Хроники российской Саньясы (Из жизни Российских мистиков - Мастеров и Учеников 1960-х - 1990-х)
Шрифт:
В: - А почему вдруг у вас в ответ на этот вопрос открылся внутренний источник знания? Вопросом о смысле жизни задаются многие люди, но ничего подобного у них не происходит.
No20: - Судьба! В критический момент имело место благоприятное стечение обстоятельств. Во-первых, я поехал учиться во Львов, и тем самым был вырван из привычной киевской среды, которая отвлекала меня от ощущения внутренней пустоты, смягчала ощущение ценностного вакуума. Эта среда обеспечивала достаточно интенсивные и привлекательные раздражители: прожигать жизнь в ней было весело и увлекательно. А когда я был
В: - В каком возрасте это произошло?
No20: - Мне было тогда лет двадцать. Но собственно соприкосновению с Учителем и выходу на Путь предшествовало еще одно обстоятельство: я бросил пить, курить и мясо есть. Вот. Но сделано это было вовсе не для того, чтобы вступить на Путь, а из любопытства. Знакомый сказал мне, что если месяц не пить - не курить - мясо не есть, можно выйти в астрал. И пообщаться друг с другом через астральную трубу. Ну, поскольку я был открыт неведомому, и вообще делать было нечего, то подумал: а чего бы не попробовать? И бросили мы с моим одноклассником, который остался в Киеве, пить-курить и мясо есть. На месяц. Под конец он сорвался, объелся пельменями. Ладно, решили ради чистоты эксперимента еще месяц не пить, не курить и мяса не есть. Эксперимент все равно провалился, но за эти пару месяцев мои мозги видно очистились от токсинов и во что-то я смог-таки врубиться.
Так что налицо два судьбоносных обстоятельства: изоляция и очищение. Плюс третье - благоприятная среда. Дело в том, что во Львов я приехал с профессиональными иллюзиями: думал, что чему-то научусь. Но в первом же семестре мне стало ясно, что меня здесь ничему не научат, более того, что я потеряю и ту квалификацию, которая у меня была; обстановка там, надо сказать, действительно была разлагающая - не учат ничему и делать ничего не надо. Собирался бросать институт. Но где-то под конец первого семестра меня пробило и я понял, что именно такая обстановка мне и нужна, что я смогу здесь пять лет беспрепятственно заниматься Йогой. Так оно и вышло.
В: - Была ли у вас какая-то группа, круг единомышленников?
No20: - Нет, я был один и рос самостоятельно. В общем-то, в Киеве был круг друзей, не чуждых подобным интересам; но это было не очень серьезно.
В: - Учились вы как, по книгам?
No20: - С самого начала мне было ясно, что из книг я могу узнать лишь то, как другие люди осмысляли сходный с моим опыт в прошлом. Я рассматривал книги не как источник знания, а как исторические документы. И свидетельства того, что я не один.
В: - А почему вы сами стали писать?
No20: - По ряду причин. В голове у меня была каша, и чтобы как-то в ней разобраться, я не нашел способа более удобного, чем выносить эту кашу на бумагу, а потом разгребать ее, выясняя, что к чему. Знание, получаемое из внутреннего источника, поражало меня словно гром среди ясного неба, и я, естественно, тоже записывал эти откровения. Ну, и книги. Оказалось, что в книгах много воды, но встречаются ясно сформулированные мысли и точные наблюдения, созвучные моему опыту. Я их выписывал. Первоначально эти разрозненные записи и выписки никак между собой не были связаны. Потом в них стали просматриваться какие-то общие темы и они стали объединяться в более крупные фрагменты. Они были словно частями некой мозаики, которую я на каком-то этапе начал складывать сознательно, целенаправленно восполняя недостающие детали. Благодаря этому я стал постепенно уяснять для себя общую картину происходящего, начал сознавать свой Путь.
В: - И в чем состоял ваш Путь?
No20: - Я понял, что Путь представляет собой по существу процесс развития самосознания, эволюцию переживания того, "кто я". Все остальное -это цветы у дороги, средства передвижения и т.д., но не Путь как таковой.
В: - Что вы делали для того, чтобы продвигаться по этому Пути?
No20: - Ничего особенного я вроде бы и не делал. Это был в значительной мере спонтанный путь.
В: - Что, никакой специальной практикой вы вообще не занимались?
No20: - Вообще-то вначале я действительно занимался Хатха-йотой...
В: - Но это привело к каким-то переживаниям или как?
No20: - Это была работа, в результате которой я осознал, что у меня есть тело. И что оно живет своей жизнью, отличной от жизни ума и чувств. Трудно поверить, но до того, как заняться Йогой, я этого не сознавал. Все составляющие моей личности были слипшимися в один неопределенный ком, который я называл "собой".
В: - Значит, какая-то практика у вас все-таки была?
No20: - Ну, скажем так, практика самонаблюдения в естественном потоке жизни.
В: - То есть основной опыт, который служил материалом для осмысления, вы получали посредством интроспекции?
No20: - В данном случае вернее будет говорить именно о самонаблюдении, а не об интроспекции в узком смысле слова. Я получал опыт в ходе соприкосновения с жизнью и наблюдения, как моя психическая организация реагирует на жизнь, и как жизнь реагирует на меня, на мое поведение. Плюс знакомство с духовной литературой, то есть опытом осмысления подобной работы предшественниками.
В: - Таким образом, это не было специальной практикой, выделенной из потока жизни?
No20: - Да, в качестве практики я воспринимал саму жизнь во всем ее многообразии. А специальная практика ничего, кроме скуки, у меня не вызывала. У меня было ощущение, что выполнение упражнений, с точки зрения Пути, -это просто убитое время. Практика внимательного отношения к жизни представлялась мне гораздо более интересным и действенным занятием.
В: - Вы просто участвовали в потоке жизни или намеренно помещали себя в какие-то ситуации?
No20: - На каком-то этапе я действительно помещал себя в ситуации, которые бы угрожали моему образу себя. Это облегчало наблюдение за тем, как мой образ себя влияет на мое восприятие.
В: - Не могли бы вы подробнее рассказать об этом?
No20: - Рассказать о создании ситуаций, угрожающих образу себя? Это могли быть любые ситуации, когда я выглядел в глазах окружающих не самым достойным образом. Сейчас я припоминаю только ситуации неумеренного потребления алкоголя; собственно практикой можно было назвать переживание переживания того, что я натворил в невменяемом состоянии.