Хроника семьи Паскье. Гаврский нотариус. Наставники. Битва с тенями
Шрифт:
— Значит, тебя не радует наживать деньги, — с горечью вскричал Лоран.
Жозеф потянул воздух, еле разжав губы:
— Тс! Позволь заметить, любезный Лоран, что у тебя совершенно нелепое представление о деньгах. Конечно, все дело в деньгах, я тысячу раз твердил тебе это, поскольку с помощью денег можно приобрести все остальное. Но и деньги, и все остальное... иной раз говоришь себе, что как-никак это еще не все. Погоди немного, ты идешь слишком быстро, а проклятая улица подымается вверх.
Лоран разглядывал брата сбоку с
— У тебя брюшко растет.
— Да, — согласился Жозеф, кивнув головой, — и это доказывает, что я не настоящий богач. Настоящие богачи едят, пьют, обжираются, но желудком не страдают и не толстеют. Я всего лишь дилетант.
—Привет дилетанту, — сказал Л оран. — Мне говорили, что у тебя двадцать миллионов, не считая недвижимости.
Жозеф уцепился за руку брата.
— Замолчи, несчастный! Кто тебе наговорил подобных глупостей? Зачем болтать? Зачем бросаться такими словами? А хуже всего то, что тебя могут услышать. Помалкивай! Впрочем, мы уже дошли.
— Дорогой мой, ты так и не сказал мне, куда ты меня ведешь.
— Ну, сейчас сам увидишь.
Братья остановились в конце Амстердамской улицы возле площади Клиши, у дома, с виду старинного и скромного. Вдруг Лоран испуганно прошептал:
— Это новая папина затея?
Жозеф не отвечал, и Лоран раза два-три топнул ногою.
— Бьюсь об заклад, это опять что-нибудь крайне неприятное.
Жозеф медленно кивнул головой.
— Не знаю. Мы не знаем. Не надо кипятиться.
Он пальцем указал на эмалированную табличку, прибитую сбоку от двери, с надписью:
ИНСТИТУТ ПРОФЕССОРА ДЕ НЕЛЯ
IV этаж прием ежедневно с девяти до двенадцати утра
— Поднимемся, — сказал Жозеф. — Все как следует разгляди. Прежде всего надо хорошенько разобраться. Может быть, все тут безупречно и даже почтенно.
— Но как ты это обнаружил? — прошептал Лоран.
— А агентура моя на что? Кроме того, я читаю газеты. Мне все известно. Этого требует мое ремесло.
Лестница, застеленная потертым ковром, тонула в пыльной полутьме.
— Но зачем мы, собственно говоря, идем?
— Мы произведем своего рода проверку. Ему, как тебе известно, доверять нельзя, и поэтому надо наводить справки. Вот четвертый этаж. Следуй за мной и не произноси ни слова.
На длинную, узкую площадку выходили две двери, на одной из коих была такая же табличка, как внизу.
— Видишь, — прошептал Жозеф. — Он за псевдонимом в карман не полез. Это название деревни, где он родился. Благодаря этому-то я все и раскрыл. Итак, звоню.
Послышался звонок, потом торопливые, четкие шаги. Затем девушка в юбке, сужающейся книзу, отворила дверь и ввела посетителей в некую прихожую.
— Желаете пройти вместе или по отдельности?
— Вместе, — ответил Жозеф.
— Хорошо, — сказала девушка. — Сначала пожалуйте в приемную. Я доложу профессору.
Братьев ввели в крошечную приемную с окном, выходящим на черный от угля дворик, где красовались две катальпы, на ветвях которых тщились распуститься несколько бутонов. Посреди комнаты стоял столик в стиле Людовика XV с проспектами и брошюрами. Остальное место было занято четырьмя-пятью разрозненными стульями. На стенах — несколько гравюр XVIII века: «Любовная записка», «Урок музыки».
Внимание Лорана тотчас же привлекла брошюра, несколько экземпляров которой было разложено на столике. Взяв один из них, он прочел:
ПРОФЕССОР ГИЙОМ ДЕ НЕЛЬ
доктор медицины секрет личного обаяния
Ниже значилось:
Станьте сильными и богатыми Что надо делать, чтобы преуспевать в жизни Застенчивость всего лишь болезнь Будущее принадлежит смелым
Среди брошюр было раскинуто множество листовок, на которых Лоран прочел следующие строки, набранные крупным шрифтом:
ПРЕОДОЛЕННАЯ ЗАСТЕНЧИВОСТЬ
ЛЕЧЕНИЕ В ДЕСЯТЬ СЕАНСОВ ПО МЕТОДЕ ДОКТОРА МЕДИЦИНЫ
— Вот оно что! — еле слышно промолвил Лоран. — Я так и думал, это дело нешуточное, так и думал, что это новая катастрофа.
Жозеф пожал плечами и шепнул:
— Не торопись. Не волнуйся.
Тут дверь отворилась, и в приемную вошел доктор Паскье. На нем был белый халат отличного покроя, с поясом. Холеной рукой он теребил свои длинные золотистые усы, несмотря на его возраст, стойко отказывавшиеся седеть; волосы, разделенные пробором посредине, спускались на лоб двумя прядями; цвета они были неопределенного, зато были волнисты, воздушны, чарующе игривы, как у тенора Капуля, которым доктор особенно увлекался в юности. Глаза у него были голубые, как утреннее небо, а в улыбке улавливались ирония и дерзость.
— Вот хорошо! — весело воскликнул о н . — Два клиента сразу! Вот удача. Итак, дети мои, вы страдаете застенчивостью? Клянусь, любопытная новость! И вы, как видно, хотите полечиться...
— Ну, папа, шутки в сторону, — сказал Жозеф.
— Дорогой мой, если не шутить, так чем же нам заняться?.. Ибо мне невдомек, зачем вы сюда явились.
— Но мы просто пришли с тобою повидаться, папа.
— В таком случае, бесценные мои мальчики, пройдите ко мне в кабинет. Мне не хочется раскрывать перед моей секретаршей наши маленькие секреты. Входите оба.
Доктор приподнял портьеру и пропустил Жозефа и Лорана в довольно просторную, скупо обставленную комнату, которую он только что назвал своим кабинетом.
— Садитесь, — сказал он с долгим напевным вздохом вроде тех, с каких обычно начинались склоки в их семействе. — Садитесь. Если вы собираетесь устроить мне очередную семейную сцену, — что я, с вашего позволения, считаю довольно неуместным, — то начинать ее надо сидя, дабы можно было вставать в моменты ораторского апогея.
— Папа, — пролепетал Лоран, — мы пришли не для того, чтобы устроить тебе сцену, а только чтобы узнать, чтобы понять.