Хроники Земли Простой
Шрифт:
Что характерно, на юного с’Пелейна этот аргумент особого впечатления не произвёл.
— Не-не-не, — сказал он и даже руками взмахнул. — Если желание стать главным лекарем покушается на твою свободу, значит, надо избавляться от такого желания. Освобождаться, — ещё более уверенным голосом поправился Микки.
— Да грош цена такой свободе, — слегка заводясь, сказал маг. — Если ты отказываешься ради этой так называемой свободы от развития… а что толку-то тогда! Так и будешь бегать дикарь дикарём, — и не удержавшись, саркастически добавил: — Дикий, зато свободный.
— Дикий и свободный, — мечтательно сказала Белинда и томно взглянула на владетеля Бленда. Беседа вновь вернулась на старые эмоциональные рельсы. — Как принц Ш…
— Да, — гордо сказал Микки. — Именно так. Дикий и свободный.
— Да человек должен куда-то стремиться! — воскликнул маг.
— А я о чём?! — вскричал Микки. — Я об этом и толкую! Человек должен стремиться к свободе!
— Да пойми ты! — маг незаметно для себя тоже перешёл на повышенные тона. — Только отказавшись от части своей свободы, ты сможешь стать лучше!
— А я и так неплох! — выкрикнул Микки.
Маг закатил глаза и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов.
— Эрвин, — сказал он скорбным голосом. — Скажи ему.
Меченосец шевельнулся. Кашлянул.
— Ты не прав, — сказал он, обращаясь к юному владетелю Бленда.
— Вот,— сказал маг.
— И ты тоже не прав, — тут же срезал его меченосец. — Вы оба ерунду порете, честно говоря.
— Так, — металлическим голосом сказал маг. — Интересно было бы выслушать твою точку зрения.
— Долг, — тут же сказал меченосец. — Все в этом мире держится на долге. На людях, которые честно исполняют свой долг. И неважно при этом, какие они, свободные или нет, умные или не очень, бедные или богатые. Главное, чтобы каждый исполнял свой долг. Долг — основа всего.
— А как же любовь? — тихонько спросила Аманда.
— И любви тоже основа, — сказал меченосец. — Человек, который любит, должен быть готов всё отдать ради своей любви.
— Но позволь… — ошеломлённо начал было Хромой Сом, но меченосец бесцеремонно его перебил.
— Всё! — сказал он. — Разговор окончен.
И пристально посмотрел на юного с’Пелейна.
— Ясно, — сказал поборник свободы и начал устраиваться поудобнее.
~
Стояло тихое утро первого летнего дня. Полянка, на которой спали маг и отряд под предводительством меченосца, дышала тишиной и покоем. Ничто не омрачило бы взгляд случайного путника, а скорее напротив, пение птиц и зелень травы тоже наполнили бы его сердце благостью и покоем.
Первым проснулся Эрвин.
Микки проснулся вторым: он был часовым во вторую половину ночи. Именно поэтому его пробуждение было очень неприятным. Эрвин действовал строго по уставу Ордена меченосцев, согласно которому заснувшего часового надлежало окатить ведром холодной воды; из-за этого пункта устава Орден имел в своё время крупные неприятности, воюя с южными варварами в Очень Южных пустынях, поскольку из-за одного чересчур ретивого капрала конница меченосцев уже через неделю после начала ведения боевых действий осталась без питья.
Злой и несчастный Микки с’Пелейн, обиженно сопя и приглаживая мокрыми руками прилипающую к телу одежду, отошёл в сторону от полянки, и там, спрятавшись в кустах, снял с себя одежду и начал её выжимать, бормоча бессвязные проклятия в адрес меченосца и его уставов.
Когда полчаса спустя отряд двинулся на восток, к устью Синей реки, вглубь Ортаска, никто — ни люди, ни обстоятельства — им не помешали.
В полдень маг попросил сделать Эрвина привал, поскольку поход походом, а депеши Совету Пятнадцати посылать два раза в неделю надо. На этот раз он решил сделать это при помощи магической связи. Конечно, имелись другие, более чистоплотные способы, но как говорится, время — это то, чего никогда не хватает герою в Приключении, которое бывает раз в жизни. Памятуя о том, как протекал виденный ими в Клепсисе сеанс магической связи, Микки, свиньи и девушки стремительно покинули театр гражданских действий. На бивуаке остались лишь лошади, маг и ни о чем не подозревающий Эрвин Куман.
— Ты бы отошёл, Эрвин, — дружелюбно попросил Хромой Сом.
— Не понял, — насупился меченосец. — Какие-то секреты от командира отряда?
— Не в этом дело, — сказал маг. — Это может быть для тебя… э-э-э… неприятно.
— Нет такой неприятности, которую не мог бы снести меченосец, — сурово сказал Эрвин.
— Ну хорошо, — сказал маг. — Смотри, я предупреждал.
Широкая улыбка была ему ответом.
Маг вздохнул, вынул из мешка шар магической связи и сделал умное лицо.
Дальше все пошло как по маслу — шумный хлопок, лошади, испуганно мотающие мордами, чертик, обдавший всех неприятно пахнувшей жидкостью, Эрвин, гоняющий мага по бивуаку с криками гнева, маг, пытающийся совмещать два занятия — доклад Совету Пятнадцати и улепётывание от меченосца, снова чертик, с неподдельным интересом наблюдающий за событиями, представшими его взору, удивленное лицо дежурного мага, члена Совета Пятнадцати, колыхающееся в магическом экране. Самое обидное с точки зрения мага было то, что вся эта антигигиеническая процедура была проделана совершенно напрасно — дежурный маг Совета Пятнадцати ничего не понял из доклада Хромой Сома.
Первыми прибежали на шум свиньи, а именно Буйб. Именно в этот момент несчастному магу наконец удалось выполнить заклинание Зависания малой силы, и разъяренный меченосец застыл посреди бивуака со зловещей гримасой на лице. В него сходу влепились Бэйб и Бойб, и меченосец, подобно поверженной варварами статуе, тяжело рухнул на траву, не меняя позы и выражения лица. Одновременно с этим магический экран с громким хлопком распался, и на землю упал свиток пергамента. На него тут же наступила бегущая к падшему мужу Аманда, затем спешащая вслед за подругой Белинда; последним из нечаянно наступивших прошелся по свитку Микки с’Пелейн. Однако именно ему досталась от подоспевшего мага добрая затрещина, от которой Микки кубарем покатился по земле.
— Доколе! — гневно вскричал маг, потрясая свитком. — Доколе всякие мальчишки будут топтать грязными ногами секретную корреспонденцию! Я уж молчу об этих мерзких меченосцах! Понавешают на себя железяк, прости господи, и лупят простых магов почём зря… И нечего на меня орать!
Последняя реплика, впрочем, была не совсем справедлива, ибо была обращена к неподвижно лежавшему на земле Эрвину Куману, который орать никак не мог. Тем не менее, последствия реплика имела, поскольку Аманда посчитала своим долгом вступиться за поверженного мужа. Монолог Аманды начался словами «Это кто тут орёт», сопровождался восторженным хрюканьем Бэйба, Бойба и Буйба, и длился довольно долго, ибо некому было унять разбушевавшуюся супругу меченосца, поскольку командир отряда лежал, сраженный заклинанием зависания.