Хроники фактории Сарам
Шрифт:
В этот же день, ближе к вечеру, на факторию с перевала спустился полноприводный автобус-'пазик'. Из него вывалила толпа изрядно пьяных молодых людей с яркими красными надписями 'СССР' на белых куртках спортивных костюмов. Видимо, закончился какой-то тренировочный цикл, и команда спортсменов поехала расслабиться, а заодно и ореха заготовить себе на зиму.
При себе у них имелась бумага от Чалдонова с требованием оказывать предъявителям оной всяческую и безоговорочную поддержку. Они переговорили с оставшимся сторожем и радистом Геной. Те указали зимовье, где поблизости еще можно было что-то наколотить, и объяснили, как туда добраться. Выпив еще на раскладном
Часть девятая. Появление Толика и женщины Сарама.
Вечером в бараке появился сильно пьяный, но с большим к себе уважением, каюр Толик. С ним находился тоже не особо трезвый радист Гена, который, помимо основной работы, еще включал с темнотой движок дизельной электростанции, освещавшей факторию. Они сели за стол, поставили бутылку водки, открыли банку тушенки, нарезали хлеб, лук и стали дальше пить из граненых стаканов, тоже принесенных с собой.
Судя по их разговорам, они находились в каком-то дальнем родстве. Давнее общение, как вскоре выяснилось, было далеко не безоблачным, периодически какие-то обиды вспоминались, и они начинали выяснять отношения. Затем пили мировую и снова ссорились. Наконец, после очередной разборки на повышенных тонах, Гена встал и ушел из барака. Толик еще выпил и загрустил. Затем несколько раз попытался петь 'Сиреневый туман', но получалось плохо, да еще к тому же, кроме первого куплета, он ничего не помнил.
В бараке было душно. Курили все, преимущественно махорку. Запахи портянок и давно не мытых тел тоже добавляли свой вклад в своеобразие обстановки. Наташка очередной раз встала с нар и вышла из барака отдышаться. Хотя Толик и находился в полунирване, вид симпатичной девушки даже несколько отрезвил его. Он обвел ошалелым взглядом барак:
– Нихи-ирасе... Эта... Бикса чья?
Лева, находившийся ближе и пытавшийся при свете импровизированной коптилки читать какой-то журнал, случайно найденный им на чердаке бани, буркнул в ответ:
– Наша. Что-то не устраивает?
На фактории, кроме Натальи, находилось и несколько других женщин. Одна, вполне себе так ничего, симпатичная блондинка, как можно было понять, была при Кузьмиче, обитая в жилой половине конторского дома, кем-то числясь и ничем особо не занимаясь. Изредка ее видели прогуливающейся вдоль речки. Еще три или четыре женщины разного возраста тоже находились в бригадах заготовителей ореха в качестве поварих и ждали вместе со всеми расчета.
Наташку привлек в нашу авантюру тоже Левка. Она была его знакомой соседкой по подъезду, студенткой гидрометеорологического техникума. Пожаловалась, что нынче, из-за каких-то обстоятельств, все лето сидит в городе, а так хочется вырваться куда-нибудь на природу, и не на день-два, а подольше. Практичный Лева поинтересовался - умеет ли она готовить на костре и готова ли к бытовым трудностям вдали от цивилизации? Получив на оба вопроса утвердительный ответ, он согласовал выезд с ее родителями и поставил меня перед фактом, что в нашей с ним предстоящей авантюре будет участвовать еще один человек - симпатичная девчушка восемнадцати лет, обосновав необходимость ее присутствия сугубо утилитарными соображениями. Я не стал долго возражать.
