Хроники Средиземья
Шрифт:
В дни правления Эарнила Призраки Кольца нанесли первый удар — ночью по перевалам Теневых Гор вышли они из Мордора и захватили Минас–Итил. Столь ужасна стала та крепость под их владычеством, что никто не осмеливался даже взглянуть на нее. Позднее она была названа Минас–Моргул, Крепость Злых Чар; и Минас–Моргул вечно враждовала с лежавшей на западе Минас–Анор. В то время Осгилиат, в котором вымерли почти все жители, превратился в руины, населенные призраками. Но Минас–Анор жила и получила новое имя — Минас–Тирит, Крепость–Страж, ибо там короли велели возвести белую башню, высокую и прекрасную, и взору ее доступны были многие края. Неизменно горделив и могуч был этот город, и в нем все еще цвело пред королевским дворцом Белое Древо; и остатки нуменорцев все еще защищали брод через Реку от ужасов Минас–Моргула и от всех врагов Запада — орков, чудищ и лихих людей; и земли за их спиной, к западу от
Минас–Тирит продолжал существовать и тогда, когда пришел конец правлению Эарнура, сына Эарнила, последнего короля Гондора. Это он один поскакал к воротам Минас–Моргула, чтобы ответить на вызов Черного Чародея; и они встретились в поединке, но по вероломству назгулов Эарнур был схвачен живым и доставлен в чудовищную твердыню. Никто из живущих больше его не видел. Эарнур не оставил наследника, но когда королевский род пресекся, городом и все сокращавшимся королевством правили наместники из рода Мардиля Верного. Пришли роандийцы, всадники Севера, и поселились в зеленом Рохане, что прежде звался Каленардоном и был частью владений Гондора; и роандийцы помогали Князьям–Наместникам в войнах. А на севере, за порогами Рауроса и Вратами Аргоната, были и иные защитники, силы более древние, о которых люди знали мало и против которых не рисковали выступить порождения зла, покуда в надлежащее время не вернулся вновь их темный владыка Саурон. И пока не пришло то время, ни разу со времен Эарнила не осмеливались назгулы пересекать Реку или покидать свою твердыню в обличье, зримом для людей.
Во все время Третьей Эпохи, после гибели Гил–Гэлада, владыка Элронд жил в Имладрисе. Собрал он там множество эльфов, а также могучих и мудрых сынов всех племен, населявших Средиземье. Долгие годы, пока одно поколение людей сменялось другим, хранил он память о прекрасном былом; и дом Элронда был прибежищем для усталых и подавленных, сокровищницей добрых советов, искусств и мудрости. В этом доме в юности и в старости находили приют наследники Исилдура, ибо были в родстве с самим Элрондом, а еще потому, что в мудрости своей знал он, что из этого рода произойдет некто, кому суждено свершить великие дела в последние дни той Эпохи. До того же времени обломки меча Элендила были отданы на хранение Элронду, когда дни дунанданов затмились и они стали племенем скитальцев.
В Эриадоре Имладрис был главным поселением Высших Эльфов, но в Серебристой Гавани, в Линдоне жили также и остатки народа Гил–Гэлада. Порою они забредали в Эриадор, но большей частью жили у моря, строя и лелея эльфийские корабли, на которых отплывали на Заокраинный Запад Перворожденные, уставшие от Мира. Владыкой Гавани был Кирдан Корабел.
О Трех Кольцах, что эльфы сохранили неоскверненными, среди Мудрых не говорили открыто, и даже не все эльдары знали, где они хранятся. Но после низвержения Саурона чары Колец трудились неустанно, и там, где были они, жила радость и ничто не было отмечено горестной печатью времени. И потому еще прежде, чем кончилась Третья Эпоха, эльфы знали, что Сапфир хранится у Элронда, в дивном Лесном Ущелье, в доме, над которым ярче всего сияли звезды; Адамант же был в Лориене, краю владычицы Галадриэли. Была она королевой лесных эльфов, супругой Келеборна из Дориата; сама же происходила из племени нолдоров и помнила День Валинора, что был прежде иных дней. Но Красное Кольцо осталось сокрытым до самого конца, и никто, кроме Элронда, Галадриэли и Кирдана, не знал, кому оно отдано. И вот в двух владениях Средиземья на протяжении всей Эпохи хранились неумаленными блаженство и красота эльфов — в Имладрисе и в Лотлориэне, потаенном краю между Келебрантом и Андуином, где на деревьях цвели золотые цветы, и ни орки, ни лихие твари не осмеливались туда забрести. Но многие эльфы предсказывали, что буде Саурон явится вновь, то найдет ли он потерянное Кольцо Всевластья или оно будет найдено его врагами и уничтожено — в любом случае сила Трех Колец сгинет, все, что создано ими, увянет, и настанут сумерки эльфов. Начнется Владычество Людей.
