Хрустальная Звезда

Макинтайр Вонда Н.

— Конечно, группа, сэр, — с готовностью ответил Трипио. — Они из четвертого мира звездной системы Маркби, в частности из — если я не ошибаюсь — Дзеффлиффл. Так сказать, с мелких морей маленького южного континента Один из этих покрытых листьями горбов вынул надутый мешок и прыснул из него жидкостью на себя и своих компаньонов. Несколько капель попало на Хэна. Он брезгливо стер их, но это оказалась соленая морская вода. Мокрые листья дзеффлиффлов отливали черным в золотом свете здания. Несколько листьев, порхая,

упали на землю, где продолжали шевелиться и извиваться.

— А что ты скажешь об этих? — он показал на другую группу, состоящую из полдюжины массивных, чрезвычайно низких яйцевидных людей с короткими мощными ногами.

— Они, — сказал Трипио.

— Они что? — не понял Хэн. Трипио не ответил.

— Кто? — спросил Хэн.

— Я только что сказал вам, сэр, — ответил Трипио. — О, прошу прощения. Их язык звучит в частоте, находящейся ниже уровня вашего восприятия, поэтому их имя на вашем языке непроизносимо. Они живут в условиях чрезвычайно сильного земного притяжения.

— Они больны, — тихо сказал Люк.

— Да нет же, Мастер Люк, — терпеливо возразил Трипио. — Они говорят на языке, который обычное человеческое ухо не…

— Я не это имел в виду, — сказал Люк. — Я имел в виду, что здесь почти в каждой группе есть кто-то, кто болен или ранен.

Вглядевшись более пристально в знакомые ему типы, Хэн вскоре увидел, что Люк прав. Надо отдать должное его проницательности — ведь заранее он этого не знал — действительно, в той или иной группе кто-нибудь или держал на руках стонущего ребенка, или поддерживал слабого, изможденного родственника или товарища.

Хэн кивнул Люку в знак согласия с его наблюдениями.

«Люк уже не выглядит таким болезненным, каким был, когда мы вошли в купол, — подумал Хэн. — Что с ним происходит? Он ведь никогда не болеет…»

— Вы скоро все поймете, — сказала Ксаверри. Выражение лица ее было каким-то пугающим. — Наша очередь.

Она вошла во внутренний дворик. Хэн с Люком шагнули следом, Трипио двинулся за ними.

Их окружила тишина. Золотая каллиграфическая вязь, переливавшаяся по зеркальной поверхности стены, менялась, по мере того как они приближались,она двигалась и дополнялась, как будто кто-то продолжал ее выводить.

Во дворике они были одни. Тишина казалась зловещей. Хэн обернулся, не в силах справиться с ощущением, что все разом исчезли. Но это было не так — все они оставались на прежнем месте, толпясь у входа во дворик в ожидании своей очереди, возбужденно разговаривая между собой. Только их голосов совершенно не было слышно.

— Мастер Люк, — спросил Трипио. — Я не знаю, может быть, мне лучше остаться снаружи?

— Как тебе больше нравится, — сказала Ксаверри. — Но я здесь свой человек, и никому из нас ничего не угрожает.

— Угрожает? — спросил Хэн. — Минутку-минутку! Кто это сказал о какой-то угрозе?

— Никто, —

улыбнулась Ксаверри. — Я сказала, что, раз вы со мной, вам ничего не угрожает.

— Но…

— Я имел в виду не опасность, — проговорил Трипио. — А возможность присутствия здесь таких… как я.

— Здесь принимают все формы существования, — отозвалась Ксаверри.

— Даже дройдов?

— Даже дройдов.

— Ах, вот как, — сказал Трипио. — Нечто необычное. Я бы сказал, передовое.

Они миновали арочный вход в конце дворика и спустились в самый настоящий сумасшедший дом.

Испытывавшая перед входом благоговейный трепет толпа внутри превратилась в сборище воющих, ноющих, стонущих и рыдающих просителей. Все взоры были устремлены к огромному золотому алтарю, возвышавшемуся над этой бурлящей массой.

— Вару, помоги нам! Вару, исцели моего ребенка! Исцели мою сестру! Защити моих братьев от проклятии, павшего на них!

Люк стиснул руку Хэна с такой силой, что тот оторопел.

— Эй, малыш…

— Смотри!-завороженно прошептал Люк. Алтарь шевелился. Хэн напрягся.

— Что-о? А это откуда, Трипио?

— Признаюсь, сэр, несмотря на мое знание всех миров Новой Республики и многих миров за ее пределами, мне незнакомо это существо.

— Это Вару, — сказала Ксаверри. Алтарь — существо — стал расти вверх, уменьшаясь в ширину. Он направил свое внимание на них.

— Подойди ко мне, Ксаверри.

Голос был густым, чистым и очень мягким. Он наполнял все огромное пространство театра. Ксаверри шагнула вперед, и толпа стала расступаться перед ней. Хэн пошел за ней, не думая ни о чем. Единственное, чего он хотел, — это то, чтобы она не подходила к этому странному существу одна. Люк отпустил его руку.

Подойдя к алтарю, Хэн смог получше разглядеть Вару. Это была сложная конструкция из гравированных золотых щитов. Но за щитами, просматриваемый с определенных углов зрения и при определенных движениях существа, виднелся кусок сырой, не покрытой кожей плоти. Жидкость — кровь? — сочилась сквозь массивные щиты, искрясь, стекала по ним и падала каплями и тонкими ручейками на помост, где собиралась в большую чашу. Кровь стекала с помоста и, застывая, образовывала сталактиты, которые почти касались пола аудитории. Ксаверри остановилась у края помоста.

— Ты нье одна, Ксаверри, — прошептал Вару.

— Я нье одна. Вару.

— Они желают исцелиться? — голос Вару был бесконечно усталым.

— Ньет, Вару. Я привела новых студентов учить твои откровения, постигать твою истину и познавать твою сущность. Для того, чтобы они посвятили себя тебе.

Хэн размышлял над странным акцентом. «Нье»… Чушь какая-то!

Вару вздохнул.

— Мнье очень приятна Только ты одна, Ксаверри, приньесла мнье подарок. Все другие берут мои дары — и я рад давать им! Но…