Девчонка оказалась без заскоков, по хозяйству старалась, со своим мнением не лезла, за собой следила. Видимо, она имела какие-то виды на Леву, раз решилась ехать с нами, и вела себя всю дорогу, как примерная девочка. Мы это не обсуждали. Когда несколько раз поначалу ее ненароком чем-то обижали, она прикусывала губу, глаза наливались слезами, лицо застывало. Потом она уходила куда-нибудь в лес, но через недолгое время снова появлялась без следов пережитой драмы на лице, разве что в чуть преувеличенно бодром настроении. В дальнейшем мы старались не допускать такого. У нас самих с Левой, бывало, в спорах чуть до драки не доходило, но Наташка и здесь как-то ловко все разруливала. Так что влилась она в нашу компанию удачно, неурядицы жизни в тайге переживала стойко, и каких-либо фортелей не выкидывала.
Часть десятая. Девушки и орехи.
– Надо с вами все обсудить!
– после короткого молчания решительным голосом произнес Толик.
– Значит, так. Вы тут на днях в город уезжаете. В городе телок много. Здесь совсем нет. Несправедливо. Оставляете нам девку, а о цене столкуемся!
Толик налил из бутылки по полстакана и протянул один Леве: - Ну, что, договорились?
Лева, сидя на нарах, некоторое время с неодобрением рассматривал Толика, затем, не вдаваясь в детали, сказал:
– Нет!
Каюр поставил стакан на стол и задумался. После недолгой паузы он сказал:
– Слышь, паря, тебя как звать-то?
– Лева.
– Ага, Левка, стало быть... В общем, Лева, что я тебе скажу. Обычная цена у нас за девку - мешок ореха. Спроси кого хочешь. Нормальная цена. Без женщин-то совсем плохо - ни приготовить, ни постирать. Да и так, для души, для тела... Сейчас большая часть людей отсюда уезжает, заезжие все сваливают. Только местные остаются - к охоте участки готовить, да паданку после ветров можно до ноября собирать, - Толик говорил степенно и обстоятельно, как бы обсуждая проблему с собеседником, терпеливо объясняя очевидные для аборигенов вещи.
– Женщины, Лева, здесь в цене. Мы ж не просто так, уезжать все зимой будем - расплатимся, ореха же мешок ей дадим, да шкурок беличьих на шапку. Довольная будет, не обидим... В общем, чувствую я - не устраивает тебя расклад. Ладно, дело житейское. Согласен на два мешка! Хотя это и шибко большая цена, но девка, вижу, хорошая. Пусть так и будет, дорого конечно, ну да ладно! Что мелочиться-то? Давай, пей, надо же обмыть такое дело!
Лева поднялся с нар и сел за стол. Выглядел он уже достаточно злым, и говорить старался внятно и убедительно.
– Толя, послушай теперь меня. Я взял девчонку с собой, и я должен вернуть ее обратно. Что бы ни случилось, но я это сделаю! Понимаешь? Речи про то, что она здесь останется, не идет. Вообще! Даже не задумывайся об этом! Понятно?
В зимовье разговоры смолкли. Все с интересом прислушивались к происходящему. Я, на всякий случай, пододвинулся поближе к краю нар.
– Ты что, - жениться на ней собрался? Нет? Тогда о чем речь? Два, целых два мешка ореха за девку! Ты же, Лева, я вижу, - конкретный пацан! Ну, и я не баклан какой-нибудь, за базар отвечаю! Два мешка - в натуре, без фуфла! Ты не думай, я и с вывозкой помогу! На лошадях, в обход кордонов, вывезем, без вопросов! Ну, что - согласен?
Муторный разговор продолжался и заканчиваться в ближайшее время не собирался. Я вышел из барака и огляделся. Наташа возвращалась от речки. Я двинулся ей навстречу. Спросил - что видела, как настроение. Потом попросил:
– Наташ, ты погуляй еще немного. Там кипиш небольшой зреет. Как уляжется, позову, хорошо?
Та, умница, не стала выяснять подробности, и, кивнув, опять пошла к речке. Я вернулся в помещение и, не увидев пока ничего, требующего экстренного вмешательства, снова залез на нары.