Хроника Племени
Шрифт:
– Ужас! Да?
Томка часто появлялась с ребятами в мастерской у Кузьмича. Там можно было выпить дешевого портвейна. Посидеть с гитарой, пока сосед сверху не звонил участковому милиционеру. Этого участкового знали все. Знали и уважали по-своему. Посиделки были безобидные, но милиционер знал своё дело. Он спокойно отправлял всех дышать свежим воздухом, хмельного Кузьмича запирал, а несовершеннолетних подростков отправлял по домам. И всегда говорил строго, по существу:
«И нечего шататься в таком нежном возрасте по разным углам!».
Томка знала, что Кузьмич относился хорошо именно к этому парню, что он доверял ему и всегда поручал разные мелкие дела. Однажды она была свидетельницей интересной сцены. В городе проводили
«Откуда у городского инвалида, электромонтёра ЖЭКа, бывшего зека, вечного пьяницы такая сумма денег? Об этом следовало только догадываться!»
Вот Томка тогда и догадалась, что «непростой это был человек Кузьмич! Ох, не простой!» Теперь, после его смерти вопросов у неё стало ещё больше, ведь всегда поговаривали, что в городе есть свой «Смотрящий», у которого находится воровская касса – «общак».
«А не он ли был её хранителем?»
Всё, что нужно было Томке, так это вырваться из этого захолустья, а для этого нужны деньги. Конечно, она девушка видная, смотреть на себя в зеркало ей нравилось. И ноги длинные, и волосы красиво покрашены. Стройная фигура и рост позволяли ей надеяться на хорошее будущее, но то что – то не торопилось наступить! Все её бывшие кавалеры – очень лихие, но неосторожные, кто-то сидит, а кто – то её просто не устраивает! Требуемой суммы для отдыха у моря или чтобы купить путёвку в Болгарию – не было ни у кого, кроме Кузьмича. Но тот оказался «непробиваемый», к себе близко не подпускал, руками её не лапал, слюни не пускал, как многие мужики его возраста.
«Сколько ему было-то? Не такой старый, как кажется! А то, что инвалид, так это не беда! Говорят, что сын у него есть, но живёт отдельно с матерью, в другом городе. Он ещё тосковал, пил часто, но спиртное его не брало. Дурью он не пользовался. Когда пил, усталость брала своё, и он засыпал под рёв гитар или шум транзистора».
Томка даже пыталась обыскать мастерскую, но у неё так ничего и не вышло. Потом Кузьмич каким-то образом об этом прознал и выгнал её, затем простил. Она была заводная девка, а парни обожали её, любили потусоваться с ней. Но не в них было дело. Она ещё выполняла его поручения, обслуживала клиентов, которых он ей предлагал. Простил её, сказал, что если будет себя хорошо вести, то отправит её отдыхать на море! Вот и отправил! Теперь Томка себе места не находила!
– Слушай, милый! – она вдруг замурлыкала.
– А что эта, пигалица, вокруг тебя вьётся?
Конечно, она имела в виду Женьку. Борька смутился, он невольно сравнил этих двух непохожих друг на друга особ! Вызывающе накрашенная Томка на высоких каблуках, в чёрных чулках, в коротком платье с вырезом спереди «на всю жизнь». И Женька, с её необъяснимой страстью к Эну. Женька без всякого макияжа, всегда естественная и свежая, в модной одежде, которая только ей и идёт. Её стиль угадывался – спортивный и аккуратный, совсем не кричащий! Томка, с её вечными историями, в которые уже успела «влипнуть», с её одной только мечтой – уехать! Она явно использовала его неопытность и молодость. Те попытки ухаживать – она обрывала своим громким смехом, который звучал утробно и глухо. И это могло действовать на солидных мужчин, которым она всегда уделяла много внимания, а на Борьку уже нет.
«Она – девушка, с её слов, которая дорого стоит и не каждому по карману!»
«Тогда причём здесь я?»
– Ты – чудной! Ну, обними меня! Нет! Кончай лапать! – это всё, что она могла сказать, а потом сама лезла целоваться, видя, что он больше не пристаёт!
