Хроники американского убийцы. Доминик
Шрифт:
***
Карл Еж влетел в церковь едва ли не бегом, в совершенно несвойственном ему взбудораженном состоянии. На то, чтобы сохранять хладнокровие, времени не было — их обыгрывали, обыгрывали жестоко и планомерно, он теперь знал это и должен был, во что бы то ни стало, упредить близящуюся трагедию, развязку, изменив конец этой истории.
Он остановился на пороге церкви и, сдвинув брови, окинул долгим взглядом собравшуюся толпу. Отпевание еще не началось, все пока собирались, толпились и разговаривали о чем-то, переходили с места на место, путались, тасовались, как карточная колода, а
Так… Красный Билл и мальчишка, которого он отпустил не далее, как вчера, — беспрецедентный случай сам по себе, но сейчас не до этого. Капитан Ричард неподалеку от него, ходит возле гроба жены, почти не глядя на ее тело. Несколько полицейских, люди самого Карла… и загадочная темная фигура, прячущая лицо капюшоном.
Еж уверенно направился к последней. Хорошая маскировка, так сразу его и не заметишь, если не приглядываться и не искать. Остается надеяться, что Альфа этого делать не будет, хотя, конечно, вряд ли.
К Доминику он приблизился быстрым шагом, практически отталкивая встречных людей и, не здороваясь, не выражая своего мнения о его маскировке, резко спросил:
— Где Тедерик?
Ник, вздрогнув от неожиданности, поднял взгляд, слегка пожимая плечами.
— Здесь где-то. Его отозвал приятель, этот Молле, он сказал, что побеседует с ним… Почему ты опоздал?
— Его нужно найти, — Карл скрипнул зубами, не желая отвечать на прямо поставленный вопрос, — Я знаю, кто такой Альфа, Ник. Позови своего брата, я постараюсь разыскать Тедерика.
— Погоди-погоди, — Доминик, путаясь в сомнениях, теряясь в догадках, неуверенно провел ладонью по голове, немного отодвигая капюшон, — Ты хочешь сказать, что Альфа…
— Ты узнаешь его, когда увидишь, — Еж слегка хлопнул друга по спине, подталкивая его в толпу, — Спрячь лицо, Ник, и позови капитана. Быстрее же, нашему другу может грозить опасность!
Мужчина напряженно кивнул и, уже начиная понимать, кого имеет в виду его собеседник, принялся осторожно проталкиваться сквозь толпу.
…Отзвук смазанного глушителем выстрела замер, задавленный шумом толпы снаружи. Альфа, наблюдающий за происходящим из-за приоткрытой двери, довольно улыбнулся.
— Вот и еще один игрок… Карл Еж, видимо, действительно привязался к тебе, Дерек, раз так активно старается спасти твою никчемную жизнь. Забавно. Мне будет приятно убить тебя у них на глазах.
— Я не понимаю, почему! — Дерек, чувствуя, как душу переполняет отчаяние, дернулся с такой силой, что стул даже немного подпрыгнул, — Почему, Арчи, почему?? Я не спрашиваю, что тебе сделал я — это итак понятно, ты злишься, что я принял сторону Доминика, но что тебе сделал он?! Как можно так ненавидеть человека, что даже не жалеть в угоду своей ненависти жизни других? Зачем ты все это делаешь, скольких ты, черт побери, убил?!
— Многих, — Молле мельком оглянулся на него через плечо, — Возможно, смерть Доминика остановит это. Скажи, Рик… — он отошел от двери и вновь присел перед пленником на корточки, вглядываясь снизу в его лицо, — Ты ведь изучал тирвасов, да? Кажется… Да-да, кажется, Конрад Трейсман сообщил вам о том, кем является обожаемый вами Конте, и вы были восхищены! Как обычно… Все восхищаются Домиником Конте, все любят Доминика Конте, даже не подозревая, что это за тварь! Он тирвас, Рик, тирвас, а знаешь, что это означает? Ну же… отвечай.
— Тирвасы… —
— Довольно, — Альфа вскинул руку с пистолетом, останавливая собеседника, — У тебя извращенное, узконаправленное понимание того, кем является Ник Конте, Дерек. А знаешь, почему? — он неожиданно широко ухмыльнулся, — Потому что тирвасы удачливы не просто так, они крадут удачу у всех, кто их окружает, они забирают ее себе и пользуются ей в свое удовольствие! Разве ты не замечал? Вокруг Доминика всегда смерть, все, кто хоть чуть связан с ним, гибнут, даже те, кому его кровь ввели искусственно! Они не выживают, все из-за него, понимаешь, во всем виноват он…
— Нет, — Дерек, чье отчаяние достигло уже апогея и, замерев в критической точке, странным образом трансформировалось в спокойствие, качнул головой, — Смерть вокруг Доминика — это твоя вина, Арчи, а не его, только твоя, твоего сумасшествия! А моя жизнь, с тех пор, как я встретил Ника, никогда еще не была более удачливой! Он хороший человек, он не желает никому зла, он…
— Чуть не свернул тебе челюсть в первый день знакомства, — Альфа ядовито улыбнулся, — Чуть не сломал тебе ребро… из-за него тебя схватил Еж и бросил в карцер, а теперь ты очутился здесь! Теперь ты умрешь из-за своего распрекрасного, обожаемого Конте, малыш, умрешь, понимая, что в этом виноват он!
— В этом виноват ты! — молодой человек вновь дернулся, глядя на собеседника едва ли не с ненавистью, — Убиваешь других и смеешь обвинять в этих смертях ни в чем не повинного человека! Как… как тебе только хватает совести, как ты додумался до такого!..
— Помолчи, Тедерик, — Арчибальд, презрительно кривясь, поднялся с корточек, опять подходя к двери, — Я не могу и не хочу больше слышать дифирамбы в адрес треклятого Конте. Вы все — глупцы, вы все считаете его светочем во мраке, думаете, что он — самое лучшее, что могло произойти в вашей жизни! Знаешь, как его обожали все в армии? Знаешь, как им восхищался капитан Кэмпбел? Придурок, ничего не смыслящий в военном мастерстве, повернулся спиной к вооруженным людям… — он скрипнул зубами, — И опять Конте все сошло с рук! Вмешался его братец, заставил судей пересмотреть решение, убедил их в том, что виновен я! Почему, а?! Почему вы все так обожаете эту тварь, Доминика Конте, за что вы любите его?! Что, что в нем такого, ответь! — он резко повернулся, приоткрывая дверь и, выглянув в щелку, приподнял подбородок. Глаза его чуть сверкнули. Вспышка прошла, Альфа вновь был холоден и спокоен, вновь готов был исполнять свой план до конца.
— Скоро мы узнаем, так ли ты стал удачлив, как говоришь… — он высунул кончик языка и проверил затвор пистолета, — Все игроки встретились, я вижу, как они взволнованы… Ищут тебя, озираются… Ах. Вот и Зои, — он широко улыбнулся, с восторгом проводя языком по зубам, — Кого бы мне велеть ей убить? Конте-старший принадлежит мне, его я убью лично, но вот что касается его брата… или, может быть, ей разделаться с Карлом, как ты полагаешь? — он немного сузил глаза и, действуя очень уверенно и быстро, высунул за дверь руку, указывая на кого-то.