Шрифт:
Обращение к читателям
Уважаемый читатель!
Весной 1991 года ленинградские (тогда ещё) писатели задались вопросом: почему в западноевропейских книжных магазинах можно найти эпос любого народа, изложенный в самых разных видах – от сугубо научного перевода с комментариями к каждой строке до детского комикса, – а у нас ничего подобного нет и в помине? Решив, что это никуда не годится, группа единомышленников во главе с Радием Петровичем Погодиным тут же распределила роли и взялась за работу. Каждый избрал для себя эпос, самый знакомый либо наиболее духовно близкий, и стал делать
Я взялась пересказывать скандинавские и славянские языческие мифы, и то, что вы сейчас держите в руках, есть плод моих тогдашних усилий. Прошли годы, потускнели блистательные перспективы рыночной экономики, одно за другим разорилось несколько издательств, по которым кочевали наши невезучие рукописи., И вот «Азбука» издаёт мой «Поединок со Змеем», первоначально поставив его в ряд «Русского fantasy», Наверное, это было справедливо, Ибо откуда выросла вся фантастика «меча и колдовства», если не из тех самых языческих мифов, созданных далёкими предками и к нашему веку основательно подзабытых?.,
Работать со скандинавским эпосом было относительно просто, Есть доподлинные тексты, есть видовые аль-
бомы и – самое главное – книги учёных, вскрывающие глубинный смысл древних сказаний. Со славянскими мифами всё оказалось гораздо сложней. Их пришлось собирать буквально из «рожек и ножек», рассеянных по страницам специальной литературы. Это неправда, будто о славянском язычестве «почти ничего не известно», как мы с вами, ленивые и нелюбопытные, привыкли считать. Известно-то как раз очень много, Но кто же читает толстенные этнографические фолианты, вдобавок написанные учёными на их особенном языке?.,
Вот я и собрала общие мотивы и массу отдельных деталей, выявленных современной наукой, в своего рода мифологический роман. Не стану выдавать своё творчество за этакий свод славянской мифологии, якобы найденный автором на берестяных свитках в давно забытой деревне. Это, конечно, художественное произведение. Однако «отсебятины» моей здесь минимум, и то лишь затем, чтобы сложить из разрозненных фрагментов живое и интересное целое. И пускай простят меня приверженцы различных научных школ, из которых я заимствовала те или иные положения, не становясь полностью ни на одну точку зрения. Смею думать, против мифологического менталитета своих далёких предков я всё же не особенно погрешила.,
Кто сумеет – пускай сделает лучше!
Хромой кузнец
1
Добрая весть пришла в дом Нидуда, к'oнунга ньяров! А принёс её воин из тех, что много дней назад ушли с конунгом в далёкий поход. Начинало светать, когда Нидудов посланник осадил коня перед воротами и стукнул в них черенком копья:
– Радуйся, Трюд хозяйка! Конунг возвращается!
И не просто возвращается, рассказал он погодя. Но и везёт бесценную добычу, которая погнала его на север, в лесной край, куда нельзя было добраться на корабле. Великую удачу послал Нидуду воинственный Один, покровитель сражающихся героев. Конунг взял в плен мастера, не знающего себе равных в Северных Странах, – В'oлюнда-кузнеца…
Вот и не стало нынче праздных рук в высоком и длинном доме славного повелителя ньяров. Шипело, жарясь, мясо для пира, пенилась в котлах ячменная
Жена конунга, Трюд по прозвищу Многомудрая, готовила мужу достойную встречу. Статная, гордая, проходила Трюд по длинному дому, по широкому двору. Сама приказывала рабам и служанкам, сама проверяла, всё ли делалось согласно её слову. Скоро приедет конунг и с ним два её старших сына, Хлёд и Эскхере. Надо, чтобы им всё понравилось в доме, где они не были много ночей!
Дочь конунга, юная Бёдвильд, вместе со всеми сновала из дому во двор и со двора в дом. Ей едва минуло семнадцать зим; и иначе, как Бёдвильд Лебяжье-белой, её не называли. В доме Нидуда её любили все: воины – за то, что она была красива и разумна, жёны воинов и рабыни – за то, что она была добра. Правда, мать её никогда не была конунгу законной женою; невесть откуда привёз он пригожую пленницу, и вскоре та умерла, оставив ему маленькую дочь. Зато Трюд, мачеха Бёдвильд, подарила мужу троих сыновей – Хлёда, Эскхере и Сакси. И по праву ими гордилась: двое старших, близнецы, во всём похожие на отца, были теперь с ним в походе.
Скоро она увидит их и прижмёт к сердцу…
Трюд стояла посередине двора, сложив на груди руки – красивые, начинавшие понемногу отвыкать от мозолей. На левом запястье поблескивал серебряный браслет. Бёдвильд пронесла мимо нее деревянное ведерко с водой. Тонкий стан её изогнулся, пушистые волосы рассыпались по плечам.
Меньшой сынишка Нидуда конунга, Сакси, услыхав рано утром о возвращении отца, залез на высокое дерево – и упорно на нём оставался, хотя день и подбирался уже к полуденной черте. Сын конунга обещал достойно продолжить собой отца: он вступал в свою одиннадцатую весну, но уже теперь редко расставался с мечом, вырезанным из мягкой сосны. И мечтал об одном: поскорей вырасти и стать столь же славным бойцом, как сам Нидуд и все его люди. Сакси по праву верховодил сверстниками во дворе, дарил им кольца, сплетённые из травы, и кубки, вылепленные из глины. И всегда один на один побеждал злого дракона – старый, набитый сеном мешок.
…Солнце пронизывало колючие ветви сосны, и растаявшая смола липла к рукам и рубашонке. Ветер покачивал высоко вознесённую вершину, и Сакси казалось, будто он был не на дереве, а на носу отцовской л'oдьи. Он стоял и зорко выглядывал врага среди голубых холмов морского пространства. В руках у него был меч, нет, не этот деревянный, а настоящий, из остро кусающей стали! А на голове – шлем.
В точности такой, как у самого конунга. А вовсе не свернутый лист лопуха.
Он отыщет в море коварного недруга, везущего богатую добычу на своём корабле. Он возьмёт её в жестоком бою, и не одну песню сложат про тот бой бородатые отважные скальды! Этой добычей он поровну оделит своих верных людей…
Но тут среди синего моря внезапно заклубилось серое облачко пыли, и море перестало быть морем и снова превратилось в зелёный лес. В лесу, еле видимая за вершинами, извивалась дорога: на ней-то поднимали пыль весело скакавшие всадники.
Сакси едва не свалился с ветки, на которой сидел! Живо перегнулся с развилины, и звонкий голос полетел над двором, скрытым высоким бревенчатым забором:
– Конунг возвращается! Конунг едет, встречайте!..
И воин на сторожевой вышке, улыбаясь в густые усы, с намеренным запозданием повторил слова малыша: