Хроники Идуна. Книга 1. Сопротивление
Шрифт:
Джек не отрывал от нее взгляда.
– Как ты узнала, что у меня болела щиколотка?
Девочка игриво рассмеялась.
– Я же видела, как ты хромал на правую ногу, когда шел в сторону леса. Тут никакой магии нет.
На лице Джека появилась улыбка.
– А что ты еще умеешь делать? – спросил он.
Но Виктория лишь печально посмотрела на свои руки.
– По правде говоря, немного, – призналась она. – Чаще всего моей способности исцелять хватает только на поверхностные раны. Я не умею творить настоящие чудеса, но пытаюсь научиться. Шейл меня обучает.
– Ты говорила, что Шейл и Альсан прибыли из Идуна, – вспомнил вдруг
Виктория ответила не сразу.
– Я никогда не видела своих родителей, – помолчав, сказала она. – Я выросла на Земле, в детском доме. А сейчас живу с бабушкой. То есть с той женщиной, которая меня удочерила. Я не знаю, были ли мои родители родом из Идуна или нет, – она посмотрела на мальчика. – Поэтому мой случай особенный. Знаешь, на Земле нет колдунов. А тех немногих, что сбежали туда из Идуна, уничтожает Кирташ. Одного за другим.
Джек почувствовал, как по спине пробежал холодок.
– Поэтому Кирташ напал на моих родителей? – тихо спросил он. – Он думал, что они… были колдунами… сбежавшими из Идуна?
Виктория молча взглянула на него. Джек сидел, опустив голову и уставившись в одну точку, с растрепанными волосами, убитый горем. Девочка была тронута до глубины души.
– Шейл мне все рассказал, – прошептала она. – Мне очень, очень жаль.
Джек отвернулся, чтобы не встретиться с ней взглядом. Виктория заметила, как его плечи содрогнулись, и, нерешительно подсев поближе, осмелилась коснуться его руки.
– Джек, я… – начала было девочка, но тут же замолчала. Джек плакал. Конечно, он чувствовал унижение оттого, что какая-то незнакомая девчонка видит его плачущим, но ему нужно было излить душу. Виктория попыталась обнять его, и вышло неловко: она не знала точно, что делать. Полный благодарности Джек положил голову ей на плечо и еще долго не переставал плакать. Девочка хотела прошептать ему слова утешения, но что бы ни приходило ей в голову, все казалось пустым и бессмысленным. Потому она ограничилась лишь объятием, мысленно спрашивая себя, не разозлит ли Джека такая фамильярность. Но ему было все равно. Он продолжал изливать свое горе, пока наконец не успокоился, – возможно, потому, что обессилел, а, может, у него просто не осталось больше слез.
– Если бы я только могла что-то сделать для тебя, – пробормотала девочка и сразу же затихла: ей стало стыдно. Не нужно было говорить этих слов. Это всего лишь мысль, случайно вырвавшаяся наружу.
Джек поднял голову и взглянул на нее покрасневшими от слез глазами, хотя плакать он уже перестал.
– Я не хотел, – пристыженно произнес Джек и отодвинулся от нее. – Прости за этот концерт.
– Не переживай, это же естественно, – ответила она со смущением. – У тебя случилось настоящее горе.
Джек улыбнулся, и Виктория улыбнулась ему в ответ. Наступило короткое молчание, но не пустое и неловкое, а, наоборот, такое, когда взгляды говорят сами за себя.
– Хуже всего то, – сказал наконец Джек, – что в смерти моих родителей виноват только я.
– Не говори так, – возразила Виктория. – Это неправда.
– Нет, правда. Мои родители были совершенно обычными людьми, понимаешь? Папа работал программистом, а мама – ветеринаром. Мы много путешествовали и часто переезжали, но решили в конце концов осесть в Дании, в Силькеборге. Там, неподалеку, живут мамины родственники. Мои папа и мама никогда не делали ничего необычного, ни разу не произнесли слово «Идун», они вообще не имели никакого к нему отношения. А я,
Он выпрямился, спрашивая себя, стоит ли рассказывать дальше. Наконец решил продолжить:
– Иногда со мной происходят странные вещи, так или иначе связанные с огнем.
– Какие еще… вещи?
– Когда мне очень страшно или я зол, я могу создать возгорание. Правда, со мной такое случается нечасто, было всего два или три случая за всю жизнь. Первый раз – когда я был совсем маленьким (хотя сам этого не помню, мне мама рассказывала). В другой раз пожар произошел ночью, пока я спал. Мне приснился странный сон… который, кстати, постоянно повторяется. Он похож на только что увиденное мной в вашей библиотеке. В тот раз я увидел одну из огромных змей… очень отчетливо и слишком близко. Должен признаться, что у меня всегда была фобия змей, поэтому такие сны для меня – самые настоящие кошмары. Помню, что я кричал… Когда я проснулся, моя комната полыхала. Со мной ничего не случилось, потому что вовремя успели погасить огонь, но мои родители порядком испугались. И знаешь, что хуже всего? Хотя мы так и не выяснили причину возгорания… для меня она была очевидной. Огненные языки окружили меня, я был словно в центре пламени, понимаешь? Я был тому виной, я.
Виктория глубоко вздохнула. Казалось, она хотела что-то сказать, но передумала и не проронила ни слова.
– Это называется пирокинез, если я не ошибаюсь, – продолжил Джек. – Способность разжечь огонь силой мысли. Я читал.
– Или это магия, – полушепотом добавила Виктория. – Поговори-ка с Шейлом. Как опытный колдун, он хорошо разбирается в подобных явлениях. Возможно, он поможет тебе.
– После пожара, – вспоминал дальше Джек, – я, как обычно, пошел в школу. Но с самого утра меня преследовало ощущение, что дома не все в порядке. И когда я вернулся вечером… мои родители… – он был не в силах произнести то самое страшное слово. Пытаясь избавиться от отвратительного комка в горле, он прокашлялся и продолжил: – Я не знаю, сколько с тех пор прошло времени. День, два, а, может, и три. Откуда я могу знать, если здесь никогда не всходит солнце? И в то же время кажется, что прошла уже целая вечность.
– Я очень сочувствую, – тихо сказала Виктория. Джек поднял голову и взглянул на нее.
– Я во всем виноват, признаю. Все шло хорошо до тех пор, пока… я не поджег комнату. Понятия не имею, как это произошло и почему, – он перевел полный боли взгляд на свои руки. – Проклятье! Я почти забыл об этом и был уверен, что смогу жить нормально, как все… как вдруг случай с возгоранием повторился, а несколько часов спустя кто-то… напал на моих родителей… Совпадений не бывает. Искали меня, я виноват. И никогда себе не прощу гибель моих мамы и папы.
Утопая в своей скорби, он закрыл ладонями лицо. Виктория мягко сжала его руку, пытаясь утешить мальчика. Джек снова поднял голову и посмотрел на нее.
– Ты правда веришь, что я принадлежу миру Идуна?
Виктория медлила с ответом.
– Не уверена. Твоя история весьма необычна. Видишь ли, изгнанники бежали на Землю всего три года назад, когда шеки захватили власть в Идуне. Если бы ты был изгнанником, то, наверное, помнил бы бегство, разве нет?
– Конечно. Я родился на Земле, и у меня есть доказательства: фотографии, свидетельство о рождении… и многие могли бы подтвердить, что вот уже тринадцать лет я живу на этой планете. К тому же, – добавил он чуть слышно, – все говорят, что у меня папины глаза. Не могу же я…