Хроники майора Корсакова. Том 2. Книга вторая
Шрифт:
Спустя минут сорок с небольшим послышалось урчание мотора. В сквер с противоположной стороны плавно вкатил зловещего вида черный джип (очень похожий на катафалк) и, не доезжая до нас метров двадцати, остановился. Из услужливо распахнутой кем-то дверцы выпрыгнул мрачный чеченец в шикарном костюме, поправил крахмальный платочек в нагрудном кармане и деловито зашагал к нам.
– Стой! – прошипел я Сибирцеву, рефлекторно схватившемуся за пистолет. – Не стреляй! Это и есть наш Эмир!..
Глава IV
Тайный агент ФСБ Эмир, в миру Ваха Асланов (кстати, мой одногодок), раньше был самым настоящим «духом», активно участвовал в обеих чеченских войнах на стороне мятежников, а потом перебрался в Н-ск и возглавил службу безопасности недоброй памяти Умара Халилова. Тут-то он и попал в поле зрения ФСБ. Ваху захватили в плен и завербовали – весьма жестоким, варварским способом, один лишь намек на который способен привести в истерику господ правозащитников. Так или иначе, но способ этот оказался на редкость эффективен, спрыгнуть с крючка Ваха не мог при всем желании и в дальнейшем ударно (хотя и недобровольно) потрудился во благо Государства Российского. С его подачи нам удалось взять живым Умара Халилова. Разгромить подчиненную ему террористическую сеть, выявить в рядах ФСБ генерала-предателя и спровоцировать непримиримую кровную месть среди наиболее враждебных России чеченских тейпов. Кроме того, руками Асланова и его кунаков мы иногда обделывали такие дела, о которые не хотели мараться сами. Естественно, соплеменники Вахи даже не подозревали о его агентурной ипостаси. Более того, при тайной поддержке ФСБ он заработал среди нохчей громадный авторитет, стал названым сыном престарелого Абдулы Беноева и, к настоящему времени, фактически руководил семейным бизнесом последнего, а именно: целой сетью лотерей, ночных клубов и казино. Но не думаю, что Эмир испытывал к нам хоть какие-то теплые чувства. И уверен, он при первом же удобном случае с удовольствием отрезал бы мне голову, в отместку за прошлогоднее унижение (см. «Изнанка террора»). Тем не менее благодаря вышеуказанному «крючку» я нисколько не сомневался в Вахиной лояльности. По крайней мере, на данный момент…
– Здравствуй, майор, – подошедший Асланов протянул мне руку. – Рад видеть тебя живым и здоровым!
Губы Эмира широко улыбались, голос звучал вполне искренне, однако глаза говорили обратное, типа: «Чтоб ты сдох, собака эфэсбэшная!»
– Взаимно, дорогой, взаимно! – стиснув Вахину ладонь, расцвел я. – Ты не представляешь, с какой теплотой я к тебе отношусь! Свыкся за год, сработался… Совсем родным ты для меня стал!
– И потому ты привел на нашу встречу постороннего человека? – Глаза Асланова пистолетными дулами уставились на Сибирцева, а дружелюбие в голосе сделалось уж слишком искусственным.
– Да какой же он чужой?! – бурно возмутился я. – Это же Константин! Зять самого Рябова, его доверенный заместитель и будущий приемник!
– Зя-ять?! – Вахино лицо заметно вытянулось.
– Ну да, муж Ирины. А что тебя удивляет? Девчонке четырнадцать лет, созрела, как персик. А у вас, между прочим, и на более младших женятся.
Несколько секунд Эмир переваривал услышанное.
– Я думал, у русских иные обычаи, – пробормотал наконец он. – Четырнадцатилетняя, да под таким бугаем. Хотя… ФСБ закон не писан!
– Все мы люди, все мы человеки, – проигнорировав дерзость агента, философски вздохнул я. – А жизнь столь сложная штука… Н-да-а! Впрочем, хватит болтать попусту. Познакомьтесь, да перейдем к делу!
Асланов и Сибирцев церемонно поручкались, причем последний лишь с колоссальным трудом сдерживал взрыв ярости и, казалось, в любой момент готов был удавить «нового кореша». От наблюдательного Эмира данное обстоятельство, разумеется, не укрылось, но он отнесся к нему на свой лад: «Зятя большого начальника подвергли подозрению, обозвали бугаем, общались без особого почтения. Неудивительно, что он в бешенстве. Слава Аллаху, сразу не пристрелил! Ну ладно, не беда, со временем вотрусь в доверие. Русские – народ отходчивый!»
