Хроники Драгомира. Книга 4. По ту сторону бездны
Шрифт:
– Я думаю, что со стороны Эссантии проводить поединки сейчас неразумно.
При слове «неразумно» Луна скрипнула зубами, подумав, что если еще раз услышит его, то точно взорвется. Втайне она надеялась, что Аметрин займется поединками и отстанет от нее, как бы грубо это ни звучало.
Луна посмотрела на друга и вдруг словно впервые увидела его. Ничто в его облике не напоминало того Аметрина, которого она знала и любила. Нет, конечно же, это он, тот самый Аметрин, только сейчас он стал слишком правильным. Чересчур. В нем все сейчас было чересчур. Чересчур накрахмаленная форменная рубашка, застегнутая на все пуговицы под самое горло. Чересчур аккуратный, подогнанный по фигуре форменный пиджак, отпаренный так, что на
«Надо с этим что-то делать», – с тревогой подумала она и тоскливо вздохнула.
Привести Аметрина в нормальное состояние могла только ее задушевная подруга Сентария. Подруга, которая начала избегать ее и практически не появлялась в Манибионе, прикрываясь сложнейшими заданиями и нагрузкой в школе. Как-никак, она училась в выпускном классе, а время летело с устрашающей скоростью. Не успели оглянуться, как впереди замаячили экзамены, к которым Сентария уже начала готовиться. Луна принимала ее объяснения, но в глубине души знала, что причина вовсе не в этом. Решение Аметрина посвятить жизнь Луне не могло не задеть чувств Сентарии. Сначала она старалась не замечать Аметрина, постоянно следующего за ее подругой. Он, конечно же, соблюдал дистанцию и не встревал в девчачьи разговоры, но само его присутствие омрачало лицо Сентарии, и Луна не знала, как ей помочь. Из-за этого с их дружбой стало происходить что-то странное. Нет, все было по-прежнему: бесконечная болтовня, дружеское участие, тепло, – но… Куда-то делось то доверие, полное и безграничное, которое раньше было между ними. Сентария закрыла тему с Аметрином раз и навсегда и не разрешала Луне говорить о нем.
«Эта страница перевернута и забыта», – уверенно заявила она.
Но Луна видела, какой болью наполняются глаза подруги, когда в поле зрения появляется Аметрин…
А потом Сентария начала избегать ее.
Поэтому, невзирая на то что вокруг Луны всегда крутилось много людей, она была одинока. Ей не хватало прежней душевной близости, шуток, взаимопонимания. Сентария с каждым днем все больше отдалялась. Во время их редких встреч Луна, как дурочка, болтала без умолку, боясь, что, если она замолчит, Сентария встанет и уйдет, сославшись на неотложные дела. Теперь они никогда не погружались в то уютное молчание, когда можно было просто, вытянувшись на траве, глядеть на небо и мечтать – ну или вообще ни о чем не думать, наслаждаясь тишиной и покоем. Трещина между ними с каждым днем становилась все глубже. Луна глубоко горевала и не знала, что делать. А причина всему – болван Аметрин, который никак не мог понять простую вещь: что никому, в том числе и самой Луне, не нужны его самопожертвование и вечный пост возле нее.
Все эти мысли вихрем пролетели в голове Луны, пока она шла по коридору в комнату, стараясь не обращать внимания на Аметрина, идущего за ней. Что бы там ни было, сейчас приедет Эгирин, с которым все складывалось еще сложнее, чем с Сентарией, так сложно, что Луна боялась даже думать на эту тему. Упрямо вскинув подбородок, она вбежала в комнату, чтобы привести себя в порядок к приезду друзей и снять эти дурацкие тапочки и носки с сердечками.
2
Через
Правители все как один недоумевали. По дороге в Валоремию, куда они полетели, воспользовавшись лунфилетом, вопросам не было конца.
– Ну скажите, какие могут быть поединки, когда черные книги до сих пор лежат в Валоремии? – воскликнул Варисцит.
– Я тоже ничего не понимаю, – добавил Сардер, озабоченно хмуря лоб. – Тем более наши выпускники уже и не выпускники вовсе.
Если честно, Сардер втайне радовался, что поединки так и не состоялись. Он переживал за внука и никак не мог запретить себе это делать.
– Не слишком ли наша Эссантия легкомысленна? – добавила Криолина.
В этот момент лунфилет ощутимо тряхнуло, да так, что у правителей клацнули зубы, а Александрит чуть не выпустил из рук штурвал. Криолина, подняв руки вверх, смущенно улыбнулась.
– Ну не злись, – извиняющимся тоном проговорила она. – Беру свои слова обратно.
Далее летели молча. Что ни говори, а в Драгомире осуждать Эссантию вслух не мог себе позволить никто, даже правители.
Но это не меняло сути дела. Книги по-прежнему лежали в сокровищнице, и правители не знали, как их уничтожить. За это время они уже предприняли несколько попыток, которые закончились полным провалом. Каждый правитель, придя в Валоремию, пробовал взять в руки книгу с обсидианом, но ее голос… Голос сразу сводил с ума… Минут через пять у правителя, державшего книгу, на лице появлялось глуповатое выражение и остальные кидались на помощь, вытаскивая друга из омута тьмы. Испытав на себе манящую силу книг, все они усомнились в своем могуществе и потеряли покой. В таком состоянии правителям точно было не до поединков.
Итак, правители опять отправились в Валоремию, а Луна тем временем осталась с друзьями. Увидев Эгирина, она почувствовала, как сердце привычно зашлось в груди, тяжело ухнув и учащенно забившись. С ним приехал Стефан, который в качестве основного места для проживания выбрал Манибион, но иногда гостил в других петрамиумах, чтобы лучше понять образ жизни драгомирцев. Он вполне серьезно собирался написать книгу о Драгомире, выдав все за волшебную сказку. Правители были не против, и каждый житель считал своим долгом помочь юноше в сборе материала. Они охотно делились с ним воспоминаниями, легендами, показывали дома, отвечали на вопросы. Все уже так привыкли к тому, что его растрепанная голова и пухлый блокнот, грозивший вот-вот лопнуть, появляются в самых неожиданных местах, что никто не удивлялся при виде юноши.
– Привет, Луна! – Стефан не церемонясь растолкал гостей и крепко обнял девушку, немного приподняв над полом. – Как тебе утреннее зрелище? Даже не знаю, как я теперь смогу смотреть на земные фейерверки, они будут казаться блеклыми и скучными.
– Да, – согласилась Луна, украдкой поглядывая на Эгирина, который подошел вслед за Стефаном, – Эссантия умеет удивлять.
– Да не то слово, – хохотнул Стефан и от души хлопнул по плечу Аметрина.
Тот, скривившись, сдержанно пожал ему руку Стефан, ни капли не смутившись, скорчил в ответ рожу, означавшую «фу ты ну ты, какие мы важные».
– Покажи кольцо, – попросил он. – Эгирин сказал, что у тебя тоже должно быть кольцо участника поединков.
Аметрин неохотно протянул руку, на которую Эссантия надела кольцо на церемонии оглашения. Кольцо сидело как влитое и исчезало только после поединков. Снять его раньше срока было невозможно, как ни старайся. Аметрин знал это точно, ведь после гибели Гиацинта он не раз пытался избавиться от кольца, напоминавшего о предательстве отца, который хотел помешать сыну участвовать в поединках.