Хрупкие плечи
Шрифт:
– Гарний чоловік – не твій чоловік, - уверенно произнесла соседка.- Нашо ти собі такого гарного обрала?
– Нужно было искать кривого-горбатого?
– рассмеялась Лида.
– А шо, непогано! І чужі швабри вішаться не будуть, і в домі користі більше буде. А ще такі чоловіки кажуть іншим беруть…- произнесла мечтательно соседка.
– Та ну тебя – отмахнулась от ее слов Лида, продолжая хлопотать у плиты. Она не видела повода дергаться по каждому поводу. Да и смысл? Ну вот, что изменится, если каждый раз, когда услышит очередную сплетню, она будет устраивать мужу допрос с пристрастием? Он перестанет мило общаться с женщинами? Нет, как общался, так и будет общаться. Общаться – не значит гулять. Вот, что будет, если ее саму муж будет пилить за каждую улыбку посетителям оранжереи или покупателям цветов? Да и глупо не доверять человеку, если он повода не давал. Недоверие ведь
Олег
Пыльный грохочущий лаз тащился по дороге между селами уже полтора часа. За это время я успел уже и поспать, и почитать, и познакомиться с попутчиками. Когда каждый день проводишь в дороге по 4-6 часов, начинаешь учиться искать и в ней положительные моменты. В принципе, если не сильный мороз или проливной дождь, дорога - это не так уж и плохо. Да и в мороз – в самом автобусе не плохо… Вот на остановке стоять - это да, то еще удовольствие… Все конечности отморозишь… А в автобусе можно почитать нужную литературу, пообщаться со старыми знакомыми, познакомиться с новыми людьми. Сегодня я, каким-то чудом, умудрился занять «сидячее» место в конце автобуса, и теперь имел роскошь сочувственно смотреть на стоящих и висящих, тут уж кому как повезло, набитых как килька в банку, людей. У меня же была шикарная возможность не только вздремнуть сидя, а не повиснув на одной руке, сжимающей поручень (как это обычно бывало по утрам), но и общаться с попутчиками, не рискуя на них свалиться на очередном повороте. Компания подобралась очень даже неплохая: знакомый учитель музыки с села и незнакомая, но очень миловидная девушка с длинной светлой косой. Кого-то она мне напоминала… А может, просто видел пару раз мельком, но не обратил внимания… Бывает же такое, особенно в большом городе.
– Олег, ты чем усы поливаешь? – полюбопытствовал Альберт, отвлекая меня от созерцания стыдливо опущенных серых глаз девушки. Красота, все-таки, великая сила…
– А тебе зачем?
– Да вот я свои уже и так, и этак стригу, и какой-то гадостью растираю – не растут! – Альберт со страдальческим выражением лица продемонстрировал свои реденькие черные усы. В отличие от моих, густых и пушистых, они и правда, смотрелись жалко, особенно на его, совсем не маленьких размеров физиономии. Словно, кто-то специально повыдергивал волосины, как минимум через одну, оставив лишь длинную тонкую карикатуру на усы.
– А ты их пауками, пауками!
– Поливать или растирать?
– расхохотался Альберт,- то-то я смотрю, твои растут шикарно. А если потрогать, небось, еще и шевелиться будут? Где столько пауков берешь?
– Доча, по доброте душевной, снабжает. Попробуй как-нибудь ребенка на шее по лесу поносить. Получишь массу впечатлений.
– Да уж… Наверное, незабываемое зрелище - бегающие по усам пауки,
– Зато, какие усы растут! Мохнатятся!
– Надо проверить, но позже, когда моя дочка подрастет. Что-то мне подсказывает, что трехмесячный ребенок не будет пока в восторге от этой идеи.
– веселился Альберт.- Правда, Ира?- он подмигнул светловолосой девушке.
– Как и жена,- Ира мило улыбнулась, подняв на меня блестящие глаза. Красивая… Не будь я женат… Эх, и почему у нас моногамия?
