Хроники Священного союза

Карелин Сергей Витальевич

Король велел сослать его на далекие и холодные окраины Аголорда, туда, где он будет служить при границе королевства в одном из гарнизонов Северной Марки, до тех пор, пока его не настигнет стрела дикаря или морозная земля примет в свои ледяные объятья. Но люди Сайруса обратились к Хэгасту. Они готовы были отправиться на границу, но не хотели такой судьбы для командира. Подобная преданность дорогого стоила, и Хэгаст рискнул взять Сайруса в отряд.

– Оставь его, Сайрус! – потребовал Хэгаст, потеряв терпение, когда верзила придавил ступней лицо мертвого некроманта.

–

С этой мрази не убудет! – ухмыльнулся горец, перенося вес своей туши на одну ногу, – мало ему! – он добавил пару крепких словечек.

– Довольно! – поморщился Хэгаст, – ты ведешь себя, как ребенок.

– Я не паладин. А эта тварь заслужила подобное обращение.

– Я знаю, – примирительно кивнул Хэгаст, – но оставь его. Он мертв, а издеваться над трупом занятие недостойное. И не только для гвардейца.

Сайрус отступил, оставив в покое тело некроманта, и ухмыльнулся:

– Да, мой лорд. Извини, меня порою заносит.

– Вот, гляди-ка! – Сайрус, скинув порванный плащ, показал царапину на панцире Бриану, давая командиру понять, что конфликт разрешен, – этот змей, не знаю откуда он взялся, дважды тыкнул меня стилетом в спину. Не будь на мне этой железяки – лежать мне рядом с этими довольными покойничками.

– Их семеро, – подал голос Алтей, – семь тел, но должно быть восемь, я точно помню!

– Ищите! – выпалил Хэгаст, вынимая меч, – он где-то рядом.

– Он здесь, Хэгаст, – круг света, исходившего от костра, разорвали тени трех магов, подошедших к ним, – посмотрите на алтаре.

Чуть в стороне располагался небольшой навес, под которым был устроен алтарь для жертвоприношений.

– Они создавали сложное заклинание, пользуясь телами этих детей, – сказал один из магов, сбрасывая на землю сваленные на алтарь грязные тряпки, и открывая несколько истощенных и изуродованных детских тел, – и пытались с кем-то связаться.

Сайрус грязно выругался и харкнув, отвернулся. Это было чудовищно. Даже по меркам диковатого горца. Тела были вскрыты, снятая с ног кожа свисала тонкими лоскутами. Некромант лежал рядом, бледный, словно воск, окруженный наполненными тягучей слизью колбами. Обнаженное тело чернокнижника опутывали вычищенные и обработанные слизью воловьи кишки. Они тянулись щупальцами к детским телам и крепились к толстым, блестевшим при свете полной луны металлическим иглам, пронзавшим плоть на шее и под сердцем.

Хэгаст видел, как под тонкими пленками растекается и пульсирует кровь.

Дети еще дышали.

– Дарион, у них еще есть шанс? – спросил он шепотом одного из магов.

– Шанс всегда есть, нужно только умело этим шансом воспользоваться. Я могу разорвать их связь и очистить кровь. Это долгий и трудоемкий процесс. Только не знаю, смогу ли я сделать это вне стен моей лаборатории.

– Перенесем их через портал.

– Нет. Их нельзя трогать. это верная смерть.

– Что с чернокнижником? Я могу поговорить с ним?

– Я попытаюсь привести его в чувство. После у тебя уже не будет подобной возможности.

Повозившись с колбами и ретортами, Дарион стал читать долгое, многоуровневое заклинание. Заканчивая его, он внезапно закатил глаза, и осел на землю рядом с алтарем.

– Не трогайте! – хором крикнули маги, когда воины Хэгаста бросились на помощь магу, – оставьте его.

Тело некроманта задрожало мелкой судорогой, конечности с хрустом выгнулись в суставах, а из перекошенного рта полилась зеленая пена. Когда судороги стихли, некромант открыл подернутые пленкой глаза. Сначала они казались пустыми, но постепенно оживали. Хэгаст обошел алтарь, вглядываясь в покрытой струпьями лицо.

– Паладин его Величества, – захрипел некромант, брызгая хлопьями пены, – верный пес на коротком поводке, сын гниющего заживо отца.

– Как тебя зовут? – Хэгаст говорил отрешенно и холодно.

– Это не важно. – скривился некромант, – я уже покойник, но поверь мне, твоему фокуснику не разорвать связь. Эту парочку я прихвачу с собой.

– Вы проводили черное таинство. Чего вы добивались этим ритуалом?

– О боги, какая проницательность, ваше высокоблагородное хитрожопое сиятельство. Ты часом не хранитель библиотеки Асгарта? Я прямо-таки поражен твоим умом и просвещенностью.

– Ты хочешь жить некромант?

– Я хочу проживать сотни жизней, примеряя бесчисленные, очищающие плоть лики смерти, но тебе не понять этого, паладин. Чистоплюи вроде тебя, обречены блуждать в темноте. Вы слишком сильно боитесь замараться этой грязью.

– Сын Грода, барон Бреселин, причастен ко всей этой пакости?

– О-о-о, ваше сиятельство, не судите так строго это несмышленое дитя. Все, что у него есть, это пустая голова и туго набитая золотом мошна, которой он позволил нам распоряжаться.

– Как вы склонили его на свою сторону?

– Яблоко от яблони… Любовь подлая штука, но вы знаете об этом куда лучше меня. Меньшой Хуммельштейн боготворит своего покойного папашу, я и не подозревал, что мы найдем здесь столь плодородную почву для своих изысканий.

Эта подлая тварь продолжала говорить что-то. Из его рта сочилась отвратительно вонявшая зеленоватая слизь. Хэгасту хотелось поднять одну из брошенных на землю грязных тряпок, забить поглубже в перекошенную, оскаленную от злобы пасть, пропихнув в самую глотку рукоятью меча, чтобы больше не слышать потока изощренного сквернословия, и заставить это подобие человека ощутить боль и перенести те страдания, что оно причиняло другим. Но боль и страдание – это пища некроманта. Лучше оставить его. Он и так мертв.

– Я устал, успокойте его, – велел он магам, – и сделайте все возможное, чтобы дети остались в живых. Нужно вырыть яму поглубже, закопать эту падаль и накрыть надежным заклинанием. Они больше не поднимут его тело из небытия.

– Хэгаст, – подошел к нему Дарион, – Идарий….

Размахивая посохами, чародеи подняли в воздух облако пыли. В тот же миг прямо перед Хэгастом появилось призрачное изображение человека. Высокий статный старик, с длинной бородой подернутой благородной сединой. Мягкое серебристое сияние, исходящее от его образа, вызывало трепет.