Хроники ада
Шрифт:
– Я не вижу, – сказал Колян.
– Давай еще с десяток шагов сделаем. И точка.
Они продвинулись еще немного и остановились по сигналу Нагаева. Белый валун лежал в пяти метрах.
– Гляди, – сказал Нагаев. – Видишь, воздух слегка колышется? И внизу, у самого камня, он как бы молочного цвета. Даже не молочного, а, скорее, белесого.
– Теперь вижу, – ответил Варнаков. – На легкий туман похоже. Как кисея, только еще тоньше.
– Верно, кисея. Вафида так и сказала: словно очень тонкая кисея. За которой иной мир… Так вот, сейчас
– Западло мне как-то это, – сказал Колян. – Вроде как в жертву вас приносим.
– Что, хочешь вместо меня погибнуть?
– Я такого не говорил.
– И не надо. Я все равно не жилец… И не жалей меня, Коля. Если честно, понадобилась бы «отмычка» – я бы тебя не пожалел.
– Ради чего?
– Ради внучки. Родная кровь все-таки.
– А может, ради хабара? – жестко произнес Варнаков. – Вы ведь, помнится, собирались уехать отсюда и лечиться.
– Может быть, что и так. Но это – в том числе. Жить, Коля, хочется всякому зверю. А человек, в сущности, тот же зверь. И в чем-то даже хуже.
– Но теперь – вы готовы погибнуть?
– Должен же я хоть как-то оправдаться перед ним? – старик посмотрел на небо. – А вот вы, парни… Вы, главное, Айгуль спасите. Не отдавайте ее этим живодерам от науки… ну, давайте я курну напоследок. Помогите присесть.
Нагаев опустился на землю и закурил. Он курил и думал о том, что даже перед смертью не рассказал Коляну всю правду. Постеснялся, что ли? С другой стороны, кто такой Колян? Не Господь же Бог… вот если ОН и в самом деле есть, то тогда… тогда…
Колян тоже присел на траву, но лицом к «железке». Не хотелось ему видеть этот валун. Чего на него любоваться? Да и старику сейчас лишние глаза не нужны. Он сейчас уже не с нами…
– Ну все, парни. – Нагаев кашлянул. – Прощаться не будем. Я тут сам как-нибудь доползу. Не смотрите. Да и не слушайте. Я, наверное, вопить буду, как недорезанный. Memento mori, парни.
И он надрывно, с истерикой, расхохотался.
Варнаков зажал уши ладонями, зажмурил глаза и уткнулся головой в колени.
Он все равно услышал страшный крик старика, когда «мясорубка» захватила его в свои невидимые, но безжалостные жернова. И пока длился этот ужасный, раздирающий душу и сердце крик, Колян думал о смерти.
А когда он открыл глаза, то увидел у насыпи густой белесый туман. Он клубился и постепенно ширился, наползая на них. Рядом с Варнаковым стоял Закир и беззвучно шевелил губами.
– Пошли, Закир, – сказал Колян. – Не нравится мне эта штука. Боюсь, она нас не выпустит. Даже если мы надумаем отсюда смыться.
Он развернулся и двинулся к валуну – размеренно и спокойно. Только пот тек по лицу. Закир сначала отставал на шаг. Но затем схватил Коляна за руку. Так, вдвоем, они и прошли мимо камня. И кисея белесого воздуха с едва уловимым розоватым оттенком сомкнулась вслед за ними.
Глава 38
Факир
Варнаков и другие
Август 2016 г. Воскресенье
Новосибирская Зона Посещения
Они находились на пригорке посреди поляны, покрытой зеленой травой и разноцветными головками цветов: ромашек, васильков, колокольчиков, одуванчиков… За поляной, в отдалении, вместо покосившегося коровника виднелись дома на окраине Лебедевки. По левую руку росло несколько деревьев, ниже змеилась средь кустов узкая лента Петушихи. Около самого высокого дерева – старой лиственницы – стояла двухместная туристическая палатка. А перед ней сидела на корточках девочка. Сидела и смотрела на приближающихся мужчин. Спокойно смотрела: ни испуга, ни удивления.
– Здравствуй, Айгуль, – сказал Варнаков. – Ведь ты Айгуль, верно?
Девочка кивнула.
– А я Колян. Вернее, дядя Коля. – Он совсем не умел разговаривать с детьми. – А это – дядя Закир.
Девочка снова кивнула. У нее была крупная голова с оттопыренными ушами, тонкая шейка и руки-хворостинки с узенькими ладошками. И очень большие, с продолговатым разрезом, глаза. Третьего глаза, о котором упоминал старик, Колян не увидел. Но между надбровными дугами, чуть выше линии бровей, он заметил полукруглую кожаную складку, похожую на веко ящерицы.
– Вот, – сказал Варнаков, снимая с плеча рюкзак Нагаева. – Ведь ты, наверное, страшно хочешь есть. – Он открыл рюкзак и поразился количеству продуктов, припасенному стариком. – Вот здесь, ага, колбаса, хлеб, огурцы. Даже помидорок немного. Я сейчас порежу. А вот вода – чистая вода.
Он открутил пластиковую крышку с горлышка литровой бутыли и налил воду в кружку. Девочка тут же взяла ее обеими ладошками и сделала несколько жадных глотков. Но затем, будто спохватившись, отняла кружку ото рта. Подержала перед собой, вздохнула, провела кончиком языка по губам и допила маленькими, дозированными глотками.
Варнаков поискал глазами Закира. Тот сразу отошел от них и стал рыскать по поляне кругами, внимательно осматриваясь.
– Ты осторожней там! – крикнул Колян. – Тут вокруг «плешь».
Закир с раздражением махнул рукой и направился к берегу, в сторону кустов.
– И в воду не суйся! – добавил Варнаков. Но Закир даже не отреагировал. «Ну и черт с тобой, – подумал Колян. – Твои проблемы, джигит».
Он перевел взгляд на Айгуль. Очень бледная и худенькая, одетая в застиранное светлое платьице, девочка чем-то напоминала скособоченную карликовую березку; Варнаков видел их в детстве на Крайнем Севере. Тоненькую шею девочки прикрывал синий газовый шарфик. Она проголодалась – Колян понял это по ее взгляду, следившему за тем, как он нарезает и кладет на пластиковые тарелки продукты, – но есть начала неторопливо и аккуратно, тщательно прожевывая.