Хроники Лешего. Книга первая. Новобранец
Шрифт:
Город не стал развиваться в сторону гор, за этот микрорайон, потому что дальше, по слухам обитателей, строить было сейсмоопасно. Поэтому простиравшаяся за ним местность представляла собой большую каменистую равнину, старательно кем-то перепаханную, будто огромным плугом, на ровные длинные канавы, возможно, как преграду для предполагаемых селей с гор. За равниной находился Лесок, представлявший собой обширные лесопосадки из небольших деревьев вроде карагачей, шириной километра в полтора. Ударно потрудилась советская власть в своё время, создавая подобные грандиозные объекты на местности. Эти площади стали любимым местом для прогулок собачников. И Макса не минула сия участь, там он болтался с друзьями всё свободное от учёбы и домашних забот время, и в школьные,
Иногда, обычно в выходные дни, когда в распоряжении бывало порядочно свободного времени, часов шесть – восемь, гуляки уходили дальше, за лесок. За ним, километр в ширину, тянулись квадраты полей, а далее – уже холмы. С их вершины поздно вечером было видно добрую половину города, нарядившегося в яркие, цветные огни. Вторую, дальнюю половину обычно скрывали дымка и загазованность, и в редкий ветренный вечер можно было охватить взором весь город целиком. Холмы представляли собой не менее интересные места для юных исследователей, на их вершинах разместились фисташковые рощи, оберегаемые суровыми охранниками на лошадях, а пологие склоны и ложбины густо засадили лесополосой, подобной Леску, однако ставшей со временем гораздо более насыщенной и густой в свете повышенной влажности в низинах. В те места Макс с другом и собакой уходили гулять, беситься и мечтать на целый день – что ещё нужно было ребятам-фантазёрам, болевшим космической фантастикой.
– Слышь, Саня, смотрел вчера фильм по кабельному про чёрную тачку? – спрашивает Максим, лёжа на спине в высокой сочной траве и глядя в синеву летнего неба.
– Ага, перехватчик называется, – отвечает Саня. – Здорово машина гоняла по дороге, а форма у неё какая отличная, обтекаемость, как у кита.
Санёк увлекается авиацией и любит клеить из бумаги и пластмассовых наборов самолёты, отсюда и об аэродинамике знает много. – При такой форме сопротивление воздуха невелико, а турбулентность – минимальна.
– Да-а-а, вот бы нам такие, да? – мечтает Макс. – Мы бы тогда не сидели, привязанные к одному месту, повезло тому дядьке с подарком с небес.
– Ага… А если бы она ещё умела летать в космос…
– Так она же умеет! Вспомни, в начале фильма в виде огней прилетела же на Землю! – Макс в возбуждении приподнялся на локте и посмотрел на друга. – Мы бы с тобой космос исследовали, в дальний поиск бы отправлялись, открывать новые цивилизации и обитаемые планеты.
– Да, жаль мы родились не в эру космического расцвета и путешествий, – сделал вывод Санёк. И они одновременно горестно вздыхают.
Воспоминания как живые пронеслись перед глазами Максима, хотя прошло уже около двадцати пяти лет с тех пор. И теперь всё ещё, где-то в глубине, живут волнующие душу и разум мечты, ведь ребёнок, смотрящий на мир широко открытыми глазами, есть внутри у каждого, несмотря ни на что.
– А что, вот туда мы и отправимся! Вспомним молодость! – проговорил Максим сам себе и пошёл собираться, ощущая непонятные томление и потребность. Вот уж не ожидал от себя такого порыва. Он натянул джинсы, футболку и легкую ветровку, обул кроссовки и двинул вперёд. Ноги сами несли его по направлению к холмам, на душе было легко и хотелось петь, словно снова стал ребёнком.