Пройдя в мастерскую, Борька одел защитную куртку, натянул рабочую кепку на лоб, закрыв глаза, взял портфель Кузьмича и вышел. Медленно прошёл через строй бабушек на скамейке. Те были так заняты, что даже не обратили на него своё внимание. Сказался эффект рабочей одежды. В кармане куртки лежал специальный ключ, которым следовало открыть ворота трансформаторной будки. Это было на территории, отгороженной от жилого района. Туда иногда они ходили с Кузьмичом, когда он брал его с собой. Борька помогал выполнять мелкую, безопасную работу, пока электромонтёр делал своё дело. Борька знал, что там, в проёме стены есть секретная ниша. Туда Кузьмич спускался каждый раз, когда ему это было необходимо. Борьку он с собой не брал, просил покараулить снаружи. Парень прекрасно знал все подробности. И при случае мог бы спуститься сам, но не было такой возможности. Теперь он решил посмотреть поближе на эту нишу. В будке он выключил на щите один ничем не приметный пакетник, убрал доску, вывалил панель на себя и посветил вниз фонариком. Там было достаточно глубоко, он приметил ступеньку. Опустился. Первое, что обнаружил, это была мощная катушка напряжения при входе, от которой вели в разные стороны оголённые провода. А пролезть мимо неё – было не самое трудное, именно её он отключил на щите пакетником.
«Итак, погребок!»
В углу стояли две картины. Борька видел их в мастерской. Неизвестный мужчина оставил полотна на хранение, Борька сам нёс их в фанерном ящике. За картинами в стену был врыт обыкновенный канцелярский сейф – тяжёлый ящик. На полу лежал свёрток. Борька открыл его, там лежали пачки денег. Надо сказать, что такой суммы он никогда в жизни ещё не видел. Тут он вспомнил слова Томки о том, что именно деньги делают жизнь не трудной. Потом вспомнил её вопрос:
«А смог бы он увезти её отсюда?»
Странно, но именно Томка его меньше всего волновала. Единственный человек, который взял с него «честное слово», был Кузьмич. Но именно его зверски замучили накануне, и, вероятно, что виной всему были эти деньги. Борька взял одну пачку в карман, остальные сложил поверх одной картины. Он ещё раз осветил фонарём внутренности ниши, вылез, осторожно завёл панель на место, вставил доску. Включил рубильник и осмотрелся. Показания приборов меньше всего сейчас беспокоили его. Нужно было вернуть всё на место до конца рабочего дня. Новый электромонтёр мог в любой момент вернуться и обнаружить отсутствие одежды и рабочей сумки. Борька вывернул куртку, скрутил портфель в рулон, завернул в ткань и потащил всё обратно. Деньги и специальный ключ он оставил у себя. В мастерской никого не было, он повесил куртку на место, поставил портфель и вышел.
«Видел ли его кто-нибудь?»
Он этого не знал, но ему было не по себе. Никто не свяжет его с этими деньгами, в этом он был просто уверен. Но как он ошибался! В своём подъезде он опустил завёрнутые деньги в газете в пустой почтовый ящик. Из за толщины газеты свёрток застрял в самом верху ящика. Этим ящиком никто не пользовался, так как хозяева ничего не выписывали и появлялись там крайне редко. Нести деньги в дом Борька не хотел, только взял с собой несколько купюр.
Валерик появился во дворе поздно, в тот момент, когда Борька вышел из подъезда ЖЭКа во второй раз. Он взял этот факт на заметку. «Куст» сидел на дальней скамейке, якобы читал газету. Он всё видел, но пока не понимал, как это всё можно связать с пропажей денег. Он хотел дождаться появления нового электромонтёра, чтобы проследить за его дневным маршрутом. Пока он просто следил. Борьку он уже знал в лицо, электромонтёра тоже видел. Марго навела справки, «новых людей» в городе уже видели, но где именно они остановились, она не знала. Будь у неё такая информация, она бы «слила» её городскому следователю через посторонних лиц. Ей нужно было избавиться от приезжих. Она отправила «Куста» к мастерской, рассудив, что Кузьмич мог спрятать деньги на своём маршруте по месту работы. Так или иначе, смерть Кузьмича вызвала шок среди простых обывателей и некоторое недоумение в криминальном мире городка.