Хрустальный дождь

Бакелл Тобиас

– Как, у тебя уже есть планы? – спросил Джон.

– Я собираюсь встретиться с ребятами, – ответил ему сын. – Мы нашли хорошее местечко, откуда все будет видно.

– Я тебя выслежу, – усмехнулся Джон. Гарольд обернулся, и Джон кивнул.

– Но! – Лошадь оглянулась на хозяина, медленно повернулась и начала двигаться по дороге, обходя рытвины. Джон махал вслед, пока тележка не скрылась за поворотом.

У дверей его дома стояли двое воинов-мангустов.

– У меня есть для вас ружья, и я могу дать вам с собой еды и воды. – Джон улыбнулся. – И не беспокойтесь,

что забираете у меня оружие, – он показал на свой крюк, – стрелять мне чертовски неудобно!

– Спасибо, парень, – сказали люди-мангусты.

Джон снабдил их всем необходимым и смотрел, как они исчезают в джунглях, не беспокоясь о том, чтобы идти по дороге. Потом Джон обошел дом и погрузил на тачку все, что могло представлять ценность. Он помедлил всего один раз, глядя на кулон, который подарил Шанте, когда они еще только поженились. Он улыбнулся, глядя на фигурку бокоплава на серебряной цепочке. Еще нужно было уложить игрушки Джерома и книжки с картинками.

За открытыми окнами ветер шумел ветвями; под этот непрекращающийся шелест Джон сложил на тачку всю их жизнь, решая попутно, что можно оставить: ведь тачку еще предстояло утром довезти до Брангстана. Потом он обошел дом, заглядывая в двери всех комнат и гася лампы; спустившись в подвал, он зарядил пистолет – это было легче, чем возиться с громоздким ружьем, – и улегся спать на полу рядом с сундуком, сжимая в здоровой руке оружие.

Его разбудил какой-то звук. Крыльцо скрипнуло под чьей-то ногой.

Джон сел, взглянул на пистолет и протер глаза.

Дверь кухни заскрипела, открываясь.

Джон на цыпочках пробежал по подвалу мимо своего мольберта и остановился у окна, выходящего на противоположную от кухни сторону дома. Чувствуя, как пересохло во рту, он медленно открыл окно и подтянулся на подоконник, опираясь на локти. Грубый цемент ободрал кожу. Джон, извиваясь, вылез в окно, опустил ноги на траву и закрыл за собой створку.

В доме скрипнула еще одна дверь, до Джона донесся шепот.

Он побежал по лужайке в сторону дороги, пригибаясь как можно ниже. Кусты справа зашевелились.

– Омпа. Омпа, нопулука!

Дерьмо! Джон отскочил в сторону и выстрелил туда, откуда донесся голос, потом споткнулся, прижимая пистолет крюком к груди и пытаясь перезарядить его на бегу.

– Ниан! – раздался крик.

Джон вытряхнул использованную гильзу и вставил новую. Когда он повернулся, в лицо ему ударил тяжелый предмет, а руки и ноги опутала сеть. В глазах у него вспыхнули яркие пятна, из носа потекла соленая кровь.

Джон покачнулся и упал; слезы мешали ему что-нибудь рассмотреть. Как он ни вырывался, сеть затягивалась все туже. «Успокойся», – приказал он себе, вслушиваясь в приближающиеся шаги. У него оставался еще один выстрел. Джон сморгнул слезы с глаз. Света первой луны было достаточно для того, чтобы он смог разглядеть трех окруживших его ацтеков. Молодые воины в сандалиях и простых набедренных повязках, раскрашенные с ног до головы. Они дернули сеть и потащили Джона по траве.

Он прицелился,

и воины замерли. Подошли еще трое, направляя ружья Джону в лицо. Показывая на его пистолет, ацтеки принялись тыкать в него дулами ружей.

Джон выпустил пистолет из руки. Один из ацтеков схватил его, просунув пальцы в ячейку сети, потом ударил Джона ногой в бок.

Все ужасы, которые рассказывали об ацтеках, вспомнились Джону в тот момент, когда враги со смехом поволокли его по его собственной залитой лунным светом лужайке.

Джон стал дергать сеть… однако добился только того, что запутался крюком; теперь он не мог пошевелить левой рукой. Он закричал, но ацтеки только снова рассмеялись в ответ. Джон вцепился в сеть здоровой рукой и приподнялся с земли, чтобы бросить последний взгляд на свой дом, потом перестал сопротивляться.

«По крайней мере Шанта и Джером в безопасности», – сказал он себе.

Глава 8

Джером был очень недоволен тем, что ему пришлось взять с собой всего несколько любимых игрушек, отправляясь к тетушке Кейше. Вот дядюшка Гарольд – парень что надо, он дал Джерому конфету, прежде чем ускакать в город, не то что тетушка – та сразу принялась твердить, чтобы Джером отправлялся в постель. Все равно ведь никто в доме не спал, а уж Джером и подавно. До него доносились голоса взрослых, так что через несколько часов он поднялся и отправился на кухню. Мать Джерома выглядела очень усталой, а платье тетушки Кейси так и оставалось запятнано кровью.

– Нельзя ли мне поесть? – спросил Джером. – Мне не спится.

Тетушка Кейша вздохнула.

– Ладно, возьми что-нибудь.

Джером нашел кусок хлеба, потом взял красную бархатную подушку с дивана в гостиной и вышел с ней на крыльцо, чтобы не мешать взрослым разговаривать. Усевшись на деревянную скамейку, он стал смотреть на звезды. Сегодня было видно Веретено. Джером нашел Триаду, Восточный Крест, Братца Кролика.

Из дома вышла его мать и села рядом.

– С тобой все в порядке? – спросила она.

– Никогда до сих пор не видел человека, которого всего изрешетили пулями… Меня даже затошнило.

– Меня тоже. – Шанта обняла Джерома. – А теперь что ты делаешь, смотришь на звезды?

– Я вспоминал ту сказку, которую ты мне рассказывала, – о Десяти Зеркалах.

– Ах, о Десяти Зеркалах… Не поздновато ли сейчас для сказок?

– Нет! – Джером прижался к матери и положил голову ей на колени.

– Ну что ж… Я слышала, а так оно было или нет – мне неизвестно…

– Ты всегда так начинаешь, – перебил ее Джером.

– Это значит, что сказка иногда меняется, когда ее рассказывают, – объяснила Шанта. – И еще – то, что делают люди, о которых говорится в сказке, не всегда бывает правильными. Просто так все было – не более, не менее. Понимаешь? – Джером кивнул, и она продолжала: – Отцы-прародители решили, что Нанагада слишком холодна, чтобы на ней жить. Поэтому они сделали огромные зеркала, всего десять штук, чтобы они летали в небе и растапливали льды. В те времена они сражались с тетолами, и тетолы побеждали.