Вдалеке в поле трудился трактор, деловито урча дизельным двигателем и выбрасывая в воздух клубы тёмного выхлопа. Ноги уже гудели, непривычные к длительной ходьбе. Изнежился Макс при текущей жизни, когда применение ног заключается в микро маршброске от машины до точки назначения и обратно, не то что раньше, как в пословице, где бешенной собаке и семь вёрст не круг. Он топал и топал, шаг за шагом, а в голове водили хоровод вереницы воспоминаний, связанных с проходимыми местами. К сожалению, в этот раз Максима не сопровождали
Наконец, практически весь путь был преодолён, позади лежали пустырь, лесок и поля. Ноги и память привели Максима к распадку между холмов, бурно поросшему колючим кустарником. В лицо из ущелья дул очень свежий ветерок, и Макс поёжился от прохлады. Солнце сюда практически никогда не заглядывало, по склонам в низине до сих пор лежал снег, несмотря на высокую дневную температуру. В камнях журчал звонкий ручеёк, берущий начало далеко в устье ущелья. Максим неловко ступил по камням, вызвав громкий грохот, и в кустарнике тревожно залилась красивым голосом невидимая птичка, предупреждая окрестности о незванном госте. На нагретом солнышком склоне повыше виднелись чудесные белые подснежники, в холмах свободно можно было встретить этих запоздавших героев сказок, растущих по соседству с ранними красными и желтыми дикими тюльпанами. Впереди оставалось самое сложное – забраться на вершину холма.
Глава 4. Сюрприз в холмах
Максим стоял на вершине холма и пытался продышаться. Лёгкие не выдержали подъёма, и теперь его тело сотрясалось в кашле. Мехи жизни уже не могут работать на полную мощность из-за обширного поражения тканей, и быстро наступает кислородное голодание при физических нагрузках. В школьном детстве они с Саньком и верным псом наперегонки забирались к вершине, звонким смехом и лаем сопровождая свой подъём. Теперь же остается сваливать свою немощь на болезнь и средний возраст с малоподвижным образом жизни. Наконец, удалось стабилизировать дыхание, и Макс мог заняться тем, ради чего он сюда поднялся. Он напоследок окинул взглядом открывающуюся внизу перспективу простирающегося вдаль дневного города. Машинки и общественный транспорт носились суетливо туда-сюда по еле виднеющейся вдали магистрали. И всё же вид города сильно отличается от прошлых воспоминаний, новые постройки, иная цветовая гамма зданий.
Насмотревшись на виды, мужчина развернулся и пошёл вглубь холма. Взгляд его рыскал по верхушкам деревьев, растущих в небольшой впадине за холмом, метров пятьсот в поперечнике. Он старался отыскать признаки той особой рощицы среди прочих насаждений, где они с Саньком любили валяться и мечтать. Узнав смутно знакомые очертания и примерно определив направление, Максим целенаправленно двинулся в ту сторону. Чувство тяги к месту было сродни тому, как металлические частички притягиваются к магниту. Максу приходилось даже подавлять желание пробежаться, не хватало ещё ноги переломать в буреломе или снова задохнуться. Осторожно перешагивая через поваленные ветви, продираясь сквозь нетронутые цивилизацией кущи, убирая с лица первую паутину, путешественник, наконец, добрался до искомой рощи. Как он и ожидал, она находилась аккурат в середине впадины. В отличие от остальных окрестностей лесной чащи здесь была более буйная ярко-зеленая трава и деревья отличались повышенной раскидистостью и пышной листвой. В центре рощи находилась та самая прогалина, на которой они в детстве валялись.
Тело требовало отдыха после долгой дороги и трудного подъема на холм. Макс поддался желанию и завалился спиной в траву, вперив взгляд в голубое небо с редкими облаками. Белые небесные корабли неспешно, с еле заметной глазу скоростью, пересекали небосвод, величаво игнорируя суету жителей планеты. Потрясающий запах весенней растительности, буйство природных красок и кипящая жизнь ощущались вокруг. Над притихшим человеком деловито проносились по своим делам крылатые насекомые, трудолюбивая пчёлка окучивала растущий по соседству жёлтый цветок, по травинке, шевеля усиками, взбирался чёрно-красный муравей. Макс впитывал в себя все эти ощущения жизни и природной силы, стараясь запомнить их на весь оставшийся ему срок, и глубоко вдыхал ароматный воздух, не испорченный выхлопами и газами. Хорошо, что у него нет аллергии на травы, как у других. Ничто не мешает наслаждаться природой. Хотя…