Хрупкий маленький цветок
Шрифт:
– Зато там тепло и уютно.
– Дора, ты совсем не понимаешь. Мы подышали свежим воздухом, очень много ходили. Наши задницы уже приняли форму квадрата из-за того, что мы постоянно сидим. Ты чего ворчишь? Я сейчас начну петь.
– Что? Петь? Нет, только не петь. Как ты будешь петь в подъезде? Все услышат и выйдут, – наперекор моим словам Диана уже что-то доставала из своей сумки, – Да что же ты делаешь?
– Я начинаю свой концерт, – и она вытащила из рюкзака расчёску, взяла её как микрофон и начала петь песни, которые тогда казались нам по-настоящему классными и забавными, но я, если быть честной, уже в те времена не понимала их смысла.
–
Смотреть на это шоу было действительно весело. Ди танцевала нелепые танцы и изображала из себя певицу. «Микрофон» в её руках был дополнением того наигранного образа артиста. Возможно, её вовсе не ждёт Голливуд, но тогда, в подъезде артистизм Дианы можно было сравнить с артистизмом актрис, имеющих огромный опыт в своей карьере. Я смотрела этот «концерт» всего несколько минут, но они тянулись долго. Нет, не потому что я ожидала конца, и это ожидание было скучным и муторным, совсем наоборот. Хотелось часами наблюдать за этим прекрасным созданием, молодым, свежим, уютным. Вовсе не было желания покидать тот уже пропитанный комфортом подъезд, ведь он перестал быть холодным и бетонным. Он превратился в зал для шоу. И это шоу когда-нибудь должно было закончится, и я уже знала, что всё снова станет серым и суровым. Так и было.
Мы с Дианой опять погрузились в наш город, когда представление закончилось, но смех этой девчонки не давал унывать. Он заставлял смеяться и радоваться вместе с ней.
– Ну как тебе мой концерт? – всё так же смеясь, спросила Ди.
– Очень классно! – тогда моего почти пустого и скудного словарного запаса хватило всего на это выражение. В то время я действительно пережила смену миров: со скучного и серого людского мира, пропитанного сыростью, холодом, лицемерием и гневом, на простой, но при этом прекрасный и красочный мир. «Мир Дианы».
25.03.19.
Первый год нашего общения с Ди был годом «дворцовых переворотов» в моей душе. Не знаю, появилось ли что-то новое в жизни Дианы, но что-то мне подсказывает, что у неё тоже произошли перемены, возможно и незначительные, но они всё же были.
Восемнадцатый год сменился на девятнадцатый. Тяжелая и мерзкая зима ушла, а на смену ей явилась весна. Это время года должно вызывать ассоциации с цветением, жизнью, радостью, бегущими ручьями, которые точно спешат на встречу новому дню. Весна – это поющие птицы, тающий снег, веселящиеся дети. Куда не посмотришь – всюду жизнь. Жизнь, жизнь, жизнь… Но, как бы ни кричало всё той весной о жизни, смерти тоже было не избежать.
Так вот, двадцать пятого марта того года мы с Дианой и её братом решили отправится в кино.
Утро того дня можно назвать самым ужасным из тех, которые я только помню. Изначально всё шло не так: мрачное небо за окном, предвещающее явно что-то очень плохое; будильник, который не должен был звенеть, но всё же прозвенел и разбудил меня раньше, чем я планировала проснуться; даже родители подозрительно рано уехали и не отвечали на звонки. Всё это вызывало состояние тревоги, но нельзя было заранее накручивать себя, ведь нужно было уже собираться.
Я надеялась, что сборы пройдут спокойно, но, как это и бывает в такие дни, всё заранее идёт по… Не так, как хотелось бы. То утро не было исключением. Сказать честно, не помню причины, но тогда я почему-то накричала на свою младшую сестру. Вероятнее всего, уже в тот момент разум начал догадываться о произошедшем, но не сообщал мне, поэтому пришлось сорваться на малышку просто так.
Серое небо, облака цвета асфальта, грязные лужи и я. С состоянием, примерно похожим на всю сырость вокруг, я отправилась к дому Дианы, ведь наш путь начинался именно оттуда. Проходя через дворы, я понимала, что сейчас мы встретимся с Ди, и мой настрой полностью поменяется. Уже от этих мыслей становилось лучше и даже теплее, невзирая на то, что на улице было градусов десять (благо со знаком «+»).
– Приве-е-ет! – Диана часто при произношении этого слова протягивала буквы, это было забавно и мило, а ещё очень подчёркивало букву «р», не подчиняемую девушке. Да, это я к тому, что данную букву Диана не выговаривала.
Мы обнялись при встрече. От девушки, как и всегда, приятно пахло её сладкими духами.
Это странный факт, небольшое отступление, но сначала я думала, что у Дианы не изменился вкус на парфюм за четыре года нашего общения, поэтому её запах так привычен и узнаваем. Я к тому, что она пользуется одними духами уже столько лет. Но позже я начала замечать, что флакончики от парфюма разные, следовательно аромат тоже. Вероятнее всего, наш мозг достраивает всю картину сам: близкий нам человек всегда пахнет так, как мы запомнили изначально. Это можно объяснить по-научному, но мне нравится считать, что даже запах этого создания ни что иное как гипноз, иллюзия или что-то в этом роде. Для меня Диана оставалась необычной, поэтому мне так нравится строить подобные загадочные теории.
Мы приехали быстро и уже сели в зал. Фильм был отвратительным, страшным, жестоким: разорванные тела, оторванные конечности, мрак и кровопролитие, одним словом – война. После этого мы с Дианой перестали смотреть боевики. Но самым страшным был не фильм, а то, что было после.
Когда мы вышли из зала, я проверила телефон. Мне сразу показалась странным, что пришло сообщение от дальней родственницы. Это не было поздравление с каким-то праздником или вопрос о том, когда мы с семьёй приедем в гости. Там были слова соболезнования. Что бы то не значило, я решила сразу позвонить маме.
Пошли гудки, в горле стоял ком, и тут она взяла трубку:
– Ало, – послышался обычный тон мамы, что давал надежду на лучшее.
– Да, привет, мам. Что-то случилось? – мой голос всё ещё был пропитан дрожью.
– Нет. Всё нормально. Вы ещё в кино?
Мама говорила так, будто и правда всё было хорошо, поэтому дальше диалог был самым житейским.
Телефонный разговор закончился, но почему-то ком в моём горле никуда не пропал – что-то всё же терзало душу. Незаметно подруга подкралась со спины:
– Мы больше не доверяем выбор фильма моему брату, – прошептала мне на ухо Диана.
– Я с тобой полностью согласна, – ответила я и ухмыльнулась, насколько позволило мне состояние опустошения.
В голове были страшные момента из фильма: трупы, военные действия. И, если честно, это не самое ужасное, что происходило тогда внутри. Сообщение о соболезновании не давало мне покоя, но накручивать себя зря тоже не стоило.
– Мама за нами приедет, потом ей нужно будет заехать по делам, а после этого мы отправимся домой. Дора, всё хорошо? – Диана тоже поняла, что произошло неладное. Здесь моя теория ломается, ведь будь она существом свыше, всё узнала бы быстрее меня и как-нибудь аккуратно сообщила эту новость, но она действительно не знала. Или же она просто обладала способностью считывать эмоции и чувства, но не мысли людей.