Хроники Темного Универа. Некромант (сборник)
Шрифт:
– Что в карманах?! – Водяной яростно подпрыгивал в луже. – Жвачки, конфеты, деньги – все давай, все…
Не обращая внимания на требовательные вопли из лужи, Влада растерянно оглядывалась по сторонам, водя мобилкой и освещая все вокруг, пока свет не наткнулся на сгорбленную спину. Вампир сидел у стены и даже не поднял головы, отрешенно глядя перед собой.
– Гильс, – отшвырнув телефон в сторону, Влада стала трясти его за плечо. – Я здесь, слышишь? Скажи что-нибудь!
Гильс не поднял на нее глаза, остался безучастным.
– Зря ты сюда пришла, – в конце
– Гильс, ты чего… умирать собрался? Так… не будет, – запинаясь, Влада подыскивала нужные слова. – Так не будет, понимаешь? Я все для себя решила. В общем, так. Обращай меня!
– Чего-чего? – очнувшись от неожиданности и подняв на нее глаза, переспросил Муранов. – Я этого не слышал, дурочка. Тебе очень повезло, что Суморок догадался устроить бой, он молодец. Кстати, как он?
– Н-нормально.
Говорить о смерти Армана сейчас не стоило. Узнает потом… Если оно будет, это «потом».
– Оказался молоток парень, – повторил Гильс. – Гордись своим братом. Бой он выиграл честно… Я действительно теперь не имею права навредить тебе, и это хорошо.
– И что будет… вместо этого?
Влада очень боялась услышать ответ, и не зря.
– Будет, я думаю, еще несколько минут в твоем обществе, – почти весело сказал Гильс. – Потом… передашь Алексу, чтобы он поселил в моей комнате Дашку. Им вместе надо жить, а то ее мамаша сильно достает. Передашь?
Дышать становилось трудно и больно. Реальность еще одной смерти подошла и стояла так близко, что можно было ощутить дыхание ужаса и холода в нескольких шагах. Вампиры, видимо, так и умирают – показав всем, что они этого не боятся. У них это кодекс – не струсить в последнюю минуту. Наоборот, даже улыбаться. Арман тоже улыбался. До самого последнего мгновения…
– Ты иди… а то я опять подумаю, что ты бегаешь за мной, – Гильс держался железно, можно было дать десять баллов за самообладание. Даже посмеивался над ней, по своей привычке.
– Нет… я все для себя решила. Не будет этого! Сделай то, что от тебя требует Тьма.
Влада, как во сне, рассматривала багровые огни некогда очень ярких глаз. Видимо, сказанные слова немного выбили вампира из колеи, они запульсировали на несколько секунд, но потом снова погасли.
– Уходи, – помолчав, сказал Гильс. – Не трону я тебя… Сумороку спасибо за драку, вправил мозги. Хотя… сам ему передам сейчас.
– Парень хочет отправиться во Тьму к своим праотцам, не мешай ему, – поддакнул из лужи водяной. – Наконец-то зрелище будет! Ждем до полуночи! Та-да-да-дам!
Гильс усмехнулся, вынув из кармана джинсов помятую упаковку яблочной жвачки, бросил пластинки в лужу. В подворотне вместо назойливой болтовни раздалось довольное чавканье с урчанием.
– Пять минут осталось, – каждое слово давалось Гильсу с трудом, но голос у него был почти веселый. – А ведь ты и правда бегаешь за мной, Огнева. Влюбилась, что ли?
Муранов есть Муранов. Ему осталось жить пять минут, а он задирается.
– Гильс, какие пять
– Нет, без вариантов, – проронил Гильс, откидывая голову и касаясь затылком стены зловоротни. – Ты будь умницей без меня, ладно?
Услышать такое было настоящим ударом. К тому же каждую секунду с Гильсом происходило что-то страшное. Он бледнел и будто становился прозрачным, исчезая и уходя из этого мира.
– Не буду я умницей и без тебя… Не буду я без тебя, никогда! – Влада вдруг поняла, что сдается, теряет запал и упрямство. – Гильс, не бросай меня! Мне не нужен ни тайный мир, ни обычный… без тебя. Да, я бегаю за тобой!
– Бе-егаешь, сама призналась, – усмехнулся Гильс. – Ладно, пока, белый снежок…
Влада всхлипнула, когда рука Муранова очень осторожно, словно боясь поранить или напугать, как редкую бабочку, погладила ее по волосам.
Последняя минута пролетала сумбурно и кошмарно, под аккомпанемент безобразного чавканья водяного. Влада вдруг поняла, что отчаянно вцепилась в Гильса, обняв его за шею, и что она несет полную чушь, что-то говорит, умоляя и приказывая одновременно. Ей казалось, что плечо, к которому она прижалась с такой силой, вот-вот исчезнет, и ее пальцы сомкнутся, хватая пустоту. Эти секунды были страшными, неумолимыми и отвратительными. Если Гильса больше нет, жизнь теряла краски, смысл, значение. Как жить дальше и чем? Ходить на учебу, смотреть на те места в аудиториях, которые занимал он? Вспоминать каждую их встречу, его насмешливые глаза, улыбку, словечки и привычки? Как она могла злиться на него, ненавидеть, проклинать и игнорировать, проходя мимо в коридорах Носферона? Она во всем виновата, она… Как он во Тьме? Ведь ему там будет холодно и страшно. Значит, ей тоже надо туда, чтобы он не остался один.
Но Тьма не примет ее, не-вампира…
Влада замерла, оцепенела, боясь пошевелить пальцами и ощутить пустоту. От напряжения пальцы свела судорога, время шло, а потом потекло как-то медленнее и спокойнее.
Раздался смачный плевок, всплеск, когда жвачка плюхнулась в лужу, и водяной сказал, нарушив тишину:
– А вампир-то твой не помер… Глядите-ка! Двенадцать ноль-пять. Облом-с.
Влада задохнулась от сказанных водяным слов. Двенадцать ноль-пять. Три слова засверкали в темноте подворотни, как драгоценные камни, переливаясь всеми гранями.
С трудом, как после долгого сна, Влада осторожно и медленно оторвалась от Гильса. Уже несколько минут как он должен был исчезнуть из этого мира. Но вампир сидел рядом с ней. Кажется, он еще не понял, что выжил, и с удивлением озирался по сторонам, будто не веря, что вместо Тьмы остался здесь, в зловоротне, с Владой и придурковатым водяным.
– Ты остался!
Шепот прозвучал громко, отразившись эхом от стен.
Гильс внимательно рассматривал свои руки – даже в полутьме было видно, что кожа на них из мертвенно-прозрачной стала плотнее, обретая материальность, а из-под ногтей ушла синева.