Хроники Реликта. Том II

Головачев Василий Васильевич

– Простите, патриархи, у вас тут был Аристарх, куда он ушел?

– В отсек двадцать три, – ответил Баренц. – Не хочешь… – Последнее слово повисло в воздухе, Боянова исчезла, как и Железовский до нее.

Баренц пожал плечами, собираясь продолжить разговор, но перед ними возник вдруг тот, о ком они говорили, – проконсул Габриэль Грехов собственной персоной.

– Где он?!

– Если Аристарх, то в двадцать третьем, а если… погодите! – Баренц взмахнул рукой, словно пытаясь удержать гостя, но тот уже пропал. – Что случилось?

Ответом был резкий двухтональный вопль сирены тревоги.

Двадцать третий отсек, располагавшийся рядом с отсеком

метро, представлял собой походную мастерскую по срочному ремонту недублированного оборудования, в состав которой наряду с компьютером входил еще и бокс ручной подгонки с полным набором инструмента. На памяти Железовского еще ни разу этот отсек на спейсерах не был использован ни пограничниками, ни научными экспедициями, вполне хватало того потенциала, которым изначально обладали машины для преодоления пространства, несмотря на возникающие иногда аварийные ситуации и непредвиденные обстоятельства. Мастерская на «Перуне» также практически не открывалась за время эксплуатации спейсера, и Аристарх никогда не вспомнил бы о ее существовании, если бы не вызов бывшего зама Берестова, ставшего командиром обоймы риска.

Шадрина он увидел сразу, как только вошел, хотя света в отсеке не было: безопасник лежал ничком на полу у выходной потерны линии доставки, неловко подвернув руку. В следующее мгновение на голову комиссара обрушился жесткий парализующий удар пси-поля, и если бы он не обладал интуитивным видением и развитым чувством опасности, все закончилось бы печально, но защитные силы организма, мобилизованные интуицией, сработали безошибочно. Отразив удар, Железовский не раздумывая прыгнул к полуоткрытой дверце одного из шкафов с инструментом, мгновенно включившись в ритм жизни, недоступный неинтрасенсу. Опасность была повсюду, она разлилась по отсеку, словно вода из прорвавшейся канализации, ориентироваться пришлось уже в действии, на ощупь, и прошло целых полсекунды с момента его появления, когда наконец Аристарх определил, где находится противник.

В то место, где он только что стоял, с гулом ударил невидимый кулак гравитационного разряда.

– Браво, комиссар! – раздался отчетливый пси-голос. – Реакция у тебя превосходная, и тем не менее…

– Стойте! – ответил Железовский мысленно. – Вы слишком много говорите, в этом одна из причин ваших поражений. Посмотрите на мою руку.

– Вижу, это «универсал-101».

– Ошибаетесь, это полевой аннигилятор «шукра». Я пробью насквозь весь корабль… вместе с вами, разумеется. И реакция у меня не хуже. Уходите, пока не подоспела обойма «ланспасад», ваша жизнь нам не нужна.

– Зато мне нужна твоя, комиссар, и задание должно быть выполнено.

– Слова, слова. Или стреляйте, или уходите, но успею выстрелить и я. Что вы сделали с ним? – Железовский кивнув на лежащего Шадрина.

– Он пока жив. А тебя, оказывается, наши аналитики недооценили и дали неполную информацию. И все же задание будет выполнено.

– Уничтожив меня, вы все равно ничего не добьетесь, просто на моем месте будет работать другой человек, и не исключено – более энергичный.

К-мигрант выстрелил, но за мгновение до выстрела Железовский переместился на несколько метров в сторону, не открывая огонь в ответ. Многотонный удар гравиразряда, сконцентрированный в невидимую «пулю» размером с голову человека, пришелся на стол, решетку и колонну манипулятора, сплющив и разгладив их в ровную дорожку.

– Идиоты! – выговорил Аристарх, продолжая двигаться бесшумно и быстро, резко меняя направление, высоту прыжков и положение тела; руки и лицо его в темноте засветились

изнутри розовато-малиновым светом. – Неужели вам недостает элементарного интеллекта, чтобы сообразить – благородные цели не могут быть достигнуты негодными методами! Неужели опыт цивилизации, ее история ничего вам не подсказали, если вы продолжаете играть в старые детские игры с засадами, выстрелами из-за угла, планами завоевания плацдармов и прочей белибердой? Неужели еще не ясно, что мы как профессионалы в эти игры обучены играть специально, дабы ни у кого не возникло желания реставрировать прошлое?

Выстрел – с грохотом разлетелся купол вакуум-камеры. Еще один – рухнула крайняя стойка, поддерживающая монорельс над сборочным столом. Последний выстрел задел ложемент мастера и колонну инка, разлетевшуюся фонтаном ослепительных искр, а потом Железовский достал-таки стрелявшего и вырвал у него пистолет. Весь разговор и схватка длились не более полутора минут.

Противники застыли друг против друга, и только теперь Аристарх с опозданием определил, что перед ним не К-мигрант. В то же мгновение в отсеке вспыхнул свет, одев сгорбившегося напротив комиссара «серого человека» в серебристый ореол, в потерну проскользнула Боянова, и в голове Железовского взорвался ее отчаянный пси-крик:

– Аристарх!

Он успел только прыгнуть – не группируясь, рефлекторно, не собрав силы и волю, просто чтобы не стоять на месте, успев лишь с сожалением подумать: поздно!

Выстрел, бесшумный и неяркий, раздался со стороны высунутой из стены мульды транспортера – К-мигрант прятался там, и на сей раз это был точный лазерный импульс, пронзивший плечо Железовского. Комиссар выстрелил в ответ, не целясь, еще в падении, и ему на краткий миг удалось дезориентировать нападавшего: штриховая очередь лазерных импульсов чуть в стороне, в то время как молния аннигилятора проделала в стене рядом с челюстями транспортера широкий огненный пролом. И в действие вмешались еще двое: Забава Боянова, открывшая огонь из «универсала» в направлении неведомого врага, и Габриэль Грехов, сбивший ее с ног и тем самым спасший от новой очереди. Двигался проконсул так быстро, что даже Аристарх, успев сориентироваться и справиться с болью, с трудом улавливал па его странного танца – бега-атаки. Стрельбы Грехов не открывал, хотя и держал в руке пистолет.

Лазерные импульсы прекратились, мульда транспортера упряталась в стену, с шипением сработали замки грузовой капсулы, и автомат швырнул ее в трубу отправки. Взвыла сирена тревоги, в отсек вбежали безопасники группы подстраховки, остановились. Грехов выбежал, едва не сбив с ног оперативника. Боянова, держась за шею, и Железовский, поддерживая руку, поднялись с пола, глядя друг на друга.

Грехов вернулся через минуту, кивнул командиру обоймы, спрятал пистолет, посмотрел по очереди на председателя СЭКОНа и на комиссара-два:

– Это был Мэтьюз Купер, он у них «штатный палач».

– Ушел? – спросил командир группы, озабоченно разглядывая дыру в стене. – Мы засекли его драккар по сетке непривязанных объектов, хотя он и знал код автоответа, но потом повторил дробь погранслужбы, и мы отвязались. Однако в драккаре его ждут.

– Вряд ли он собирался уходить тем же путем, – проворчал Железовский, из черного пятнышка на его плече появилась струйка крови.

– Он снова ушел через метро, – сказал Грехов. – Отсек рядом, и операция была подготовлена неплохо. Каким образом К-мигранты используют метро со стационарным выходом, не появляясь на подконтрольных станциях? Как им удается переориентировать выходы?