Хроники Запятнанных могил
Шрифт:
– Выпало, конечно, на твою долю не самое приятное, но повторюсь, я не могу тебя отпустить. Это слишком рискованно как для меня, так и для моей семьи. Вдруг ты охотников приведёшь или сам вернёшься? Отпусти я тебя сейчас, нам бы пришлось немедленно покинуть это место, а я не хочу, детишкам здесь нравится, да и Листва довольна.
– Кто, прости?
– Листва, это моя супруга. Мы, конечно, не в церкви обвенчанные, но браки у нас – такое же обычное дело, что и у вас.
– Я понимаю. Скорей всего, будь я на твоём месте, поступил бы точно так же. – Захаров действительно с пониманием относился к сказанному Щеколдой, но умирать тем не менее ему очень как не хотелось. – Может, есть хоть какой-нибудь вариант, чтобы сохранить мне жизнь? – Отчаянье слышалось в каждом звуке, произнесённом им, однако жалости
– Чёрт. Ну вот почему я вечно попадаю в такие ситуации? Знаешь, отчего меня называют Щеколдой? – Захаров отрицательно покачал головой. – Потому что я хоть и твёрдый, но слишком добрый. Проще говоря, открыть меня не так чтобы сложно. Ох, как же вы мне все… Полежи пока что здесь.
Парень молча проводил взглядом покидающего комнату падальщика и, как только тот скрылся за поворотом, принялся внимательно осматривать кандалы. Как нарочно, они были сделаны слишком просто, оттого открыть их без ключа не представлялось возможным. Порвать толстенный метал человеческими силами было нереально. Прикинув в голове варианты развития событий, Захаров понял, что, скорей всего, Щеколда пошёл за своей женой, чтобы она совершила акт умерщвления его с дальнейшим разделыванием на составные части. Хотя, наверное, эту процедуру сможет продолжить и сам отец семейства, ведь в разобранном состоянии Захаров вряд ли сможет разжалобить могильного-падальщика.
Говорят, если загнать слабое существо в угол и приближаться к нему, угрожая расправой, велик шанс, что существо в отчаянной попытке спасти свою жизнь рискнёт здоровьем, лишь бы получить шанс выбраться из, казалось бы, безвыходной ситуации. Эта же мысль посетила и нашего героя. Ситуацию более безвыходную сложно представить – сидеть прикованным старыми кандалами к сливной трубе в ожидании того, чтобы стать ужином для мерзких тварей из тени.
Захарову сильно повезло, что браслеты были не слишком широкими, поэтому его план мог возыметь шансы на успех. Заложив большой палец на левой руке внутрь ладони, он сложил остальные пальцы трубочкой и попробовал протиснуть руку сквозь браслет. К несчастью, от положительного результата он был так же далёк, как от нормальной жизни. Даже спустя все смерти, которые ему пришлось пережить, лёжа в гробу, Семён всё равно испытывал нарастающий животный страх перед последней. Умирать не хотелось. Тогда, уперевшись в трубу ногами, он принялся отталкиваться от неё что было сил. Боль была жуткой, практически невыносимой, но жить хотелось намного сильнее. Подобно дикому зверю, попавшему в капкан, наш герой, скрипя зубами, скрывая за ними нарастающую агонию, вырвал кисти из сковывающих его кандалов, попутно сорвав с них кожу, которая теперь лоскутами болталась на дрожащих руках. Кровь немедленно принялась обильно капать на пол. От шока, боли и адреналина Захарова изрядно потряхивало, но сознание он терять даже не собирался. Выбежав из комнаты, бегло взглянув налево, где находился выход из подвала, наш герой отчетливо услышал противный голос Листвы с другой стороны коридора.
– Ах ты ж мелкий ублюдок, стоять! Щеколда! Он сбегает! – Вслед за этим криком последовали тяжелые шаги крупного существа, которое быстро переходило на бег.
Захаров даже не оглянулся, он просто побежал в проход, надеясь, что тот приведёт его к выходу. Держа кровоточащие руки словно в молитве, парень бежал по лестнице наверх, этаж за этажом проверяя двери, но они, как назло, все были закрыты. Тем временем по лестнице начал подъём уже сам Щеколда, который был гораздо более шустрый, чем его супруга, а значит, и опаснее. Захаров имел не много шансов: всё, что оставалось – это просто бежать вверх, изо всех сил веря, что один из проходов окажется открытым. И вот – последний лестничный пролёт, покосившаяся деревянная дверь. Задыхаясь от интенсивного бега, попутно борясь с рвотными позывами, наш герой налетел на эту хлипенькую преграду, которая оказалась не запертой. Распахнувшись от удара, она выпустила Захарова на крышу недостроенного торгового центра. Свежий воздух словно поделился небольшим запасом энергии, и в голове слегка прояснилось. Секунды хватило, чтобы осмотреться, выбрать край, к которому нужно бежать, и начать движение.