Нет, не подумайте, я отнюдь не ясновидец и чужие мысли читать не умею. Но я досконально изучил чеченский менталитет, и можете мне поверить – в тот момент Ваха думал именно так! Или примерно так…
– Кто там у тебя в джипе мелькает? В количестве двух штук? – обратился я к Асланову. – Зачем привез, а?! Разве ты забыл – дело секретное, утечки быть не должно!
– Не забыл, – усмехнулся Эмир. – Утечки не будет. Это мои рабы-башкиры. Они оба немые, болтать не смогут. Да и вообще – за их благонадежность я головой отвечаю. – Во взгляде Асланова мелькнуло странное выражение. – А зачем привез? Так не самим же нам трупы перетаскивать…
– Могли бы и сами, – буркнул я. – Чай не графья!
– Откуда они у тебя? – внезапно прорезался Костя.
Секунду Ваха колебался. Но потом (вероятно, задавленный авторитетом грозного «зятя») неохотно рассказал. Завербованные в одном из медресе башкиры отправились в Чечню сражаться с неверными. За деньги, естественно. Однако разбогатеть не сумели. Вскоре отряд, в котором они обретались, был разгромлен чеченским спецназом, лояльным федеральной власти. С пленными поступили по-разному, но вот этих двоих (как не нохчей) продали в рабство клану Беноевых, предварительно отрезав им языки. Некоторое время горе-волонтеров использовали на различных тяжелых работах, а два месяца назад по просьбе престарелого Абдулы переправили в Н-ск…
– Неужто Абдула гуманистом заделался? – ехидно встрял я.
– Нет, не заделался, – спокойно возразил Эмир. – Просто ему понадобились вот как раз такие – здоровые, немые и по гроб обязанные. Для некоторых деликатных поручений внутри диаспоры. Дела они в принципе сделали, так что…
– Ясно, можешь не продолжать, – поморщился я. – Зверье оно и есть зверье!
– Не понял?! – насупился Асланов.
– Все ты понял, – грубо отрезал я. – И прекращай смотреть волком. Глаза вырву!
– Дима, ты забыл о задании, – вежливо напомнил Сибирцев.
– А это не задание, это сюрприз! – осклабился я. – Мы приготовили для Вахи очередной подарок. Работа у нас такая, подарки всяким зве… Короче, дарить. Как у Дедов Морозов.
– Да неужели, – замороженным голосом произнес Эмир.
– Точно, точно! На, посмотри! Узнаешь кровника? – я протянул паспорт Салаутдинова.
На мгновение Ваха замер «в стойке», как охотничий пес. Затем протер глаза, снова заглянул в паспорт…
– Ай спасибо, майор! Ай удружил! Вот действительно подарок так подарок! – Лицо чеченца сияло. От «заморозки» в голосе не осталось и следа. – Ай да барашек! – он потыкал пальцем в фотографию на паспорте. – Славный! Жирный! Вкусный! Старый Абдула безумно обрадуется. Ох как обрадуется! Ведь именно этот шакал застрелил на днях троюродного брата жены брата племянника старого Абдулы! В наглую так, при свидетелях, в стриптиз-баре «Лотос»! – закончив свою восторженную речь, Асланов крадущейся походкой приблизился к пленному, лежащему спиной к нам, на обочине, с косынкой во рту, резко развернул лицом к себе, удостоверился в подлинности, хищно потер ладони и гортанно «пропел» по-чеченски: – Вот и свиделись, тень дерьма больной собаки! Скоро мы тебя, маленького, резать будем. Я отвезу тебя в дом Абдулы Беноева, и там…
– Постой, Ваха, не суетись, – одернул я распалившегося агента. – Мы, конечно, Деды Морозы, но… не до такой степени! От этого типа нам нужна определенная информация. И сам тип тоже нужен. Так что отдадим мы его тебе часа на три, не больше. А потом ты привезешь пленного обратно, вместе с видеозаписью допроса. И нечего рожу кривить! Работать ты все равно должен, а так хоть удовольствие получишь…
Ваха в ответ кисло усмехнулся. «Наивысшее удовольствие для джигита привезти живого кровника главе рода или, на худой конец, отрезанную башку!» – ясно читалось на лице Эмира.