Хроники ада

Кривчиков Константин Юрьевич

– Нет, не был.

– Хм… Значит, видел «огонек» за углом «Универмага»?

– Видел. Круглая такая штука, а вокруг искры летят. Батя говорил, что дорогая вещь, после Скачка появилась. Дядя Паша, а вдруг это не сон, а, как это, ясновидение?

– Ну-ну… Всяко случается, конечно. Только как проверить? В Бердск идти, это, парень…

– А я не только «огонек» видел. И не в Бердске, а совсем рядом.

– Это где же? – Карп сузил глаза.

– Помните, мы вчера через «железку» переходили у павильона?

– Ну.

– Там куст красной смородины рос. Ягоды кру-упные такие, яркие. Батя

еще сказал, что не вздумай, мол, есть. Мол, в Зоне, чем привлекательнее, тем опасней.

– Вот-вот. Батя тебя предупреждал, а ты всякую гадость в рот тащишь. Ну и?

– Так за кустом там «белая вертячка» лежит. Блестящая такая.

– Это ты, значит, в своем сне видел?

– Видел. И не только ее. «Перламутр» тоже видел, тот, который отец искал.

– Да ну?!

– Ага. Только он не там искал. Надо было до следующего домика дойти, и «перламутр» сразу за калиткой, у куста черемухи.

Карп задумался.

– Ну до павильона тут рядом. А «перламутр» в садоводстве можно на обратной дороге глянуть. Правда, отсюда еще выбраться надо и непонятно куда попадем…

– Дядь Паша, я спросить хотел. Вот вы вчера прямиком через валун побежали. Ну там, где батю… – Леха сглотнул слюну. – А почему вы решили, что проход безопасен?

– Там решать некогда было, – назидательно произнес Карп. – Это, брат, моя чуйка сработала, интуиция, если по-ученому. А без нее, брат, в Зоне кирдык. Так вот, Леха, когда я просек, что Степан в «мясорубку» влетел, сразу подумал, что теперь проход открылся. Да и выбора не оставалось. Все эти аномалии хреновы, «зеленка», «плеши» и прочие, характера не меняют – кроме «мясорубки». «Зеленка» тебя всегда заглотит, и «плешь», она и есть «плешь» – раздавит, как мошку. А вот «мясорубка» себя по-разному ведет.

– А как она меняется?

– Понимаешь, Леха, «мясорубка», как правило, какой-то ценный хабар прикрывает, типа Золотого шара. Жертва ей нужна, а уж зачем, хрен ее знает. Сожрет человека, а потом какое-то время отдыхает, как удав. Только надо быстрее мимо нее проходить, пока она «сыта». Вот я и смикитил вчера, что прорвемся. Правда, попали в результате непонятно куда, и хабара здесь нет.

– А цветок разве не хабар?

– Какой цветок? А-а… Твой цветок пока больше на глюк смахивает. Вот если хабар найдем в тех местах, как тебе привиделось…

Он достал из мятой пачки сигарету, пощелкал зажигалкой.

– Черт. У тебя огонь есть?

Леха засунул руку в боковой карман куртки и вдруг замер. Потом осторожно вытянул назад ладонь, зажатую в щепоть, и приблизил ее к лицу.

– Вот это да!

– Что «да»? – настороженно спросил Карп.

– Это самое, «семечко». Получается, я ночью…

– Давай сюда, – потребовал Карп. Леха послушно положил «семечко» в протянутую ладонь Карпа. – Еще есть?

– Есть вроде.

Леха пошарился в кармане и вытащил две «семечки».

– Думаете, они показывают, где артефакты лежат? Съешь зернышко – и все видишь, будто на рентгене?

– Может, что и показывает. – Глаза Карпа блеснули. – А вот, что именно, еще раскумекать надо. В Зоне ни о чем наперед знать нельзя. Давай мне, спрячу на всякий случай в футляр. Потом разберемся, сейчас не до того.

Карп обошел по кругу лужайку, обследовал кусты

на берегу и убедился, что за ночь ничего не изменилось. Участок берега, где они очутились, по-прежнему окружала полоса «плеши». Вода же в речке больше напоминала студень или густой кисель и по цвету смахивала на чернила. Вот и получалось, что выход был лишь один – через валун.

Карп приблизился к валуну и долго смотрел на него, прищурив глаза. Воздух над камнем и вокруг него едва-едва, чуть заметно, колыхался. Как и вчера. И был таким же прозрачным. Лишь розового отблеска на поверхности валуна Карп не заметил; скорее, что-то белесое отсвечивало, похожее на молоко. А возможно, что и не отсвечивало – камень-то сам белый, попробуй разбери.

– Думаете, он нас не пропустит? – свистящим шепотом спросил Леха. Он стоял за спиной Карпа и нервно облизывал губы.

– Не дрейфь. Пропустит, куда он денется, – негромко отозвался Карп. – Когда в обратную сторону идешь, «мясорубка» никогда не трогает. А мы ведь обратно идем, верно? – А про себя подумал: «В Зоне никогда не говори „никогда“. В ней все и всегда как в первый раз».

Леха промолчал.

– Чуешь чего подозрительного? – спросил Карп.

– Нет.

– И я не чую. Ну давай, Сусанин, веди нас вперед. Он хлопнул Леху по плечу.

– А почему я должен вести? – Леха поежился.

– Потому что ты у нас теперь «просветленный». Зона никому просто так не открывается. Я вот ничего не видел, даже не почувствовал, спал как сурок. А ты цветок разглядел. Да еще ядрышко съел, не побоялся. И теперь Зону насквозь просекаешь, все ее заначки. Понял? – Лешка неуверенно кивнул. – Так что не дрейфь, я рядом. Считай, что это посвящение в сталкеры. Все новички через подобное проходят. Ну а если не проходят, потому что в штаны наложили, то… сам понимаешь. Таким дристунам здесь делать нечего.

Он рассмеялся и легонько подтолкнул Леху вперед.

Октябрь 2015 г. Искитим

Клава Карпенко нашла брата в кафе «Радиант». Глеб Афанасьев [1] , самый известный в Искитиме наводчик на артефакты по кличке Фагот, проводил в «Радианте» почти каждый день: попивал кофе с коньяком, трепался со сталкерами, барыгами и прочим полезным людом. И собирал информацию. На это и жил. И жил неплохо, на кофе с коньяком уж точно хватало.

1

Глеб Афанасьев по кличке Фагот – персонаж романа Д. Бурмистрова «Черный выход».

Сейчас, около полудня, народу в кафе тусовалось немного, и Фагот скучал, лениво перелистывая желтый еженедельник с полуголыми девицами. Клава подошла и с шумом опустилась на стул. Рослую и упитанную, под сто килограммов, женщину трудно было не заметить, однако Фагот даже не шелохнулся. Тогда Клава хрипло кашлянула.

– О, сеструха! – Оторвав от газеты глаза, Фагот улыбнулся кончиками тонких губ. – Давненько тебя не видел.

– Здравствуй, Глеб. Некогда мне по кафешкам шляться. Это мой благоверный тут все полы до дыр протер.