Примерно пару десятков метров спустя на крышу вышел Щеколда. Его дыхание было ровным
– Семён! Хорош! – крикнул во весь голос могильный-падальщик. – Давай, побегали и хватит! – Наш герой тем временем не прекращал своё сближение с краем крыши ТЦ.
– Чёрт, неужели повезло? – задыхаясь не то от нехватки сил, не то оттого, что его план удался, сипя произнёс Захаров, когда взглянул с крыши вниз. – Что ж, прости, Щеколда, но сегодня я умру не в последний раз. – Отойдя на несколько метров от края, тихо добавил он: – Возможно.
Наш герой оказался не робкого десятка, как выяснилось теперь. Разбега в несколько метров ему вполне хватило на то, чтобы, потратив остатки сил и оттолкнувшись от уступа края крыши, прыгнуть как можно дальше.
– Нет-нет-нет! – закричал Щеколда, когда понял, что задумал его, уже бывший, ужин.
Подбежав к краю крыши, он увидел бездыханное тело Захарова, лежащее верхней половиной на проезжей части, а нижней на пешеходном тротуаре. Вокруг тела уже собирались одинокие прохожие, и даже остановилась пара машин. Будь у падальщика зрение получше, он бы смог разглядеть застывшую на лице Семёна улыбку.
– Хорошо, мерзкий человек, ты победил. Опять переезжать. Тварь. – Не стесняясь в увеличении градуса выражений, Щеколда поспешил удалиться с крыши, чтобы предупредить семью и немедленно, собрав вещички, скрыться, пока сюда не нагрянули органы правопорядка, а за ними и кто похуже.
Машина “скорой”, забравшая тело Захарова, ехала не торопясь, даже без проблесковых маячков. Торопиться им было некуда, ведь их груз был совершенно мёртв и спокойно лежал на тележке в задней части салона, накрытый простынкой. Поэтому, преодолев от силы половину пути, парень вернулся в сознание. На этот раз он не кричал, не дёргался, а спокойно открыл глаза и оценил обстановку. Конечно, сквозь простынку можно было разве что сориентироваться на звук, но и этого было достаточно, чтобы понять – он в безопасности.
Слегка сдвинув с лица покрывающую его ткань, Захаров осторожно огляделся. Спереди сидели трое и, судя по увлекательной беседе, были заняты друг другом, с достаточной степенью невнимательности ко всему, что их окружало. Это определённо было на руку Семёну, ведь ему ещё предстояло выбраться из “скорой”, что он и собирался провернуть при следующей остановке на светофоре. Дождавшись этого момента, парень осторожно сполз с тележки и, подойдя к задней двери, взялся за ручку, обратив внимание, что кожа на его кистях полностью зажила. Увлекшись этим открытием, он упустил шанс покинуть “скорую”, но даже не это было главной проблемой. Из-за того, что Семён отпустил ручку двери для более детального осмотра заживших конечностей, когда “скорая” тронулась с места, он не смог вовремя взяться за что-нибудь и, бесполезно хватаясь руками за воздух, с грохотом повалился на металлический пол машины.
Посторонние звуки, естественно, привлекли внимание санитаров, один из них даже успел пошутить, мол, не труп ли это там пытается сбежать. Каково же было удивление второго, который, заглянув в кузов, увидел копошащегося в поисках опоры Захарова.
– Тормози! – заорал санитар, и водитель послушно надавил на тормоз.
Резкая остановка не пошла на пользу парню, который, пролетев через весь кузов, врезался в сидушки передней кабины. Поймав на себе удивлённые, если не сказать испуганные, взгляды теперь уже всех трёх санитаров, он смог разве что улыбнуться и ляпнуть какую-то глупость:
– Простите, мужики, но мне пора. – После чего, резко сократив расстояние до заветной ручки задней двери, наконец-то открыть себе путь к спасению.
Ошарашенные санитары внимательно следили за убегающим из их автомобиля бывшим трупом ровно до тех пор, пока тот не скрылся за жилыми домами.
– Нам же всё равно никто не поверит, – объективно заметил один из них.
– Фу-х, скажем, что украли? – предложил идею другой санитар.
– Не знаю как вы, но мне кажется, лучше подумать хорошенько, прежде чем вообще что-то кому-то рассказывать. – После этой фразы третий коллега, сидящий за баранкой, направил “скорую” к ближайшему магазину, взять что-нибудь покрепче, чтобы решить, как быть дальше.