«Хризантема» пока не расцвела
Шрифт:
— Корреспонденты? — полковник был в недоумении. — Откуда они здесь взялись? Может, вы это объясните? — обратился он к Комура.
Тот отрицательно покачал головой.
Вызов журналистов был запланирован. Заговорщики сами предварительно обзвонили несколько газет и телестудий. Они не хотели дожидаться, пока информация о нападении достигнет редакций. Теперь по плану оставалось всего полчаса до появления первого сообщения о захвате подводной лодки, сообщения, вполне достаточного для возмущения общественного мнения и объяснения, почему военные решили взять власть в свои руки.
Однако подводная лодка не была захвачена. Тележурналисты с некоторой долей разочарования информировали зрителей о неудачной попытке кучки авантюристов ворваться на американскую базу. Намерения нападавших, сказал один из комментаторов, были неясны.
Неудача террористов вызвала смятение среди собравшихся у Куихара заговорщиков — части «сил самообороны» в других городах теперь не выступят. Фактически в распоряжении заговорщиков оставалась лишь дивизия Такаса. Но публикация в коммунистической газете статьи с обвинением Такаса… Ведь командующий 1-й дивизией должен был сыграть роль честного японца, озабоченного ситуацией в стране. Но теперь из генерала-спасителя Такаса превратился в генерала-преступника… Собравшиеся у Куихара старались не смотреть в его сторону. Только хозяин квартиры сохранял спокойствие. Ему еще утром позвонил Уилби и в резких выражениях сообщил, что об истории с убийством Садзи осведомлены уже даже в Лэнгли. Куихара больше не колебался. Он позвонил Итодзаки. И не был удивлен услышанным. Старческий голос внятно произнес:
— Сын Ямато должен знать, как смывают с себя позор…
Чтобы отдать последний приказ, генерал Такаса отправился в штаб вверенной ему дивизии. Независимо от исхода заговора, судьба Такаса была решена…
Сообщения о приведении подразделений «сил самообороны» в боевую готовность, разговоры, которые иные офицеры вели с солдатами о необходимости передать власть армии, обеспокоили коммунистов. Подобное положение в «силах самообороны», не обусловленное угрозой извне, могло означать только попытку военных предпринять решительные действия. В Центральный Комитет стекались тревожные известия из многих городов страны.
Делегация депутатов — членов компартии отправилась прямо в резиденцию премьер-министра. Каваками был удивлен столь поздним визитом, но принял их без промедления. И выслушал не перебивая. Премьер часто публично обвинял коммунистов в том, что они вводят общественное мнение в заблуждение, но сейчас он и не думал сомневаться. Военный переворот означал для него как минимум потерю власти, а может быть, кое-что и похуже. Он позвонил начальнику управления национальной обороны, тот понял его с полуслова. Последнее время начальник УНО чувствовал себя в странной изоляции. Офицеры, которых он вызывал, слишком часто сказывались больными, выполнение его приказов задерживалось, обстановка в управлении становилась все более тревожной.
Перед тем как выехать к премьеру, он связался с командующим Восточным направлением, куда входила и 1-я дивизия генерала Такаса.
Командующий направлением не участвовал в заговоре и, получив указание начальника УНО, немедленно направился в штаб 1-й дивизии.
Собравшиеся там офицеры ожидали от генерала Такаса приказа о выступлении. Многие догадывались, что готовится переворот, но предпочитали не задумываться. Командующий Восточным направлением сориентировался мгновенно: он отменил приказ о боевой готовности и приказал присутствующим отдать соответствующие распоряжения своим подразделениям.
Он же встретил и прибывшего в штаб генерала Такаса. Говорили они не более трех минут. После разговора командующий Восточным направлением потребовал, чтобы генерала не беспокоили. А через некоторое время, приоткрыв дверь кабинета Такаса и сняв фуражку, объявил: «Ваш командир ушел из жизни, как и положено солдату».
Ровно в двенадцать ночи по телевидению неожиданно выступил премьер-министр. Он ни слова не сказал о заговоре, а произнес небольшую речь о положении в стране, заявив, что правительство намерено твердой рукой покончить с коррупцией и прочими язвами общества. Премьер отдавал себе отчет в возможных масштабах готовившегося заговора. В него могли быть вовлечены люди, занимающие видное положение в обществе. Сейчас они поймут, что попытка не удалась, и тихо отойдут в сторону. Меньше всего премьер хотел скандала. Этого ему бы не простили.
Работники типографии и издательства коммунистической партии работали всю ночь. Готовился выпуск специальной листовки с комментариями недавних событий. Вместе с сотрудниками газеты работал и Таро.
Ночным самолетом прилетел в Токио Комура. Он подъехал к дому на такси, тихо открыл дверь и вошел. В темноте к нему бросилась Акико, прильнула, уткнув мокрое от слез лицо в грязный пиджак.
Многие генералы и старшие офицеры были отстранены от должности, некоторые из них отданы под суд. Спецсамолеты доставили приказ начальника всем частям. Пять высших офицеров совершили харакири.
В воскресенье вечером Комура смотрел телевизор. Он успел отдохнуть и прийти в себя. Завтра он пойдет в полицейское управление, следует написать отчет и заняться поисками Гэн Шэна. К тому же за ним все еще числится дело об убийстве Митико Садзи. Хотя он уже знал, что преступник — Такаса, в деле все еще оставались неясности.
На экране телевизора возникло спокойное, умудренное опытом лицо старого уважаемого человека. Он мягко, по-отцовски делился со зрителями своими мыслями. Кучка негодяев пыталась помешать нашей спокойной жизни, говорил он, это им не удалось. Однако кое-кто пытается раздуть дело, опорочить и честных людей. Выгодно подобное только врагам Японии, тем, кто желает ей зла. Население страны должно проявить свойственные всей нации мудрость и благоразумие. Это выступал Итодзаки.
В дверь позвонили. В комнату вошла Акико и протянула мужу небольшой пакет.
— Тебе. Сказали: из управления.
Комура удивленно развязал веревку, развернул бумагу… и пламя взметнулось ему в лицо.
Взрыв был не очень сильным. Дом практически не пострадал, только кое-где повылетали стекла. Сосед, наблюдавший за тем, как выносили трупы Акико и Комура, грустно покачал головой.
Куихара ринулся к Уилби. Тот был откровенно груб и циничен. Не стеснялся в выражениях. Провал операции «Хризантема» означал для него крушение честолюбивых надежд. Он хотел предстать в глазах Вашингтона создателем нового режима, более лояльного к политике Соединенных Штатов, но… В тиши пустого кабинета он долго орал на японца, а утром Куихара с американским паспортом вылетел в Швейцарию.
Бенджамин с трудом добрался до своей комнаты. Кружилась голова, перехватывало дыхание, мучительно немела левая рука. Он сбросил пиджак, ослабил узел галстука, и вдруг… качнулся потолок и стены закружились немыслимой каруселью. Потом все кончилось, остановилось, оборвалось…
Немолодая женщина с силой нажимала на педали старенького велосипеда. Она притормаживала у каждого дома, вытаскивала из огромного тюке несколько тоненьких листков и разносила по почтовым ящикам. Подняться сегодня пришлось в три часа утра — пока доберешься до склада, куда на грузовике доставили из города листовки, пока развезешь по району… А ведь надо и домой успеть пораньше: разбудить детей и накормить перед школой.