Хроники острова магов. Семена жизни. Книга 1. Замок на болоте
Шрифт:
А вот предводительница среагировала быстро. Евпатий сразу почувствовал переплетение упругой кожи, которое сплела самка драконоголовых. Да и управляющий орудием монстр не медлил, правда, на миг показалось, что стрелял он все-таки по бегущему впереди, но когда ядро уложило сразу двух воинов за ним, все сомнения отпали.
Дальше все случилось довольно быстро. Безрассудно бросившиеся в атаку воины были тут же смяты умелыми действиями драконоголовых. Ловко орудуя своим необычным оружием, они уложили нападавших без особых усилий. Добивать поверженных врагов
Дружинники, наблюдавшие всю непродолжительную схватку, по-прежнему молча лежали на соседнем холме, ожидая, что предпримет Евпатий.
Решение Евпатий принял сразу, как только осознал, что действовать так, как воины на холме, могли только недавно призванные! Он сделал знак своим, чтобы оставались на месте, а сам поднялся и спокойно направился к поверженным воинам.
Один из воинов, проигравших в недавней схватке, шатаясь поднялся и устремил свой взгляд на Евпатия. Вряд ли недавно призванным были известны законы слова, но это не значило, что Евпатий не должен их соблюдать. Остановившись и, на всякий случай положив правую ладонь на эфес меча, Евпатий поднял вверх ладонь левую и громко произнес:
– Несу слово!
Ульвэ молча стоял, хмуро уставившись на Евпатия.
– Если ты со своими воинами не хочешь немедля скрестить наши мечи, а готов вступить в переговоры, – спокойно продолжал Евпатий, – то подними вверх правую ладонь и громко скажи, что мое слово принято.
Ульвэ очень хотелось не просто скрестить мечи, а раскроить череп этому самоуверенному русичу в остроконечном шлеме, тем самым хоть как-то возместив горечь поражения от демоноподобных. К внезапной атаке русич, конечно, готов, вон и рука на эфесе, но сколько уже подобных этому воинов пало от быстрого меча Ульвэ? Да столько, что и счет давно потерян!
Голова Ульвэ сильно гудела после перенесенного удара. Но совсем не это обстоятельство заставляло Ульвэ все еще стоять в бездействии. Остальные поверженные рыцари тоже не были причиной по которой Ульвэ тут же не набросился на говорившего. Уж что-что, а то, что ни один русский богатырь не сможет один на один устоять в схватке с ним, Ульвэ доказывал не раз. Но вот русский ли богатырь стоял перед Ульвэ? Нет, внешний вид не вызывал никаких сомнений, но речь!.. Богатырь говорил на чистейшем языке Ульвэ и его товарищей!
– Откуда ты знаешь наш язык? – грубо выкрикнул в ответ Евпатию Ульвэ. – Или ты переодетый воин одного из орденов гроба господня?
– Подними правую руку вверх и скажи, что мое слово принято! – не обращая внимания на вопрос, ответил Евпатий и на четверть вынул меч из ножен.
Дружинники на холме, скрытые магическим покрывалом, внимательно наблюдали за действиями Евпатия. Если меч выйдет из ножен больше чем на треть, всем следует, обнаружив себя, подняться и приготовиться к атаке.
– Ну хорошо, принимаю я твое слово! Что дальше? – махнул рукой Ульвэ.
– Твоим
– Чем ты, русский лапоть, можешь помочь мне и моим воинам? – грубо ответил Ульвэ, сделав особое ударение на русском лапте.
Не обращая внимания на грубость и явную провокацию со стороны Ульвэ, Евпатий вогнал свой меч обратно в ножны и, повернувшись к холму, с которого только что спустился сам, крикнул:
– Прошка, Игнатий, Богдан! А ну, гляньте-ка, что там наверху? Еще двое со мной, остальные на страже!
Обалдевший Ульвэ округленными глазами наблюдал, как, словно из-под земли, на холме вырастали русские воины. Все в полном боевом вооружении, при доспехах, щитах и оружии. Трое из русских воинов, двое вполне зрелых и один помоложе, быстро направились к тому месту, где лежали тела Виктора и Трувора. Еще двое быстро подошли к появившемуся первым русичу, и они вместе пошли к месту недавней схватки.
Евпатий осмотрел стонущего Михаса, затем перевернул и прислушался к дыханию Генриха.
– У этого хребет перебит, сам идти не сможет, а вот второй, кажись, целехонек, только без сознания, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Евпатий.
– Тут один, кажись, еще дышит! – прокричал с холма Прошка.
– Значит, так, – обратил наконец внимание Евпатий на безучастно стоявшего Ульвэ. – Вам всем следует отправиться с нами. Выживет ли твой товарищ, в которого угодило ядро, неизвестно. А вот остальных, кроме, конечно, того, что остался без головы, на ноги поднимем наверняка, но для этого надо добраться до нашего лагеря. Положение лагеря никому из чужаков знать не следует. Поэтому вам всем завяжут глаза, но вы останетесь при оружии, потому как не в полон вас берем, а в гости приглашаем. Если не согласен, мы просто уйдем. Выбирай.
Обескураженный событиями последних дней, а особенно последнего получаса, Ульвэ стоял, молча уставившись на русского богатыря. Слова Евпатия доходили до Ульвэ туго и как-то непонятно, словно все это дурной сон. Но Ульвэ точно знал, что не спит. Что же тогда происходит? Все они попали в заколдованные леса где-нибудь под Новгородом или Псковом, где творится неведомая магия? В лесах этих обитают страшные полулюди и русские волхвы, которые непонятными чарами прячут от глаза смертного своих воинов?
Неожиданно для самого себя, Ульвэ произнес:
– Ты не ответил мне, откуда знаешь язык моих сородичей.
Евпатий внимательно посмотрел на старавшегося держаться уверенно и с достоинством рыцаря, и, вздохнув так, словно ему приходиться объяснять очевидные вещи неразумному малышу, ответил:
– Я разговариваю с тобой на общем языке. Ты стал его понимать, как только здесь оказался, и я не знаю, как это происходит, но в нашем мире все разумные твари могут понимать друг друга. Со временем ты вспомнишь и свой язык… Однако мы теряем время, а оно тем более дорого, что путь не близкий. Ты принял решение?