Художник
Шрифт:
– Я в курсе, Сааминьш. Прошу, полетай над городом, поищи след Иржи. А я пока тут... поисправляю.
Саэрэй выпрыгнул из фаэтона и помахал руками, разминая плечи.
– И все-таки мужчине пристало думать о девушках, Альеэро, а не о чужих сынах Клана.
– Ты его еще не усыновил. А о Главе Клана думать можно?
– Ореховые глаза с плавающими в них золотинками пристально взглянули в очи Сааминьша.
– Тьфу на тебя, бестолковый!
– Сказал, отворачиваясь, Саэрэй и плавно перетек в драконий облик.
–
– Крикнул ему вдогонку Альеэро, пряча ехидную усмешку.
И вот, дракон, набрав высоту, уже скрылся за крышами зданий.
А Ромьенус, сосредоточившись, снова щелкнул пальцами.
На заплеванную и грязную мостовую, в халате на голом и исхудавшем теле, свалился градоправитель в одном тапочке. Другая нога вызывающе сверкала босой желтой пяткой. Глаза, не успевшие привыкнуть к резкому переходу от полутьмы к свету, заслезились, и он не сразу понял, что произошло и кто перед ним стоит.
Народ, живущий в домах у площади, просыпался, бросал утренние дела и, боязливо перебирая ногами, выходил посмотреть.
Наконец, чиновник проморгался и взглянул в нужном направлении. И рухнул на колени, опустив голову. Альеэро снова щелкнул пальцами и поставил силовую клетку. И через секунду в ней оказалась роскошная, в прозрачном кружевном белье, жена отвечающего за город лица. Улыбнувшись всем сразу, отчего мужики застонали, а женщины зашипели и придвинулись, сжав кулаки и сумки, ближе, роскошная женщина подошла к гудящим линиям и, не дотрагиваясь до них, прошептала, облизывая пухлые розовые губы:
– Поймал, любимый!
Градоправитель вскочил на ноги и, пошатываясь, подошел к клети:
– А я, рыбка моя, русалочка?!
– он попытался дернуть прозрачный силовой прут, но был отброшен на кучу мусора и, сильно ударившись, не смог подняться. Тогда, закрыв рукой глаза, он заплакал. А Альеэро, подойдя к прутьям, поинтересовался:
– У нас была договоренность. Зачем ты пришла на наши земли?
Он стоял и смотрел, как женщина, пытаясь его очаровать, окутывается черным с красными молниями, никому не видимым, кроме магов, дымом, опутывающим сладкой сексуальной иллюзией душу, и разъедающим ее суть.
– Ты меня-то хоть не очаровывай, красотка. Говори, кто тебя выпустил?
Неожиданно прекрасная женщина превратилась в красноглазого тощего уродца с корявыми лапками, который проквакал:
– Твоя взяла, Альеэро, как и всегда!
– Так будет и впредь. Так почему ты нарушила договоренность и залезла в мои земли?
– Так родственничек твой выпустил. Такой синеглазый. Сам распечатал шахту и пригласил именем Ромьенусов пожить в долине. Мы тоже не поверили, так он перстень с печатью показал. Именной. Вашего Клана. Ну и мы пошли.
– Сколько вас?
– свел брови Альеэро.
– Четверо. Остальные и вылезать-то от греха подальше не захотели. Им и бесов с чертями подпитаться хватает.
– А ты?
– Любопытство проклятое заело. Знала ведь, что добром не кончится!
– Существо шмыгнуло сморщенным носиком и вздохнуло.
По толпе прошла возмущенная волна. Бабы разворачивались к своим мужикам, сжимая кулаки и засучивая рукава. Те трусливо опускали глаза и норовили выскочить из-под обстрела. Послышался первый и хлесткий звук пощечины. За ней - глухой удар. Толпа начала потихоньку выметаться с площади.
– Стоять!
– Рявкнул Альеэро так, что в окнах зазвенели стекла.
– Всем немедленно выйти на работу и вычистить город. Гвардейцам, незаконно присвоившим въездные пошлины, будет удержана зарплата в двухмесячном размере. Все чиновники, бравшие взятки, будут лишены имущества и высланы в рудники. Семьи - за пределы города. Новый градоправитель приступит к обязанностям завтра. Все свободны.
Народ сдуло ветром, но через некоторое время на площади появились трезвые мужики с метлами и магическими пылесосами. Они деловито собирали дурно пахнущие кучи в мешки и утилизировали их портативными распылителями.
– А теперь с вами, господа. Я могу отпустить тебя обратно, суккубочка. С теми же условиями, что и раньше. Но, если я еще раз увижу кого-либо на поверхности из твоей братии, пеняйте на себя. Уничтожу без предупреждения. Согласна донести мои слова до своих?
– Согласна, моя любовь...
Альеэро поморщился и открыл клеть. Существо вышло и, сняв с пальца обручальное кольцо, бросило его на землю. Оно вспыхнуло белым божественным огнем и сгорело.
– Спасибо, Ромьенус. Живи счастливо.
– Суккуб подняла красноглазую голову.
– А мальчика твоего тут нет.
– А где он?
– невольно подался к ней Альеэро.
– У тебя тоже есть слабости. Не поддавайся им, нарушая закон, красавчик.
– Не нарушаю, милая. И к твоим слабостям я отнесся вполне снисходительно, отпуская тебя домой.
– Вот за это я тебя уважаю! А мальчик, оставив тетку у врача, сел в почтовую карету. И улетел, мой хороший, с двумя эльфами.
И суккубочка, оскалив клычочки, медленно растворилась в воздухе.
Альеэро снова щелкнул пальцами. Рядом с ним появился бледный молельник со свечой в руке.
– Ты совершал обряд соединения главы города и его женщины?
– Я-а...
– заикаясь, сказал тот.
– Было этому Божье Благословение?
– Не-ет, свечи никак не зажигались, ну я их и зажег!
– Вон с моей земли. Пусть с тобой разбирается начальство или инквизиция.
– Только не инквизиция...
– И молельника втянуло в крутящуюся воронку портала.
– А теперь ты, жертва собственного идиотизма и блуда. Ты видел, с кем связался? С одним из порождений преисподней, пьющим твою жизненную энергию. Еще месяц, и ты бы умер в ее объятьях. Понимаешь?