Так оно позднее и случилось — Одно, Семь и Девять были уничтожены, а Три ушли, и с ними кончилась Третья Эпоха, и завершились предания об эльдарах в Средиземье. То были Годы Увядания, и последний расцвет эльфов в землях к востоку от Моря сменился суровой зимой. А в то время нолдоры, прекраснейшие и могущественнейшие дети Мира, еще бродили по Ближним Землям, и звуки их наречия доступны были людскому слуху. Множество творений, дивных и странных, оставалось еще в мире; но и немало было лихого и жуткого: орки, тролли, драконы и хищные твари; в лесах бродили неведомые и мудрые создания; гномы трудились в горах, терпеливым искусством творя из металла и
В древности лес этот звался Великой Зеленой Пущей, и его чертоги, поляны и прогалины полнились зверьем и сладкоголосыми птицами; там, под сенью вязов и буков, были владения короля Трандуила. Но через много лет, когда прошла почти треть этой эпохи, с юга в лес пробралась тьма, и ужас бродил по затемненным полянам; рыскали хищные звери, и злобные, жестокие твари раскинули свои тенета.
Тогда лес изменил название и стал зваться Лихолесьем, ибо там и в ясный день царила недобрая мгла. Редко кто осмеливался пройти через этот лес, разве что на севере, где народ Трандуила все еще сдерживал лихо. Немногие знали, откуда все это шло, и даже Мудрые долго не ведали правды. То были тень Саурона и знак его возвращения.
В то время, когда первые тени легли на Лихолесье, на западе Средиземья появились истари,которых люди называли магами. Никто не знал тогда, откуда они взялись, кроме Кирдана, владыки Гаваней, и лишь Элронду и Галадриэли открыл он, что пришли они из–за Моря. И позднее рассказывали эльфы, что были то посланцы Западных Владык, отправленные для того, чтобы противостоять Саурону, если он воспрянет вновь, а также побуждать к доблестным деяниям людей, эльфов и прочие существа доброй воли. Являлись они в обличье людей, древних годами, но бодрых, и мало менялись со временем, медленно старились, хотя великие заботы отягощали их. Были они весьма мудры и могучи духом. Долгое время странствовали они меж людей и эльфов, но водили дружбу со зверями и птицами; и народы Средиземья дали им множество имен, ибо истинных своих имен они не открыли. Главными среди них были те, кого эльфы звали Митрандйр и Курунир, а северяне — Гэндальф и Саруман. Курунир был самым старшим и пришел первым, а за ним следовали Митрандир и Радагаст, и прочие истари,что ушли на восток Средиземья, и преданья молчат о них. Радагаст был другом всем зверям и птицам; Курунир же большей частью жил меж людей, и был он красноречив и искушен в кузнечном ремесле. Митрандир ближе прочих был к Элронду и эльфам. Он исходил в скитаньях Север и Запад, но ни в одной стране не жил подолгу; а Курунир отправился на Восток и, вернувшись, поселился в Ортханке, в Круге Айсенгарда, что возвели нуменорцы во дни своего могущества.
Бдительнее прочих был Митрандир, и его более других встревожила тьма, заполнившая Лихолесье, ибо, хотя многие считали, что тьма эта принесена Призраками Кольца, опасался он, что на деле это первый знак возвращения Саурона. Митрандир явился в Дол–Гулдур, и Чародей бежал пред ним, и на долгие годы утвердился бдительный мир. Но в конце концов Тень вернулась и мощь ее возросла; и в то время впервые был собран Совет Мудрых, что зовется Белым Советом. Были там Элронд, Галадриэль и Кирдан, и прочие высокородные эльдары, а также Митрандир и Курунир. И Курунира (Сарумана Белого) избрали главой Совета, ибо он глубоко изучил прошлые деяния Саурона. Правда, Галадриэль желала, чтобы Совет возглавил Митрандир, и это пробудило зависть в Сарумане, ибо гордыня его и жажда власти возросли непомерно. Митрандир, однако, отказался, не желая иметь ни обязанностей, ни обязательств, кроме как перед теми, кто послал его; и не мог он осесть в одном месте либо подчиняться чьим–то приказаниям. Саруман же занялся изучением Колец Власти, их создания и истории.
Тень все росла, и росла тяжесть на сердцах Элронда и Митрандира. И потому однажды Митрандир, подвергаясь великой опасности, вновь отправился в Дол–Гулдур, спустился в темницы Чародея, открыл, что опасения его не напрасны, и счастливо ушел оттуда невредимым. Возвратился он к Элронду и сказал ему так: «Увы! Догадка наша верна. Это не один из улайров, как полагали многие. Это сам Саурон, что вновь обрел зримый облик и набирает силу; он опять собирает под власть свою все Кольца и ищет вестей о Едином, а также о потомках Исилдура, если таковые живут еще на земле».
И отвечал ему Элронд: «В тот час, когда Исилдур завладел Кольцом и не пожелал отказаться от него, рок судил, что Саурон вернется».
«Но Единое Кольцо сгинуло, — молвил Митрандир, — пока Оно не отыщется, мы сможем обуздать Врага, если только соберем все силы и не станем мешкать».
Тогда созвали Белый Совет; и Митрандир побуждал к немедленным действиям, но Курунир выступил против него и советовал по–прежнему выжидать и наблюдать.
«Ибо, — говорил он, — не верю я, что Единое когда–нибудь сыщется вновь в Средиземье. Оно кануло в Андуин, и давно уже, думаю я, вода унесла Его в Море. Там Ему и покоиться до конца дней, покуда не разрушится мир и не иссякнут воды».