Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых

Кук Глен

Они и должны бояться.

Каждый день где-нибудь в Таглиосе на стене появляются слова, написанные мелом, или краской, или даже кровью животного. Просто мягкое напоминание: «Воды спят».

Все знают смысл этих слов. И еле слышно повторяют их, понимая, что где-то затаился враг, не ведающий покоя, как ток подземной реки. Этот враг когда-нибудь выберется из своей могилы и нанесет удар тем, кто сделал ставку на предательство. Они знают, что нет силы, способной это предотвратить. Их предупреждали десять тысяч раз, но они все же поддались искушению. И теперь никакое зло не сможет защитить их.

Могаба боится.

Радиша боится.

Плетеный Лебедь боится так

сильно, что у него все валится из рук. В точности как у колдуна Копченого, которого он сам когда-то изводил, обвиняя в трусости. Лебедь познакомился с Отрядом еще на севере, задолго до того, как здешний люд понял, что мы нечто большее, чем мрачное напоминание о древнем ужасе. И с годами страх Лебедя нисколько не ослабел.

Боится Пурохита Друпада.

Боится главный инспектор учета Гокле.

Не боится только Протектор. Душелов вообще ничего не боится. Ей сам черт не брат, она смеется в лицо любой опасности. Она будет смеяться и отпускать шуточки даже на костре.

Это бесстрашие заставляет ее приспешников тревожиться еще пуще. Они знают: случись беда, Душелов погонит их перед собой, прямо в скрежещущие челюсти рока.

Время от времени на стенах будет появляться и другое сообщение, куда конкретнее первого: «Их дни сочтены».

Я каждый день бываю на улицах. Иду на работу, подслушиваю, подсматриваю, ловлю слухи или распускаю собственные в безликой толпе завсегдатаев Чор-Багана, Воровского сада, который даже серые пока не смогли уничтожить. Прежде я маскировалась под шлюху, но это, как оказалось, слишком опасно. Здесь хватает людей, по сравнению с которыми Протектор – сущий образец здравомыслия. Миру исключительно повезло, что судьба не дает этим извращенцам достаточной власти, а то бы они с удовольствием вывернули наизнанку свои психозы.

Обычно я выгляжу как парень, и к этой личине давным-давно успела привыкнуть. С тех пор как отбушевали войны, молодых бродяг кругом полно.

Чем нелепее новый слух, тем быстрее он разлетается за пределы Чор-Багана и тем сильнее терзает нервы врагу. В Таглиосе должна всегда царить атмосфера мрачного ожидания. И наша задача – неустанно поддерживать ее соответствующими предзнаменованиями и пророчествами.

Время от времени, в моменты просветления, Протектор устраивает охоту на нас, но пыла ей хватает ненадолго. Она не способна сосредоточиться на чем-то одном. Да и с чего бы ей беспокоиться? Нас больше нет, мы мертвы. Душелов сама заявила об этом – значит, так оно и есть. Как Протектор, она является единственным законодателем реальности на всей территории Таглиосской империи.

Но!

Воды спят.

3

Сейчас Отряд держится на женщине, которая формально никогда не входила в него. Кы Сари – ведунья и жена того, кто до меня вел Анналы, Мургена знаменосца. Умная женщина с волей, подобной отточенному клинку. С ней считаются Гоблин и Одноглазый. Запугать ее невозможно, это никогда не удавалось даже лукавому старику, дядюшке Дою. Она боится Протектора, Радиши и серых не больше, чем капусты на грядке. Злоба отъявленных негодяев, таких как служители смертоносного культа обманников с их мессией Дщерью Ночи и богиней Киной, тоже Сари нипочем. Она заглянула в самое сердце Тьмы, чьи тайны больше не внушают ей страха.

Только одно существо на свете заставляет Сари трепетать. Это ее мать Кы Гота, воплощенное недовольство всем и вся. Горестные жалобы и упреки этой бабищи несут в себе такой мощный заряд, что поневоле задумаешься, уж не аватар ли она некоего капризного древнего божества, пока еще неизвестного людям.

Никто не жалует Кы Готу, за исключением Одноглазого. Но даже он за глаза величает ее Троллихой.

Сари вздрогнула, когда мать медленно заковыляла через комнату, где тотчас воцарилась тишина. С тех пор как для нас наступили нелегкие времена, одни и те же помещения приходилось использовать для разных целей. Совсем недавно эта комната была битком набита людьми, которые просто отдыхали. Некоторые – из Отряда, а в основном те, кто работает у Бань До Транга. Все мы не сводили глаз со старухи, от всей души желая ей поторопиться. И не менее страстно желая, чтобы ей не пришло в голову воспользоваться тишиной для общения.

Старый и больной До Транг, прикованный к креслу на колесах, подкатился к Кы Готе – вероятно, хотел выразить ей сочувствие и тем самым воспрепятствовать ее продвижению.

Такого не бывало, чтобы присутствию Кы Готы кто-нибудь радовался.

В этот раз самопожертвование До Транга оказалось ненапрасным. Правда, Гота испытывала сильнейший дискомфорт, лишившись возможности адресовать гневную обличительную речь всем, кто моложе ее.

Молчание продолжалось до тех пор, пока не вернулся старый купец. Ему принадлежал этот дом, который нам было позволено использовать как штаб-квартиру. Ничем нам не обязанный, До Транг тем не менее делил с нами опасности – поскольку был неравнодушен к Сари. При решении любой проблемы мы прислушивались к его мнению и учитывали его желания.

Вскоре До Транг с утомленным видом прикатил обратно. Казалось чудом, что этот доходяга, весь покрытый печеночными пятнами, способен самостоятельно ездить в кресле.

До Транг был дряхл, но в его глазах горел неукротимый огонь. Он редко вмешивался в разговор, разве что кто-нибудь молол уж совсем несусветную чушь. Замечательный старик.

– Все готово, – сказала Сари. – Каждый этап, каждая деталь проверены и перепроверены. Гоблин и Одноглазый трезвы как стекло. Пришло время Отряду заявить о себе. – Она прошлась взглядом по лицам, предлагая высказываться.

Я не считала, что время пришло. Но я уже выразила свое мнение, когда составляли план. И проиграла голосование. Пришлось напрячь волю, чтобы совладать с досадой.

Поскольку новых возражений не последовало, Сари продолжала:

– Ну что же. Приступаем к первому этапу.

Она махнула рукой сыну. Тобо кивнул и выскользнул из комнаты.

Он был тощим, взъерошенным, пронырливым юнцом. И принадлежал к племени нюень бао, а они, как всем известно, по натуре ловкачи и жулики. Следовательно, за его руками приходилось постоянно наблюдать. Но кто бы ни наблюдал, он не вникал в то, что делает парень, когда его лапки не тянутся к свисающему с пояса кошельку или к ценному товару на прилавке. Люди не высматривают того, чего не ждут.

Мальчик держал руки за спиной, и таким он не вызывал опасений. Никто не замечал маленьких бесцветных шариков, которые он прикреплял, прислоняясь ко всем стенам подряд.

Дети гуннитов смотрели на него во все глаза. Очень уж необычно выглядел этот иноземец в черной одежде, похожей на пижаму. Но никакой враждебности они не проявляли. Гунниты народ миролюбивый, своих чад приучают к вежливости. Иное дело – дети шадаритов, этих воспитывают суровее. В основе их религии философия воина.

Юные шадариты решили хорошенько проучить вора. Конечно, он вор! Всем известно, что нюень бао – воры.