Хроники появления инопланетян
Шрифт:
По мнению Мак-Ричи, «непонятно, на какую основу опирается автор, называя их неграми, но он допускает, что эти фенлендеры карликового роста могли бы рассматриваться как „awisks“ из кельтских легенд».
Кажется, теперь нам становится понятно, где мы находимся. На острове Оркни существует традиция, которая имеет параллели с вышеприведенной здесь историей. В первой половине XV в. (более точной даты неизвестно) епископ Томас Таллох из Оркни в «Orcadibus Insulis» привел некоторые детали традиции, которая гласит, что на 6 веков раньше архипелаг был населен «the Рарае and a race of dwarfs». «Рарае», по мнению многих ученых, были ирландскими священниками, а карлики были «picts». В этом Мак-Ричи согласен с Бэрри, когда в его произведении «Оркни» мы читаем:
«Действительно, там не было никого другого, кроме peiths, picts или piks…
Настойчивость, с которой изучаются древние архивы, совершенно примечательна, как отмечает Мак-Ричи.
Ирландские священники следовали за Коломбой, который сам был правнуком Коналла Гулбена, который, согласно преданиям, дал жестокий бой расе карликов. Битва Коналла Гулбена против карликов стоит у истоков целой серии сказаний, которые иногда упоминают о других легендарных героях. Если постараться сократить, насколько это возможно, оригинал этой истории, то вот, что получится:
«Коналл Гулбен был сыном известного Найла (или Ниала), предка семьи О'Найлов из Ольстера. Он был дедушкой Федлимида, отцом Коломбо, и его приключения начались где-то на северо-западе Ирландии на пороге V в. Гулбен причалил к „королевству Лохленн“, которое принимают в основном за Скандинавию. Прибыв туда, Гулбен был удивлен увиденной им странной конструкцией, и он спросил у своего проводника:
— Что это за остроконечный дом, Дуанак?
— Это дом семьи Тамаисков, лучших воинов, которые только есть в королевстве Лохленн, — ответил проводник Дуанак.
— Я слышал, как мой отец рассказывал о Тамаисках, но я никогда их не видел. Я пойду посмотреть на них, — сказал Коналл.
— Я не советую тебе этого делать! — были последние слова Дуанака.
Конечно, Коналл Гулбен не последовал этому совету. Он пошел прямо во дворец короля Лохленна и вызвал его на битву. Ему ответили, что он не может сражаться в этот ночной час, но он может быть в доме у „amhusg“ („awisks“), где их есть восемнадцать сотен…
Он вошел и прошел весь дом, и не было ни одного „amhusg“, который бы не гримасничал. Когда он видел, как кто-то из них делал гримасу, сам он в ответ делал две.
„Что означают гримасы, которые вы строите?“ — спросил один amhusg. „Что означают гримасы, которые вы мне строите?“ — спросил Коналл. Они ответили: „Наши гримасы означают, что твоя свежая королевская кровь будет нашей, чтобы утолить нашу жажду, а твоя свежая королевская кожа — чтобы полировать наши зубы“. Коналл сказал: „Моя гримаса означает, что я пришел, чтобы найти того из вас, у кого самый большой череп и самые слабые ноги. И я возьму его за ноги и его черепом убью всех остальных“.
Они ответили: „Мы никогда не видели, чтобы сюда приходил большой глоток крови и кусок кожи, который мог бы нас победить, кроме тебя и еще одного человека, но он отступил перед нами. И если отступишь ты, мы будем сомневаться и в других“.
„Это как раз то, чего я не сделаю, потому что вы в пределах моей досягаемости“, — ответил Коналл, следивший за их движениями. Затем он приблизился и начал: „Я боюсь, что погоню вас из дыры в дыру, с холма на холм, как я это уже делал“. Затем он посмотрел на них и схватил одного — того, у которого были самые хрупкие ноги и самая большая голова, и отбросил остальных. Шлеп! Шлеп! До того, пока не убил всех до последнего и не осталось ничего от того, кем он убивал остальных. Все, что у него осталось в руках — ноги».
История Коналла Гулбена, описанная Кэмпбеллом из Айлей, продолжается в форме удивительных сражений в других странах. Например, во Франции Коналл побеждал таким же абсурдным образом, «как в доме Тамаисков», лучших воинов, которые были у короля Франции.
Мак-Ричи сделал заключение:
«Конечно, надо понимать, что представленный пассаж настолько же невозможен, насколько смешон. Но это не мешает мнению, что основой этой истории может быть достоверная битва между людьми возвышенной натуры и карликами. Чрезмерное число последних и простота, с которой герой разбрасывает их туда-сюда, являются просто прикрасами древних рассказчиков».
