Хроники Амбера. В 2 томах. Том 1
Шрифт:
— Значит, красотулечки уже у тебя?
— Да.
— Не покажешь?
Я отвязал мешочек от пояса и передал ему. Ганелон открыл его, высыпал несколько камней на левую ладонь и повертел их пальцами правой.
— Не слишком-то броски, — заключил он. — Конечно, в темноте судить трудно. Подожди-ка! Блестит! Нет…
— Это необработанные камни. На твоей ладони поблескивает целое состояние.
— Удивительно, — промолвил он, стряхивая их обратно в мешочек и завязывая его. — Для тебя это оказалось так просто.
— Ну, не так уж и просто.
— И
Он передал мешочек мне.
— Я пригляжу, чтобы у тебя оказалось состояние, когда наши труды завершатся, — заверил я. — Так сказать, компенсация, если Бенедикт не предложит должности.
— Теперь я знаю, кто он, и более прежнего стремлюсь когда-нибудь ему послужить.
— Посмотрим. Может, и удастся.
— Спасибо, Корвин. Как будем отбывать?
— Сейчас я хочу, чтобы ты отдохнул: вставать придется рано. Звезде и твоему Огнедышащему предстоит везти груз, хотя это и унизит их достоинство. Думаю занять у Бенедикта фургон и на нем отправиться в город. Мне придется подпустить тумана в обстоятельства нашего отъезда. Едем прямо к ювелиру Дойлю, получаем товар, грузим и сразу же исчезаем в Тени. Чем скорее все проделаем, тем труднее будет Бенедикту нас догнать. Нужно иметь в запасе хотя бы половину дня, тогда все в порядке.
— А зачем ему так поспешно пускаться в погоню?
— Он не верит мне ни на грош, в чем совершенно прав. Бенедикт просто выжидает, пока я сделаю ход. Он знает, что я ищу здесь нечто, но не знает, что именно, и хочет выяснить, чтобы отвести еще одну угрозу от Амбера. И когда он убедится, что мы смылись, то поймет, что я нашел нужное, и явится посмотреть.
Ганелон зевнул, потянулся, потом допил вино.
— Да, — согласился он. — Сейчас лучше отдохнуть, чтобы хватило сил торопиться. Теперь, узнав побольше о Бенедикте, я не так удивлен, как обескуражен, и хочу еще кое-что тебе рассказать.
— Что же?
Он тихонечко поднялся, осторожно указал бокалом вдоль тропы.
— Если ты направишься в ту сторону, выйдешь за забор в конце этого сада и углубишься по ложбине в лес, а затем сделаешь сотни две шагов, то по левую руку окажется рощица: там на глубине фута три под сучьями и листьями укрыта свежая могила. Я обнаружил ее сегодня, когда гулял и остановился облегчиться…
— Откуда ты знаешь, что это могила?
Ганелон усмехнулся:
— Так обычно называют ямы, если в них зарыты человеческие останки. Она не слишком глубокая, я слегка поковырял палкой. Их четверо — трое мужчин и одна женщина.
— Убиты недавно?
— Несколько дней назад, не больше.
— И ты оставил все, как было?
— Я не дурак, Корвин.
— Извини. Ты меня озадачил: я ничего не понимаю.
— Видно, они навредили Бенедикту, и он рассчитался с ними.
— Может быть. Кто они? И как умерли?
— Да ничего особенного. Все средних лет, всем перерезали глотку… одному, правда, распороли живот.
— Странно. Хорошо, что мы скоро уезжаем. У нас хватит и собственных проблем, так что ввязываться в местные свары…
—
— Иди первым, я еще не совсем готов.
— Воспользуйся лучше собственным советом и отдохни, — сказал он, поворачивая к дому. — Сидеть и размышлять бесполезно.
— Я не буду.
— Тогда спокойной ночи.
— До утра!
Я смотрел ему вслед. Он был прав, конечно, но я еще не был готов предаться сну. Я снова стал обдумывать свои планы, чтобы убедиться, что ничего не пропущено, допил остатки вина и поставил стакан на скамью. А потом поднялся и зашагал, время от времени выпуская облака табачного дыма. Откуда-то из-за спины прорывался лунный свет, до рассвета оставалось еще несколько часов… Я твердо решил провести остаток ночи вне дома и размышлял, куда же направиться.
Разумеется, по тропинке я быстро набрел на ту самую молодую рощу. Осмотревшись кругом, я понял, что яма и вправду свежая. Но я был не в настроении препарировать трупы при свете луны и положился на свидетельство Ганелона. Я и не понимал, зачем оказался здесь. Должно быть, из-за свойственных мне извращенных наклонностей. Впрочем, сегодня не было желания спать рядом с могилой.
Я отправился в северо-западную часть сада и нашел там себе место, которое не просматривалось прямо из дома. Вокруг была высокая живая изгородь, приятно пахла мягкая высокая трава. Я расстелил плащ, сел на него, стащив сапоги, устроил ноги в прохладе зелени и вздохнул.
Не следует особенно медлить, решил я. Тень — алмазы — ружья — Амбер. Таков мой путь. Год назад я гнил в своей камере и столько раз переходил грань между безумием и рассудком, что воспоминание об этом следовало вырвать с корнем. Теперь я снова здоров, силен, свободен, глаза опять видели. У меня есть план, и я вновь стал воплощенной угрозой, куда более опасной, чем прежде. Ибо теперь я не связывал своих шансов на успех с чужими планами: паду я или достигну цели, ответственность на мне одном.
Душа отдыхала, тело расслабилось на мягкой траве, алкоголь потихоньку растворялся в крови и наполнял сердце приятным огоньком. Я выбил трубку, убрал ее, растянулся, зевнул и был уже готов отдаться сну.
Тут поодаль что-то мелькнуло, я перевалился на живот и вгляделся. Долго ждать не пришлось.
Она вышла из тени куста, и лунный свет разом осветил ее лицо. Понимая это, она улыбнулась мне, постепенно замедлила шаг, наконец остановилась передо мною и спросила:
— Так, значит, скромные апартаменты не подходят сэру Корвину?
— Вовсе нет, — возразил я. — Просто сегодня прекрасная ночь, а во мне проснулся бродяга.
— Похоже, бродяга просыпался и в прошлую ночь, хотя было дождливо, — заметила Дара, присаживаясь рядом со мной на плащ. — Ты спал в доме или нет?
— Я бродяжил всю ночь, — ответил я, — и не спал вчера вовсе. Сказать по правде, я не спал с того самого дня, как мы познакомились.
— А где ты был?
— У моря, просеивал песок.
— Унылое занятие.
— Еще бы.
— А я много думала после нашей прогулки в Тени.