Хроники Хьерварда
Шрифт:
Мы сошлись. Все мои размышления, наверное, заняли немало места в изложении – на самом же деле прошли секунды.
Ух, как свистнули, сливаясь в сплошном сверкающем смерче, у меня над головой все шесть мечей зофара! Как стонал нещадно рассекаемый воздух, как рвались в клочья тончайшие тела наполняющих его эфирных созданий, ни в чём не повинных и не имеющих никакого отношения к нашим сварам! Взгляд жёлтых зрачков полнило безумие, и я тотчас ощутил наложенное на зофара заклятье. Оно было слишком сложным, чтобы моментально распутать причудливо скрученные токи сил и энергий, и на первый взгляд по почерку похоже на употреблявшиеся Сигрлинн формы… хотя я ощутил и некие малозаметные отличия, но… не разбираться же в этом сейчас!
Я так и не узнал, кто ковал зофару его шесть мечей – но, надо сказать, выковали их ему из рук вон плохо. Мой Чёрный Меч даже не ломал –
Я ухватился за одну из замерших толстенных рук, подтянулся, перехватил, подтянулся вновь и оказался возле громадного уха. Зофар вяло попытался схватить меня; двигался он почему-то замедленно, совсем не так, как только что работал мечами, – видно, наложенное на него заклятье оказалось слишком узкого действия. Шаг в сторону – и он растерялся; а ведь зофары как раз и создавались Сигрлинн с расчётом на совершенно непредвиденные случаи, были умны, хитры, сообразительны и уж ни при каких обстоятельствах не позволили бы врагу вскарабкаться по ним, как по дереву, и стукнуть себя чуть выше и правее уха тяжёлым эфесом Чёрного Меча, выкованного самим Ракотом.
Оглушённый гигант беззвучно распростёрся на земле; я бросился обратно, где дружинники Хагена уже отбивались от наседавших на них радужных воинов. Бойцам моего Ученика приходилось туго, уже примерно половина провалилась в трещины, и от гибели их спасали только верёвки, обвязанные вокруг груди.
Держать в руках меч и бороться с ветром могли всего три или четыре десятка дружинников Хагена, самых сильных и выносливых. Я видел, как Хаген сшибся с вырвавшимся вперёд предводителем радужных воинов, как столкнулись сработанный мастерами Кольчужной Горы клинок и узкая радужная полоса, прошедшая девяносто девять горнил Верхних Миров, – столкнулись и отлетели, окутавшись быстро растаявшим дымком. Я перевёл дух – изделие гномов оправдало заплаченную за него непомерную цену. А потом подобрал с земли первый попавшийся камень и со всей силы запустил им туда, в завораживающее мерцание над головой.
Были дни, когда от отчаяния я катался по опалённому песку и до крови прокусывал губы, не зная, как справиться с такими вот магическими дверями. Пробовал против них десятки и сотни разнообразных заклинаний – ничто не помогало. Шли и шли сквозь них радужные воины, ведомые прекрасной Сигрлинн, и в моих дружинах не находилось равного им по силам и умению. И лишь шесть веков спустя, читая альвийские хроники, я нашёл ответ столь же парадоксальный, сколь и простой.
Некое войско, повествовала хроника, осаждало некий город. Осада шла уже не один месяц, защищавшиеся стойко отбивали все штурмы, армия нападавших начала роптать. И тогда предводитель этого войска – какой-то принц, король или кто-то в этом роде – приказал своему колдуну сделать так, чтобы город пал. Колдун, разумеется, и до этого получал подобные приказания, но все его усилия парировались контрударами городского чародея. И тогда колдун нападавших сотворил самое могучее из ведомых ему заклятий, едва оставшись при этом жив. Небеса разверзлись, и диковинные воины пошли с мечами наголо на казавшийся уже обречённым город. Магия не остановила их, и тогда командир одной из башен в отчаянии приказал развернуть катапульту да и всадил тяжёлое каменное ядро прямо в это проклятущее мерцание – отчего оное мерцание и исчезло, вместе со всеми появившимися было странными воинами. Это навело меня на мысль, которую я сперва отбросил как заведомо нелепую. Дверь между Мирами закрывается от попадания в её створ самого простого камня! Потом я потратил немало времени, чтобы строго доказать это, и в конце концов добился своего. Не представляю себе, знали ли об этом остальные Маги моего Поколения, знал ли об этом Мерлин… если не знали, то, право же, я сейчас отдавал в их руки бесценное сокровище.
Мой крошечный камешек сработал, как ему и было положено. Ряды воинов в радужных одеждах заколебались, остановились и внезапно устремились назад, растворяясь в сияющих облаках, спустившихся к самой земле. Хаген и его дружинники провожали своих противников ошеломлёнными взглядами.
Оставались ветер и распадающаяся под ногами земля, и тут без магии я уже ничего не мог сделать.
– Хаген! Можете идти? – крикнул я, перекрывая свист ветра.
– Я – да, и кое-кто ещё, а остальные – нет! – донесся его ответ.