Лида
Декрет не входи в ее планы, совсем не входил… В планах был проект по озеленению села, расширение оранжереи, а тут - беременность. Да и муж не сильно обрадовался, но аборт даже не обсуждался. Хватило тех, что уже были, хоть и не по ее воле и вине. Не дай бог еще раз пережить такое…
Председатель предложил Олегу поработать вместо нее озеленителем, но муж не захотел бросать работу в городе. Впрочем, его можно понять – там он работал больше по своей специальности, да и зарплата была выше. Лида честно до декрета вела теплицу, бегая там даже с животом, как у бегемотика. Параллельно, разработала по заданию председателя проект центрального сквера , составила список растений на закупку и… ушла в декрет…
Роды были неожиданными и тяжелыми. Сначала ее, приехавшую в гости к родителям, полночи возили по Донецку в поисках больницы, которая принимает «резусниц». Ее группа крови (первая отрицательная) была редкой, и это оказалось проблемой. Прибытию неожиданной роженицы в подходящую больницу врачи не обрадовались, ведь был канун праздника - Пасха, а кому хочется работать в праздник? Дежурные в роддоме доктора также не были исключением, у них явно уже был накрыт где-то в «сестринской» стол, а тут внеплановая работа… Но приняли, посмотрели, покривились, поставили капельницу и умчались по своим делам. Действительно, зачем они рожающей женщине? А еще и не «первородке»? Она ж все сама знает, умеет и т.д… Если будет громко кричать – значит можно и прийти – полюбопытствовать, как процесс идет… Лида расстроенно посмотрела на капельницу – медсестра, необъятная тетка с недовольной миной, проткнув иглой вену и подключив ее к бутылочке с каким-то препаратом, только буркнула на слабые расспросы о том, что это и зачем: - «врач назначил»… И, что обидно, не побегаешь же за ней с вопросами, когда состояние вот-вот рожать…
Потом… Потом она помнит только как-то незаметно навалившуюся слабость, постепенно превратившуюся в безликий и безмолвный туман. Было немного странно, но спокойно и уютно. Не хотелось никуда спешить или о чем-то думать… Вот только где-то на задворках сознания не давала покоя мысль, что она что-то забыла. Что-то очень важное… Мягкий туман поплыл, втягивая ее в странную скоростную трубу, и нарастающая скорость захватила ее, вызывая восторг и одновременно некоторую жуть… Но в какой-то момент стремительное движение замедлилось. Было странно - присутствующая вокруг скорость ощущалась, но почему-то перестала действовать лично на нее. Что-то ее держало… Она обернулась. Светлый размытый образ останавливал ее, манил, словно даже немного попрекал за желание сбежать. Куда? Откуда? Она с трудом осознавала себя, но почувствовала, что ее не отпускают…Что там, за этим кем-то, ее ждут, у нее еще есть незавершенные дела… Много важных дел…
Постепенно светлый образ конкретизировался в бледные перепуганные лица людей в белых халатах. Врачи суетились и бегали вокруг нее толпой. Ну, надо же, а их оказывается здесь много! Как выяснилось позже, столь повышенная концентрация врачей на паре квадратных метров объяснялась просто – роженице на праздник никто не рад, но трупу роженицы рады были б еще меньше, потому и откачивали ее от потери крови, вызванной медпрепаратом из капельницы. Дочка родилась аккурат в ночь на Пасху. Пока приводили в чувство Лиду, пока взвешивали дите – уже и утро… Интересно, какой будет судьба у ребенка, родившегося в такой светлый праздник? В Советском союзе, конечно, верующих нет, но праздник Пасха и признавался и праздновался, как значительный… Одна побелка всех деревьев и бордюр, приуроченная к этому событию чего стоила…
Из роддома Лиду выписали не в самом лицеприятном виде… Худющая и бледная, как смерть. У Олега вид был не лучше. Наверное, из-за переживаний. Фотографию этого радостного события пришлось спрятать далеко и надолго - чтоб не пугать людей. Но малышка была здоровенькая, и это радовало, а собственное здоровье имеет безграничный запас, когда рядом ребенок. А уж если два ребенка и любимый муж в придачу – тут уж без вариантов.
Олег
Дом снова напоминал дурдом – пеленки, бутылочки, соски, плач по ночам и вечернее купание малышки. Нельзя сказать, что я сильно хотел этого ребенка, но это маленькое симпатичное создание с глазами-бусинками, было моей дочкой. Очень симпатичной дочкой. Мы назвали ее Вероника. У нее были карие глазки Лиды и, судя по всему, ее же неугомонный характер. Беря ее на руки, я регулярно недосчитывался пары десятков волосинок на груди, которые это дите безжалостно выдергивало, вцепившись в меня мелкими, но очень цепкими пальчиками. Не спасала даже надетая футболка. Вероника быстро росла (а может это просто я редко дома бывал, проводя львиную долю времени на работе и в дороге) и была на удивление упорной и смекалистой в достижении своих целей.
У нас в зале, на серванте, стояли мягкие игрушки, которые любила и покупала при первой же возможности Лида. Игрушки были разнообразные, но с одной общей деталью - все были ну очень похожи на настоящих зверей, а если персонаж был сказочный, то выполненный так – словно вот-вот оживет. Лида выбирала этих пушистиков по принципу «оно на меня посмотрело». Если я слышал эту фразу, то сразу понимал - спорить смысла нет, в любом случае купит или «выцыганит» (если дело происходило не в магазине, а у каких-то знакомых или друзей. Кто ж ей сможет отказать!), тут уж без вариантов. Одно радовало – «смотрели» на нее игрушки не так уж часто, но уж если «смотрели» – жили с нами долго и счастливо. Одна такая «мохнатая мелочь», подаренная мной еще во времена ухаживаний, собака, размером в пол жены, каталась с нами практически в первозданном виде, не смотря на количество смен мест жительства. А пару раз она, устроенная на диване в естественной для животного позе, и удивительно смахивающая на живую, едва не довела особо впечатлительных гостей до предынфарктного состояния.