Хроники симбионта. Книга 1. Новая жизнь
Шрифт:
Когти моего метаморфа вскрыли ее, как консервную банку – вскрывает острый кухонный нож, легко и непринужденно, вдоль всего туловища. Костяные пластины брони собаки, разлетались по сторонам, как осколки, разорвавшейся боевой гранаты, ударяясь и впиваясь в тело морфа и застревая в нем! Оголенная, разорванная плоть собаки, взорвалась кровавыми брызгами, орошая собой пространство вокруг, мой морф взревел и я почувствовал его жажду, он почувствовал кровь!
На экране пред моими глазами, мелькнули короткие строки анализатора, о нанесенных собаке повреждениях. Следом, короткие, о повреждениях нам, что я успел из этого понять, так это то, что собака не жилец, а у нас, системой зафиксированы, самые минимальные повреждения, от мелких попаданий осколков, костяной брони противника.
Со второй гончей ждавшей нас, ее лень и спесь, как ураганом снесло. Чудище взвыло, издавая высокочастотные колебания. В любом баре, любой планеты, наверняка бы полопалась вся посуда, от такого мелодичного вопля, но здесь был не бар, а мой морф не посуда! Киса неумолимо приближался к своей! Теперь уже не мы, а именно они, превратились в жертвы и стоящая впереди, готовая к броску собака мутант, это осознала, но не отступила и не убежала, мое, ей уважение.
Она бросилась навстречу, ее глаза горели ненавистью и обреченностью, загнанного в угол зверя, мне стало не по себе. Бой, с загонным в ловушку и доведенным до отчаяния, обреченным существом, должен быть неистовым и жестоким, ведь зверь, не собирался сдаваться и отдавать свою жизнь на закланье, как беспомощная овца!
Зверь, собирался продать свою жизнь дорого, он сделал шаг вперед! Раскрыв свою пасть и обнажая клинки, своих клыков убийц, он кинулся в последний бой, целясь моему морфу точно в горло!
Прыжок, полет, хищная пасть собаки стремительно приближается, морф изменяет центр тяжести, заваливаясь на спину – падает, тело протаскивает вперед силой инерции! Гончая промахнулась, просчиталась, она над нами!
Скользя спиной по камням, морф, вскидывает руку вверх, клинки когтей впиваются в грудь нависшего над нами в смертельном прыжке монстра, броня взрывается, крошась, как хрупкое стекло, клинки проникают в плоть собаки, а неизбежная инерция довершает начатое. Содержимое внутренностей, лавиной льется на нас, накрывая кровавой жижей, собака, не замедляясь, проносится дальше, слышно, как падает ее тело, раскидывая булыжники на своем пути! Все, бой завершен! Строка оповещений фиксирует, фатальные повреждения противника, и исчезает. Мой первый бой окончен, Виктория!
***
– Отбой родной, – приглушенно прорычал я, лежа на спине, машина фыркнула, но подчинилась.
Навалилась слабость, законные тридцать секунд деактивирования, начли свой бег, потроха и кровавое месиво меня не волновали, адреналин первого боя не позволял мне думать и чувствовать. Время вышло, таймер остановился, я лежал в вонючем месиве кишок этой псины, не думая ни о чем. Приподнялся и обернулся, туша гончей лежала неподвижно, уродливой и поломанной куклой, извращенца создателя.
Эта тварь сдохла, что с другой? Перевернулся вставая на колени и оборачиваясь назад – улыбнулся, другая лежала невдалеке, упершись головой в валун, на ней сидел Скиф, весь в кровавых разводах и подтеках, он держал в руке, свой за сапожный нож.
– Скиф! – позвал я его. Тот обернулся, лицо его было перемазано кровью. Я продолжил:
– Твоя кровь? Ты ранен?
– И моя, и ее! – весело откозырял харун. – Эта сука, она не подохла, сразу…
– Живучая значит… Как тебя, сильно?
– Нет. Пустяки, я думал она все, холодная! Подошел посмотреть, а она башку подняла и за ногу меня прихватила.
– И? – я состроил вопросительный взгляд, осматривая Скифа на повреждения. – Так сильно или нет?
– Штанину порвала да зацепила вскользь. Я успел отпрыгнуть, крови почти нет, – успокоил меня харун, делая отмашку одной рукой. Другой, он обтирал о штаны нож, собираясь его спрятать обратно в сапог.
– Кто это Скиф? Что за нечисть нам попалась? – поднимаясь с колен, я кивнул в сторону одной из распластавшихся тварей. – Это твоя больная фантазия, ты их придумал гаденыш?
– Не! Ты чё! – усмехнулся Скиф. – Какая к черту фантазия, это реальные твари, они в природе существуют!
– Да ладно? – не поверил я.
– Не строй из себя невинность Киф! – посмурневшим тоном ответил мне харун. – Что эти твари, что твой морф! Они все реальные и реально существуют, в моих базах, всего лишь их копии.
– Ты серьезно? Мой морф, он что, копия с кого-то?
– Копия – копия! А ты думал, харуны выдумщики такие, что можем на придумывать всю эту мерзость? Да я этих тварей терпеть не могу и твоего морфа вместе с ними… Божии создания блин!
– О как! – я повел бровью, в удивлении, таращась, на брезгливую машину.
– Да, вот так, – Харун подошел ко мне и положил на плечо руку. – Мы странники Киф, путешествуем по мирам, изучаем, пополняем базу данных нашего отца. Мы не создаем это, в отличие от некоторых…
– Когооо??? – я все больше офигевал, мой харун кладезь тайн и секретов и вдобавок еще партизан!
– Потом… Все потом Киф. – он меня похлопал по плечу и улыбнулся. – Ты все узнаешь, но всему свое время.
– Хорошо, – буркнул нехотя соглашаясь. – А теперь, что? Какие у нас планы?
– Теперь… – задумался Скиф. – Теперь твоему морфу нужно поесть, зря ты его отозвал, – Скиф поморщился, как от лимона, упоминая моего морфа и договорил:
– А потом, нам нужно найти щенков тварей и убить их, пока не подросли.
– Поесть? Щенков? – я помотал головой от обилия информации.
– По порядку Киф, по порядку! Если ты мне вопросы перестанешь задавать, как из плазмомета, то мы здесь, закончим, все, по быстренькому. И к вечеру, будем в оазисе. Наговоримся с тобой, не переживай. У нас вечность впереди, если дурить не будешь!
– Вечность? – я стоял истуканом, продолжая пребывать в состоянии эйфории от количества сюрпризов в моем друге!
Друге!? Я подумал о Скифе, как друге!? Капец, а ведь действительно, кто он мне, как не друг, причем единственный, самый лучший и самый преданный! И стремительно осознав и утвердив в своем сознании статус харуна, на этом моменте размышлений я решил остановиться, отвлекаясь на дела насущные.
– Хорошо, что там с едой, рассказывай, – с подозрением покосился на лежавшие трупы собак.