Хроники Дерини
Шрифт:
— Разумеется, мой принц.
Келсон кивнул.
— Хорошо. Я бы попросил вас разыскать леди Риченду и сказать ей, с чем мы столкнулись сегодня,— в общих чертах, конечно. Она очень чувствительная леди. Скажите ей, что мое отношение к ней не изменится, если она не пожелает завтра встретиться со своим мужем.
— По всему, что я слышал,— кашлянул Дункан,— вы выбрали для этого не лучший момент. Леди Риченда, может быть, и чувствительная леди, но довольно упрямая.
Келсон улыбнулся.
— Я знаю и отчасти понимаю ее настойчивость — ведь ей кажется, что она действует на благо гвиннедской
— Я сделаю, что смогу, мой принц,—кивнул Морган.
— Благодарю вас. А вам, Нигель, буду признателен, если мы с вами пойдем и посмотрим северные укрепления. Я в них не вполне уверен, и мне нужен ваш совет.
Когда Келсон с Нигелем удалились, Морган также покинул королевский шатер. Его и обрадовало, и смутило поручение Келсона, поскольку он не был уверен, что сможет увидеть Риченду вновь, после их краткой, но так поразившей его встречи в Дхассе. Он всей душой, конечно, стремился к встрече с ней, но чувство чести удерживало его от любого неосторожного шага. Морган напоминал себе, что не должен испытывать слишком больших чувств к жене другого человека — тем более если завтра он может этого человека убить.
Но сейчас от него ничего не зависело. Он получил приказ короля и должен повиноваться.
По дороге к ставке епископа Кардиеля он испытывал странное чувство душевного подъема. Епископа не было — должно быть, он осматривал расположение войск вместе с Варином и Ариланом, но епископская охрана пропустила Моргана. Перед голубой палаткой Риченды горели факелы; изнутри мерцал более мягкий свет восковой свечи. Перед тем как подойти ко входу в палатку, Морган нервно сглотнул слюну и прочистил горло.
— Миледи графиня? — мягко окликнул он.
Занавесь отдернулась, и в проеме появилась высокая темная фигура. Сердце Моргана вздрогнуло на мгновение — и сразу же успокоилось. Это была монахиня, а не леди Риченда.
— Добрый вечер, ваша светлость, — сказала святая сестра, опустив голову.— Ее светлость укладывает спать молодого господина. Вы желаете поговорить с ней?
— Если позволите, сестрица. У меня к ней дело от короля.
— Я скажу ей, ваша светлость. Подождите здесь, пожалуйста.
Когда монахиня удалилась, Морган, отвернувшись, стал смотреть в темноту, окружавшую пятно факельного света. Через несколько мгновений у входа в палатку появилась вторая фигура. Леди Риченда была в белом платье, поверх которого была наброшена голубая мантия. Огненно-рыжие волосы свободно ниспадали на плечи. Свеча в серебряном подсвечнике бросала золотистый отблеск на ее лицо.
— Миледи,— поклонился Морган, стараясь не смотреть ей в глаза.
Риченда сделала реверанс и склонила голову.
— Добрый вечер, ваша светлость. Сестра Люки сказала про какое-то поручение от короля?
— Да, миледи. Думаю, вы слышали о том, что случилось сегодня днем по пути?
— Да.— Женщина опустила глаза.— Входите, пожалуйста, ваша светлость. Если вас увидят стоящим возле моей палатки, это, боюсь, не пойдет на пользу вашей репутации лорда Дерини.
— Поэтому вы предлагаете мне войти в нее, миледи? — улыбнулся Морган, закидывая голову.
—
— Конечно.
Палатка была отделана королевским голубым шелком; сквозь него была видна свеча ушедшей за загородку Риченды. Второе помещение занимала сестра Люки; там были два складных стула, четыре маленьких сундучка и канделябр с желтыми свечами в центре комнаты. Пол был застлан ковром, спасавшим от сырости, но довольно простеньким. Судя по всему, все это было из запасов епископа Кардиеля. Морган надеялся, что леди и ее ребенок не испытывают здесь слишком больших неудобств.
Риченда, вернувшись, опустилась в кресло и поднесла палец к губам, слегка улыбаясь.
— Он уснул, ваша светлость. Не хотите ли посмотреть на него? Знаете, ему всего четыре, но я, признаться, ужасно им горжусь.
Видя, что ей хочется этого, Морган кивнул и последовал за ней во внутренние покои. Сестра Люки, перебиравшая постельное белье, заметив их, поклонилась, будто намереваясь уйти, но Риченда покачала головой и указала Моргану на маленькую кроватку, где спал ее сын.
Брэндан унаследовал рыже-золотистые волосы матери и, как Морган мог заметить, был мало похож на своего отца Брэна Кориса. Только в форме носа чувствовалось фамильное сходство, а в остальном он походил на мать. Черты его лица были даже слишком нежными для мальчика. Густые длинные локоны подобно паутине покрывали его щеки; эти яркие растрепанные волосы, которые он впервые увидел близ гробницы святого Торина, сейчас, при свечах, казались золотыми. Цвет глаз мальчика Морган не запомнил, но почему-то был уверен, что они голубые.
Мать мальчика, улыбаясь, склонилась над кроваткой, поправила одеяло и дала Моргану знак следовать за ней во внешнюю комнату. Покидая спальню, Морган не мог не заметить еще одной кровати, покрытой голубым и кремовым шелком, и не без труда заставил себя выбросить это из головы.
Риченда повернулась к нему.
— Я благодарна вам за то, что вы пришли к нам, ваша светлость,— сказала она, опускаясь в одно из кресел и предлагая ему занять другое.— Признаться, мне не хватает общества в последние дни. Сестра Люки очень мила, но она говорит совсем не то, что требуется. Остальные предпочитают не иметь дела с женой предателя.
— Даже когда сама она верна короне и к тому же — молодая и беспомощная женщина?
— Как видите.
Морган опустил голову, думая, что сказать этому прекрасному созданию, к которому его так влекло.
— Ваша родина похожа на Корвин? — осторожно начал он, вставая и начиная расхаживать по комнате.
Риченда наблюдала за ним с невозмутимым лицом.
— Отчасти. Хотя не такая холмистая. Вы знаете, вам достались лучшие в этой части страны горы. Правда, Брэн говорит, что...— Она осеклась и после некоторой заминки продолжила: — Мой муж говорит, что у нас в Марли хорошие земли, лучшие во всех одиннадцати королевствах. Знаете, в Марли никогда не было настоящего голода — больше четырехсот лет, даже когда всюду стояла засуха и был мор. Марли это обходило стороной. Я думала, что это знак милости Господней.