– Иди, не стой! Иди к кораблям! Я останусь здесь!
Мой Ученик подчинился без колебаний и рассуждений. За ним потянулись те четыре десятка воинов, что могли стоять на ногах. Сотрясавшие землю вихри превратили то место, где задержался запертый ветрами в ловушку отряд Хагена, в глубокую и широкую яму, дно которой проваливалось всё ниже и ниже. По откосам, отчаянно цепляясь за осыпающиеся склоны, ползли дружинники, пытаясь удержать раненых и мешки с добычей. Но постепенно содрогания земли стали слабеть – часть противостоявших нам слепых сил обратилась против Хагена и его людей, упорно пробивавшихся к «драконам». Ветер взвыл, словно в растерянности; круг, к которому прикладывалась вся его мощь, становился всё шире, соответственно слабел и напор. Внезапно неведомые управляющие всем этим магическим безобразием, словно спохватившись, вообще бросили основную часть отряда, направив всю накопленную мощь против Хагена, сочтя его наиболее опасным. Остальные воины смогли наконец выбраться из провалов и трещин.
– К берегу! Рассыпаться! – скомандовал я. – Бегом!
Ветер, казалось, совсем сбился с толку. Порывы его то валили с ног, то вдруг воцарялась полная тишина. Трещины потянулись к нам, точно змеи, но бегущие к мокрым камням дружинники перепрыгивали через них, чёрные провалы преследовали воинов, но не могли поглотить сразу столько живой добычи; наконец кто-то из распоряжавшихся подземными вихрями сообразил, в чём дело, и погнал всех их рыть глубокий ров, отрезавший нас от берега; зато стало легче Хагену.
– Влево! Сомкнуться!
Мы вновь смогли обмануть и ветер, и землетрясение. Они опять бросились в погоню за нами, и Хаген со своими покрыл одним броском почти всё отделявшее его от кораблей расстояние. Борющиеся с нами силы снова кинулись на него, и теперь уже пришла наша очередь изо всех сил рваться к кораблям.
Оказавшись на береговых камнях, дружинники прыгали в воду, схватившись за предусмотрительно разложенные здесь куски брёвен. Силачи Хагена, первыми добравшиеся до кораблей, метали подплывающим ременные петли. Ветер стихал, чудовищные судороги перестали сотрясать землю; выглядело это так, будто наши неведомые противники признали своё поражение. Правда, ветер всё равно дул в нос «драконам», но это был обычный для прибрежных вод Хранимого Королевства случай. И я ещё больше укрепился в своих сомнениях – действительно ли Сигрлинн противостояла мне сегодня или кто-то тщательно подделывающийся под неё? Будь это она, неминуемо было бы снято заклятье с берегового ветра, и борьба продолжалась бы уже на морских просторах. Я знал это заклятье. Его Сигрлинн плела очень долго и весьма им гордилась – она одна могла снять или изменить его. Неужто Макран и Эстери, подумалось мне. Всё может быть… может, всё-таки Сигрлинн… не пустив в ход колдовство, ничего наверняка не выяснишь… но сейчас прежде всего – раненые.
Вздымались и опускались вёсла. Гребцы хриплыми голосами тянули древнюю победную песнь эльдрингов, громко славя своего тана – как они тотчас стали прозывать Хагена, присвоив вожаку ещё не принадлежащий ему титул. Добыча была выше самых смелых их мечтаний; конечно, в бою пришлось хлебнуть лиха, но теперь всё позади, они одолели колдовство и идут домой. Хединсей они невольно уже называли домом…
Мы обосновались в охранном замке острова, хотя я и видел его многочисленные уязвимые места. Выдержать в нём серьёзный штурм можно было лишь ценой тяжких потерь. Ничего, потом выстроим получше.
Хаген уже ждал меня, и взор его был полон укоризны. Отчего я не вмешался? Что вообще произошло после того, как мы выбрались из Храма? Что это за страшилище в жёлтом, как мне удалось его уложить? Он задал мне ещё добрую сотню подобных вопросов.
– Мы угодили в засаду, Хаген, – ответил я. – Кто-то из моих сородичей следил всё это время либо за мной, либо за тобой. Вряд ли за мной – я все же льщу себя надеждой, что не до конца ослеп и оглох, и хочется верить, что я заметил бы наблюдение. Потом, когда мы захватили добычу, по нам ударили, причём мы тоже, видно, сбили их с толку. Наверное, они ждали, что мы станем громить Храм, выжигать молельные залы – а мы лишь очистили одну из кладовых. Потом они всё время старались выяснить, здесь ли я. Они пытались вызвать меня на любое, сколь угодно незначительное магическое действие, которое тотчас бы выдало меня с головой. Поэтому я работал не волшбой, а мечом – и оттого ничем не мог помочь тебе, мой мальчик. Но ты держался потрясающе!.. И ты выбрал себе правильных спутников. Чтобы из двухсот восьмидесяти целых сорок смогли бы противостоять мощи четырёх Останавливающих Ветров!..