой точки до финиша семьсот пятьдесят километров. В конце меня ждал противник десятитысячного уровня, которого я однозначно не смогу победить в текущих условиях. А ведь еще те, кто будет бежать следом за мной.
Выход.
Вчера я наконец получил разрешение от врача на установку нейросети. Одевшись и позавтракав в пустой столовой, спустился в клинику санатория. Подвал встретил меня тишиной, лишь в таинственной комнате по-прежнему гудел какой-то генератор. Дверь была надежно заперта, а вскрывать замок и портить отношения с персоналом мне не хотелось. Там явно что-то интересное, но сейчас мне туда не попасть.
Операция по установке сети проводилась в капсуле с наноботами. Обычной хирургией пользовались только в экстренных условиях, преимущественно – в боевых. Войны за месторождения ресурсов никогда не заканчивались. Сейчас шло два десятка боевых столкновений за добычу полезных ископаемых на астероидных полях и спутниках планет. Вот там часто требовались услуги хирургов.
Нейросеть J12P47-02 ставилась преимущественно инженерам на производственных конвейерах оборонных предприятий. Дело в том, что модификация «02» была нужна для управления оборонными установками комплекса. Всем гражданским было запрещено использовать нейросети, связанные с военными технологиями, но некоторые модификации были доступны людям, прошедшим базовую военную подготовку. Фемида через своих знакомых умудрилась добавить в мой биопаспорт запись о прохождении такой подготовки, потому врач и согласился установить ее, сказав при этом:
– Такой маленький, а уже побывал в армии.
Интересно, а что еще можно добавить в мою запись? Может, докторскую степень в области кораблестроения? Нет, это явный след, который может привести противника ко мне. Рибонз Альмарк – новая личность, никак не связанная с Анжи Ганетом.
Суть операции сводилась к созданию дополнительных нейронных связей между полушариями и отдельными участками мозга. Сначала строилась базовая сеть, поверх которой наращивали нервную ткань. В затылочной части мозга между полушариями появилась тоненькая полоска, которая и была нейросетью.
В себя пришел только на вторые сутки. В голове бардак, каждый поток сознания думал о своем, моторика тела работала со сбоями. Надо мной навис врач и уставился в мои открытые глаза.
– Удивительно! Могу сказать с уверенностью, что ты в сознании, но мозговая активность говорит о том, что ты в полукоматозном состоянии. Словно твой разум размазан тонким слоем по всему сознанию. Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Есть хочется. – Мысли путались, но кое-что немного омрачало обозримое будущее: наверное, Клод заставит проплыть меня четыре километра, если не явлюсь на физиотерапию.
– Значит, не хочешь говорить. Видимо, это касается эксперимента.
Никому никогда я не раскрою информацию о себе. Всю правду обо мне должен знать только один человек, которому я доверяю больше всего. И даже на этот шаг я пошел ради того, чтобы подстраховать себя на случай очередной потери памяти.
В прошлый раз у моего дерева в Курзе активировавшийся резонанс едва не убил меня. Из-за полученных повреждений мозга полное восстановление тела затянулось на месяц дольше положенного. Риск был всегда, а теперь, когда я попал в Серые Земли, он существенно возрос. Нейросеть позволит отслеживать состояние мозга в реальном времени, а в случае травмы подскажет медботам, как меня лечить.
Вход.
И снова я, серый пепел под ногами и абсолютная тишина. Урон от ауры не изменился, а значит, его источник стабилен и неподвижен. Голод не появился, хотя физическое тело у меня есть. С противников ничего не падало лутом, значит, мне надо пройти испытание только имеющимися силами. Но, как говорил Уве Грааль: «Миром правит тот, кто мыслит по-новому».
Я снова вернулся в зону испытания и удивился, увидев сразу четырех противников. Значит, у каждого участка есть своя «зона отдыха» с ментальным уроном. Гнев также резко усиливался по сравнению со стартовой площадкой. Но каждый раз при возвращении бой будет идти со всеми противниками.
Сейчас биться было легче, несмотря на возросшее количество противников. Оуни и Грюнта я мог убить с одного удара, усилив заклинание. С наемниками намного сложнее. Если одного из них оглушить, то через три секунды он умрет, еще через три – появится новый. Приходилось в одного из противников кидать заклинанием телекинеза, как это делал архимаг, со вторым драться до смерти.
Прошел час, второй, третий, пятый, и я уже знал все уловки противников. Но и они учились тому, как со мной драться. Противник уже вычислил, что моя слабость – колотые атаки разбойника и яд на его клинках. Но у меня совершенная защита, огромная скорость восстановления маны, а также щит и меч. Гнев не уходил, а лишь сильнее давил на психику. К счастью, у человека есть удивительная способность – адаптация. Мозг привыкал к постоянному потоку немотивированного гнева и начинал искать способ подавить его. В сознании зародилось подобие точки отсчета для шкалы гнева. С каждым ударом, с каждым убийством противника и его возрождением я все четче представлял норму, точку спокойствия. Прошло еще часов пять, прежде чем я начал замечать, что чем лучше я контролировал гнев, подводя его к нулевой точке, тем больше времени проходило между убийством и респавном противника.
– Бинго!
Ключ крылся в сознательном управлении эмоциями. Разум как бы отказывался от гнева, сбрасывая его в мусорное ведро. Но чем дольше я подавлял эмоции, тем сильнее чувствовал давление этого ведра. На двенадцатом часу боя я сорвался и оторвал противнику голову голыми руками, едва не получив удар кинжалом в глаз. Вновь подавив гнев, я убежал в зону отдыха. Нет, я не стану чудовищем или монстром. Я человек и останусь им, каким бы ни было испытание. Нельзя быть настолько жестоким.