Хроники Каленара: Истинное время
Шрифт:
– Ты все-таки необычный человек, Мелл из рода Рю. Коли ты готов – начнем лечение. Предупреждаю, это будет крайне неприятно.
То, что у Видящей проблемы с правильным подбором слов, Мелл понял сразу, как только тонкие золотые нити силы, сорвавшиеся с ее пальцев, коснулись его головы. Боль разрядом прошла по всему телу, на мгновение он забыл, как дышать, в глазах потемнело. Он попытался закричать, но все мышцы свело судорогой, и он так и не смог отрыть рот – замер, сжав зубы. Каждая частичка тела будто разрывалась на части и срасталась вновь лишь для того,
– Нда, если так ты лечишь, страшно представить, что для тебя значит слово «пытки», – с трудом ворочая языком, сказал Мелл и открыл глаза. Во рту стоял вкус крови
– Ты очнулся! – лицо Видящей возникло рядом. – Я уже начала переживать. Все оказалось намного хуже, чем я думала.
– На сколько? – Мелл приподнялся на локте, от чего в глазах снова потемнело, и сплюнул сгусток крови на пол.
– Твоя рука… – она замолчала, подбирая слова. – Я думала, это часть заклинания, что держит тебя живым. Ты колдовал самой жизнью?
– У меня не было выбора. Поверь.
– Идиот! Неужели вас, людей, вообще ничему не учат?! Это смертельно опасно!
– Ты думаешь, я не знал? Думаешь, если бы я мог, то не выбрал бы другой путь? Я, может, и идиот, как ты выражаешься, но не самоубийца. Так что если ты закончила читать мне мораль, давай вернемся к тому, о чем говорили. Что со мной? Тебе удалось меня подлатать?
– Да, извини, – она опустила взгляд. – Все получилось. Процесс начат. Скоро тебе должно полегчать. Потребуется еще пара-тройка сеансов, но, думаю, все получится.
– Это не последний раз?! Да ты издеваешься! Я не выдержу.
– А куда ты денешься? Пока ты будешь восстанавливаться, я покажу тебе пару плетений. Должен же ты хоть что-то уметь. А теперь спи. Луна уже высоко.
***
Он забыл, когда последний раз спал. С того дня, как он узнал о смерти Эйтели, все для него потеряло смысл. Все его клятвы, которые он давал умирающей матери, никогда не будут исполнены. Его сестра мертва. А тот, кто виноват в ее смерти, все еще жив.
Мозг его отказывался верить. Такого просто не могло быть. Его сестра мертва, а значит, и цели жить больше нет. Только месть и желание увидеть смерть Фартаха отделяли его от самоубийства.
Он потратил несколько недель, пытаясь найти доказательства того, что Йорин ошибся. Он выслеживал слуг, охранников, торговцев – всех, кто имел хоть какое-то отношение ко дворцу. Большинство из них не знали ничего, некоторые предпочитали молчать. Но он умел находить ответы. Только это он и умел.
Вторым ударом для него было то, что Эйтели – его чистая звездочка, единственный светлый лучик его жизни – погибла при родах, потеряв ребенка. Этот ублюдок касался ее! Он оторвет ему руки и заставит их сожрать! Никакие стены не защитят его от смерти!
Первой мыслью было бросится во дворец. Просто с мечом наголо. Прорубаться через трупы в надежде добраться до Фартаха. Но боги не желали его смерти. Йорин остановил его, практически вырвав оружие из рук. Он долго говорил что-то про план, про ожидание и много чего еще, но Лето это уже не слышал. Порыв прошел, и сейчас в душе остались только горечь, боль, отчаяние и пустота.
Последующие недели слились для него в один серый день. Рано утром он просыпался, привычно обходил дворцовые стены, автоматически просчитывая бесконечную охрану, и шел в таверну, там он заливал в себя пинты алкоголя до тех пор, пока мысли не начинали путаться и он не впадал в беспамятство, а на следующий день все начиналось сначала. Йорин всегда был рядом, он вовремя уводил его от лишних глаз, не давая разноситься лишним сплетням, но больше не вмешивался – он знал, что такое боль потери.
Шла уже четвертая неделя. Было раннее утро. Солнце нещадно светило в глаза, отражаясь от выпавшего ночью снега. По узким улочкам сновали люди, тяжелые обозы тянулись в город. Мобилизация шла полным ходом.
Лето привычным шагом плелся вдоль дворцовых стен, сегодня он оделся иначе, его старый костюм уже примелькался, и нужно было быть осторожнее.
Охраны стало больше. На башнях вместо двух стражей стояли четверо, лучников разместили по двое и на обеих сторонах дорог. Видимо, кого-то ждали.
Йорин нагнал его, когда он сворачивал с Дворцовой площади в сторону Пекарева переулка. Одет он был на редкость прилично, золотая борода лоснилась на солнце, на голове красовалась двубортная шляпа, а пряжки на туфлях звенели при ходьбе.
– Извини, что нарушаю твои планы, – начал он как всегда с середины разговора, – но мне ты сегодня нужен в трезвом уме. Нам необходимо кое-что обсудить.
– Судя по костюму, есть новости из дворца, – ответил Лето, выпрямляя спину и замедляя шаг, чтобы хоть немного вписаться в окружение. – Ты нашел лазейку в охране?
– Нет, намного лучше. Но все вопросы после. Следуй за мной, – он резко свернул с улицы в темный переулок и широким шагом двинулся вперед. Лето ничего не оставалось, как последовать за ним.
Шли они долго, бесконечно сворачивая с улицы на улицу, петляя, блуждая и по нескольку раз возвращаясь туда, откуда начали. Йорин хитро улыбался и на все вопросы Лето только кивал и говорил подождать.
После тридцатого поворота Лето начал терять терпение. Они явно двигались куда-то в сторону гавани, уходя все дальше от центра. Но куда именно? А главное – зачем?
Дома становились ниже, а людей все меньше. В какой-то момент они углубились так далеко в дебри старого квартала, что даже голоса улиц стихли, и только шум ветра и звон пряжек на аляпистых туфлях Йорина разбивали тишину. Несколько раз Лето замечал движение на крышах, трижды он ловил на себе чей-то взгляд из темноты, но Йорин на это никак не реагировал, лишь кивал, говорил подождать и пер куда-то к только ему видимой цели.
Наконец, еще несколько раз свернув с улиц и пройдя через плохо скрываемую дырку в заборе, они вышли в узкий переулок. Окна почти всех домов были занавешены и молчаливы. Кривые ставни жалобно скрепили. Вокруг было грязно и печально, как бывает только в пустых, покинутых всеми районах. Невольно Лето потянулся к клинку, спрятанному в рукаве. Ощущение холодной стали успокаивало. Йорин, увидев это, лишь покачал головой, снисходительно скрывая улыбку. Давая понять, что опасаться нечего, и уверенным шагом двинулся вперед.