Хроники Эллизора. Трилогия
Шрифт:
Шум, который поднялся среди заседателей, невозможно было описать. Главный хранитель ещё больше позеленел и, хватаясь руками за судейскую трибуну, медленно поднялся на неё, не в силах что-либо сказать. Секретарю суда пришлось долго стучать своей деревянной колотушкой, чтобы утихомирить зал.
– - Я позволю себе эту же цитату привести в изначальном, не искаженном смысле, -- сказал Леонард, когда шум утих.
– - Вот как это должно звучать: "Всегда оказывай помощь чужестранцам внутри Эллизора, равно как и на границе Эллизора, равно и на расстоянии полутора миль от территории Эллизора, разве что не делай этого только согласно
Поднявшийся гвалт вновь на некоторое время лишил суд возможности нормально работать. Наконец встал секретарь и, перекрикивая других заседателей, возгласил:
– - Если не будет тишины, заседание будет закрыто!
Шум кое-как утих, и Анасис, который наконец собрался с духом, произнёс:
– - Это нелепое заявление! У обвиняемого не может быть никаких доказательств, что Закон мог быть подделан или изменён! А кроме того, почти все хранители здесь! Все собравшиеся могут засвидетельствовать, что они всегда возглашали и охраняли один и тот же текст Закона!
– - Минутку!
– - Леонард прервал Главного хранителя.
– - Фокус в том, что на настоящий момент здесь нет ни одного хранителя, который имел бы более чем двадцатипятилетний стаж, кроме почтенного Анасиса. Кажется, есть ещё только один человек, кто был хранителем ещё до нашествия обров, но он здесь тоже не присутствует по причине болезни. Отсюда очевидно, что Закон был самовольно изменён и искажён ещё до того, как большинство ныне здравствующих хранителей могли услышать его торжественное возглашение!
– - Это вопиющее оскорбление нашего хранительского достоинства и оскорбление Самого Закона!
– - закричал Анасис.
– - Требую не поддаваться эмоциям!
– - ответно возвысил голос Леонард.
– - Требую подробного рассмотрения всех исторических обстоятельств утраты оригинала Закона! Требую начать это рассмотрения прямо сейчас, не откладывая!
Хранители пошумели ещё, но в большинстве своем согласились с требованиями Леонарда. К слушанию и рассмотрению заявленной темы решили преступить после получасового перерыва.
ГЛАВА
СОРОКОВАЯ
ПОЯВЛЕНИЕ ОЗЗИ НА СУДЕ
Яков не скоро управился со Скунсом: сказались и собственная боязнь и то, что на улицах Эллизора невозможно появиться в открытую с живым мутантом. К Дворцу Высшего Совета пришлось пробираться окольными путями через свалки и сточные канавы, что далось Якову нелегко, ведь порой упирающегося домашнего мутанта приходилось буквально тащить за собой с помощью цепи. Правда, Скунс за последнее время привык к Якову и видимой агрессивности не выказывал. Однако временное миролюбие мутанта ничуть не уменьшало длины его ядовитых клыков, отчего Яков не чувствовал себя в безопасности. Одно укрепляло его и сдерживало страх: жажда мести и тот самый полюбившийся стишок из песни, которая где-то была услышана Яковом и теперь настойчиво звучала в сознании: "Чёрный рыцарь встал, встал, страх его не взял!"
Немного успокоился Яков только тогда, когда достиг подземных коммуникаций Дворца Советов, которые хорошо знал благодаря своей давней, ещё детской любви к подземным путешествиям и авантюрам. Здесь он пребывал в своей стихии! Не исключено, что бесстрашие Якова, возникавшее в подземных ходах и закоулках, прежде компенсировало его трусоватость. Теперь же непреодолимая жажда мести и вовсе сделала его смельчаком. Огарок свечи и ранее оставленные в подземелье дворца метки-ориентиры помогли Якову вместе со Скунсом подобраться к залу заседаний с противоположной от входа стены. Именно там, за одной из колонн, можно было незаметно сдвинуть мраморную плиту пола. В образовавшееся отверстие вряд ли протиснулся бы взрослый дородный человек, однако ребёнок или подросток -- вполне. Этот лаз Яков обнаружил ещё пару лет назад -- и вот теперь это открытие пригодилось.
Привязав внизу Скунса к металлической арматуре, словно специально торчавшей из выпирающей части фундамента, Яков осторожно приподнял, затем сдвинул плиту в сторону и прислушался.
Из-за колонн почти ничего не было видно, но голоса доносились вполне отчётливо.
"...Мы были вынуждены поступить так, потому что оригинал Закона был всего в одном экземпляре, никаких копий никогда не существовало!" -- услышал Яков. Похоже, что этот голос принадлежал Анасису.
– - "И вот тогда я и ещё несколько старых хранителей по памяти восстановили утраченный текст Закона!"
"Это неправда!
– - раздался другой голос.
– - Не было никаких старых хранителей! Самые ревностные из хранителей погибли вместе с моим братом Леонидом, потому что, хотя у них и было такое право, они не могли отсиживаться в стороне, когда Эллизору угрожала смертельная опасность! Думаю, что почтенный Анасис переписал Закон по своему усмотрению и, вероятно, в сговоре с немногими из тех хранителей, кто уцелел!"
Яков вздрогнул: это был голос Леонарда.
Вновь заговорил Анасис.
"Чтобы здесь ни говорил Леонард, у него всё равно нет никаких доказательств, что Закон был изменён. Таким доказательством мог бы послужить оригинальный текст Закона, но мы все знаем, что он пропал. Чем Леонард может подтвердить, что его цитата из якобы оригинальной версии Закона действительно верна? Каким текстом это можно удостоверить?"
Внизу громко завозился Скунс, и Яков на время отвлёкся, вынужденный спуститься к мутанту, чтобы проверить, не сорвался ли тот с цепи. К тому времени, когда Яков вновь смог следить за происходящим в зале, там случился какой-то переполох.
"Он должен быть причислен к обвиняемым!
– - услышал Яков голос Анасиса, -- но он не может присутствовать на закрытом заседании, ведь у него нет допуска к тайнам Закона!"
И тут Яков понял, что в зале появился ещё один голос -- голос ненавистного ему Оззи.
Леонард не мог открыть всего, что знал перед другими хранителями. Он не рассказал, что перед самой смертью жена Анасиса приходила к нему. Тому, что он услышал от неё, не было доказательств, но он очень хорошо запомнил тот день и почти каждое слово из её несвязной речи. Наверное, он и рад был бы списать всё услышанное на свою болезнь, но совесть ему этого не позволила. Да, легко можно было всё свалить на бред, основания к тому имелись -- Леонард тогда хворал, отсиживался дома с высокой температурой и поэтому на собрание хранителей, посвящённое очередному возглашению Закона, пойти не мог. Маленький Оззи отсутствовал вместе с Роном.