Хроника чеченской бойни и шесть дней в Буденновске
Шрифт:
Вы смертники? — Все мы с вами смертны. Но для нас неважно, когда умирать. Важно как.
Вы смогли бы сделать то же самое в Москве? И какими силами? — Кремль захватить могли и этими силами, несмотря на 40 тысяч охраны вместе с Коржаковым.
Почему вы выбрали именно больницу для захвата? — Сначала мы хотели воевать в центре города, но врачи «скорой» оказались людьми чести и долга. Невзирая на бой, они хватали раненых, в том числе и наших, и увозили в больницу. И мы пошли за
Корреспонденты пытались выяснить численность басаевского отряда. Тот пояснил, что с ним в рейд отправились 210 человек.
Он снова подчеркнул, что собирался добраться до Москвы, но с сожалением отметил, что «когда нас остановили у Буденновска, у меня в кармане оставалось только 100 долларов».
Здесь в больн ице, продолжал Басаев, они устроили фильтрационный лагерь по примеру российских в Чечне. Кандидаты на расстрел отфильтровываются в первую очередь из числа военнослужащих и работников милиции. Он не собирается расстреливать простых людей, а предоставит сделать это российским войскам в случае штурма .
Далее, касаясь стрельбы по больнице в момент нахождения там журналистов, Басаев предположил, что «российские военные лупили именно по журналистам. Если бы он не проводил тщательной проверки внизу и журналисты без промедления проследовали в приготовленную для встречи комнату на втором этаже, то потери среди работников прессы были бы неизбежны, ибо огонь велся именно по этому помещению.
Закончив беседу с журналистами и сообщив на весь мир свои требования, Басаев позвонил в штаб «трех министров», сообщив им, что журналисты сейчас пойдут обратно. Желательно по ним не стрелять.
Из штаба дали разрешение на возвращение прессы.
Гуськом корреспонденты шли по зловеще темной улице, пока не услышали грозный оклик:
«Стой! Двигаться по одному! Дистанция 10 метров. Приготовить документы для проверки!»Это уже были свои.
Многих журналистов тут же начали допрашивать по поводу наличных сил отряда Басаева, их вооружения и размещения по этажам.
К этому времени директор ФСБ Степашин пришел к выводу, что и он должен внести свою лепту в дело сохранения военной тайны и достижения элементов внезапности в связи с предстоящим штурмом.
А потому он дал интервью газете «Комсомольская Правда», которой его ведомство всегда покровительствовало и даже рекомендовало не менять своего названия, хотя никакого комсомола в стране уже давно не было. «Чтобы потом не стыдно было», говорили «чекисты», намекая на то, что вскоре комсомол вернется на руках у обожаемой партии…
«Какие действия будут предприниматься в ближайшее время?» спросил Степашина корреспондент, на что шеф ФСБ ответил:
Будем вести переговоры. Задача одна: СПАСТИ ЛЮДЕЙ.
Между тем, появление Шамиля Басаева на телевизионных экранах всего мира, помимо всего прочего, поставило крест на версии, что налет на Буденновск это «провокация Москвы» или «новый Гляйвиц», как выразился министр иностранных дел Дудаева Шамседин Юсеф.
Если в самом начале акции Басаева Дудаев, еще не зная, как повернутся события, полностью
«Мы неоднократно предупреждали Российское руководство, но оно не вняло разуму».
Почти одновременно ответственность за события в Буденновске взяла на себя доселе неизвестная организация «Воины Ислама», претендующая на то, что действует от имени всего мусульманского населения бывшего СССР. «Жестокость и убийство чеченской нации заставляют нас встать на путь Джихада».
«Будем честны, — призывала Галина Ковальская на страницах «Нового Времени», — Буденновск не совсем тот террор, который нам обещал Дудаев, не совсем то, чего мы с затаенным страхом ждали. Террористическая группа в 200 человек, разбейся она на тройки и начни работать по методу какой-нибудь ИРА… Страшно подумать, во что могла превратиться жизнь российских крупных городов…»
Жизнь российских крупных городов и так трясло от напряжения.
Милиция и ОМОН хватали на колхозных рынках всех, хотя бы отделённо напоминающих выходцев с Кавказа. В центре Петербурга была задержана группа итальянских туристов; в Москве схвачена делегация студентов Алжира. Конечно, перед ними приходилось извиняться и затем отпускать, но от этого правоохранительные органы свирепели еще пуще. Один из милицейских начальников, в чьей голове в связи с последними событиями перепутались все понятия и инструкции, сказал в телеинтервью: «Простите мне мой АНТИСЕМИТИЗМ, но мы получили приказ задерживать и проверять всех лиц кавказской национальности».
В самом же Буденновске Николай Егоров попытался связаться с Басаевым по телефону. Говорить ему пришлось с одним из заместителей Басаева майором Асламбеком Абдулхаджиевым, бывшим в свое время военным комендантом Шали. Егоров снова предложил чеченцам деньги и самолет в любую точку земного шара в обмен на освобождение заложников. Абдулхаджиев подтвердил министру по делам национальностей требования, уже несколько раз декларируемые Басаевым, повторив, что в больнице 5000 заложников и они все будут уничтожены, если условия Басаева не будут удовлетворены. Егоров попросил выпустить, хотя бы детей. Абдулхаджиев напомнил, что у всех, кто входит в отряд Басаева, дети родные погибли под русскими бомбами. И они пришли сюда не торговаться, а умирать. Мысленно все воины Ислама уже расстались с жизнью.
На это Николаю Егорову было совершенно не чего ответить, кроме как громко выругаться. За ним еще хвостом ходил выпущенный из больницы заместитель главного врача Костюченко, постоянна напоминая, что в руках у чеченцев не менее 2000 человек, умоляя министра пойти на уступки, прекратить облеты и обстрелы здания. Раздраженный Егоров приказал врача более к себе не подпускать.
Между тем, президент Ельцин в самом лучше расположении духа прибыл в Шотландию, готовясь к перелету в Галифакс. Если до отлета Российский Президент уверял всех и каждого, что «фактически «большая семерка» уже стала еще большей «восьмеркой», то его ждало быстрое, глубокое и болезненное разочарование.