Что касается невозможности передавать это сказание на протяжении 15 веков и быть, однако, историческим, Мак-Ричи говорит:
«Надо помнить о том, что устный пересказ истории и генеалогии со всем надлежащим вниманием к языку и деталям — это целая наука среди народов, говорящих на гэльском».
Но тогда, что же стало с расой карликов? По мнению Мак-Ричи, примерно в VI в. карлики были уничтожены или спрятались, когда Коломба и его последователи вели религиозные войны против «picts». Он говорит, что тогда же ирландцы тоже объединили свои усилия против этих народов на севере Ирландии. И когда новые хозяева испытывали чувство вины по отношению к своим древним врагам, людей начали будоражить слухи о фантомах «picts», которые продолжали скитаться по стране. И это понемногу привело к эльфам и феям.
Эта теория, на которую ссылаются в основном как на «теорию о пигмеях», не становится, однако, более приемлемой после доказательств, которые историки собрали о picts.
Имя «picti» (по мнению Венвригта) появилось сначала в 297 г. нашей эры и с этого времени обозначало все народы, которые жили на севере Mur Antonin и которые не были шотландцами. В начале тысячелетия, по-видимому, были предшественники «picts», которые формировали различные группы, называвшиеся «proto-picts». Не могли ли пигмеи Мак-Ричи фигурировать среди «proto-picts»? Венвригт дает следующее толкование отрывку, извлеченному из «Истории Норвегии», на которую мы ссылались ранее:
«Эти районы сначала были населены „picts“ и „рарае“. „Раса picts“ ростом не превышала расу пигмеев; они творили чудеса и утром, и вечером, строя окруженные стенами города; но в середине дня они полностью теряли силу и от страха прятались в маленьких подземных домах».
Венвригт комментирует:
История интересна тем, что собирает «picts», подземелья и иногда башни, объясняя всеобщую веру в то, что «picts» были народом пигмеев, и показывая нам первый пример совершаемой ошибки, когда говорят дома «picts», подземелья «picts» и башни «picts».
Можем ли мы предположить, что среди «proto-picts» были карлики, которых ошибочно считали коренными жителями? Тогда откуда же они пришли? Теория Мак-Ричи не дает нам ничего, кроме путаницы, и заставляет нас констатировать его затруднительное положение, когда он отмечает, что фенлендеры были не просто карликами, но к тому же и черными карликами.
Как мне представляется, нам, по крайней мере, удалось установить, что эти вопросы не сумели разрешить ученые всех эпох. Мнение Хартланда на тему подобных созданий не расходится с мнением Мак-Ричи: «Более чем возможно, что характерные черты, относящиеся к странным расам, приписывались мифическим существам в кельтских суевериях».
Вентц в своем заключении относительно дискуссии про теорию о пигмеях (он отбрасывает ее, так же, как Хартланд) отмечает, что все проблемы происхождения веры в фей являются неразрешимыми, потому что эта вера глобальна и не ограничивается только лишь кельтскими странами. Точно так же А. Ленг в своем толковании книги Кирка (1922 г.) заявляет: «По-моему, подземные жители из книги господина Кирка являются не только традиционным воспоминанием о реальной расе карликов, живущих в подземельях, но и скрытым напоминанием о каких-то предках».
Фольклор в стадии становления
Для тех, кто имеет склонность к исследованиям, интересны не только (и даже не столько) истоки древних верований о пришельцах на Землю; для них еще более привлекательны современные слухи из уст очевидцев, т. е. изучение фольклора на стадии становления. Когда современные слухи перекликаются с фактами, которые будоражили поколения ученых, чувства испытываемые по этому поводу, — благодарность и энтузиазм. Когда звонит телефон на. военно-воздушной базе и офицер секретной службы передает отчет, который сделал мотоциклист, только что оглушенный тем, что он называет «летающей тарелкой», мы констатируем уникальное единение современного мира (и его технологий) с древними ужасами (со всей мощью их внезапной, скоротечной и иррациональной природы). Мы сейчас находимся в какой-то степени на привилегированном положении. Ни Вентц, ни Хартланд не могли опросить людей, только что наблюдавших необъяснимого явления. Большая часть их свидетелей говорит о событиях глубокой старины, об историях, услышанных около камина. А мы порой ощущаем, что способны даже ухватить тех существ, которые появляются в ночи и скрываются в ней. Мы идем по их следу, совсем рядом с ними. Еще дрожит воздух от возбуждения, еще не улетучился запах серы, но уже начинается история.