Художник
Шрифт:
– Да-а...Есть сведения, что один из береговых слабых Кланов перемешал с ними свою кровь.
– Кто же?
– Жабы. Маленькая долина на краю материка, зажатая утесами.
– Хорошо.
– Олерин задумчиво потер щеку.
– Давай тогда сделаем так. Этот мир ведь важен для нас обоих?
Герин согласно кивнул.
– Тогда я покину лес и отправлюсь сначала к жабам, а потом - на соседний континент.
– Увидев тревожные глаза брата, он вскинул руку в успокоительном жесте.
– Я просто посмотрю. Вмешиваться ни во что не буду. Ауру скрою. Поймать меня не смогут даже даймоны. Единственное, что и определить их не смогу. Но хоть все увижу своими глазами. И возьму я, пожалуй, с собой Тонимэла.
–
– Да, подобрал когда-то умирающего эльфенка в лесу. Выходил. Теперь он считает меня своим вторым отцом.
– Я рад, что ты не был одинок. Только прошу: когда отправитесь, постоянно держи со мной связь, хорошо?
– Договорились, Герин. Вернусь - познакомь с теми мальчишками.
– И тебя заинтересовали? Смотри.
– Эрайен вытащил из внутреннего кармана куртки рисунок. Аккуратно развернул и подал брату.
– Красавец!
– Хмыкнул Олерин.
– Хочешь сказать, что это рисовал кто-то из них?
– Да. И знаешь, кто он?
Брат вопросительно поднял бровь.
– Сааминьш. Скалистый Дракон.
– Погоди, ты говорил, что они - из другого мира?!
– Вот так подчас странно раскладываются карты Судьбы, брат. И, кажется мне, что ой как недаром мальчик появился именно в этот момент нашей жизни. Возможно, он сыграет определенную роль в делах нашего плана.
– Почему бы и нет? Даже Боги не знают подчас целиком всю цепь событий, оставляя некоторый процент на свободу воли и погрешности расчетов. Давай не будем терять и так упущенное время.
– Олерин встал из-за стола и, подойдя к поднявшемуся брату, обнял его.
– Рад снова видеть тебя, Герин!
– Вот с этого и надо было начинать разговор!
– Рассмеялся Эрайен.
Они еще раз пристально посмотрели друг другу в глаза.
– Жду от тебя вестей!
– С этими словами Герин исчез из древесной комнаты, и снова оказался на лужайке рядом с Риалоном и Тонимэлом.
Те сразу встали и посмотрели на господина ректора.
– Поговорили.
– Улыбнулся им Эрайен.
– Подумали. Ты, эльф, сиди здесь и жди своего наставника. Он сейчас придет и объяснит план вашей с ним работы.
Тот кивнул головой и снова спокойно сел на траву.
– Ты, Риалон, сейчас отправляйся во дворец. Если узнаешь или заметишь что-либо нестандартное, не привычное или не поддающееся анализу - сразу связываешься со мной. И еще прошу - не расслабляйся. Возможно, грядут неприятности. И жду тебя на Большой Совет Кланов через уже двенадцать дней. Там всем все расскажу.
– А Вы куда, господин Эрайен? Как выберетесь отсюда?
– Встревожено спросил Риалон.
– Своими тропами, мальчик. Обо мне не беспокойся!
– Герин сделал шаг назад, улыбнулся и растаял туманом на глазах ошеломленных Главы Клана и эльфа.
Задумчивый Риалон, кивнув Тонимэлу на прощание, сел в свой фаэтон и взлетел в небо. И скоро лишь облачный след остался на фоне синеющих туч.
Тонимэл очень удивился, когда к нему на поляну вышел высокий светловолосый мужчина в дорожной одежде и высоких сапогах. В его руках была палка наставника. Мужчина улыбнулся и протянул руку.
– Давай знакомиться заново, мальчик!
– Сказал он слышанным с детства голосом.
– Олерин?!
– Тони восторженно всматривался в незнакомые черты лица. И лишь глаза под светлыми, ровными бровями остались теми же, мудрыми и спокойными.
– Ты куда собрался? А я?
– А ты - со мной! Нас ждет большое расследование!
– Старый друид взял эльфа за руку, и они исчезли с поляны у водопада. А Заповедный лес лишь грустно вздохнул, поворачивая вслед светилам свои пушистые ветви.
В кресле за столом своего кабинета сидел озабоченный Герин Эрайен и пристально всматривался в рисунок Иржи.
– Ведь ты не просто так попал на свою родину, парень.
– Ректор положил собственный портрет поверх документов вновь поступающих в Академию.
– Лишь Боги знают, кем ты сможешь стать для нашего мира: героем, негодяем или просто одним из многих... Но, глядя на то, каким участием и вниманием окружают твою персону ранее не знающие тебя существа, в тебе есть не только талант к рисунку и живописи. И мы сделаем все, что в наших силах, для полного раскрытия твоих способностей. Надо же, - он достал из стопки дело Иржи.
– Альеэро Ромьенус - опекун наравне с отцом! И этот шалопай незаметно вырос, став ответственным и серьезным. Жаль, что они умирают, иногда даже не замечая, как меняется мир, наполняясь их свершениями... Так.
– Он встал из-за стола.
– Это все лирика. А где, собственно говоря, у нас завхоз? Скоро начало занятий, а корпус мальчиков все еще наполовину в ремонте! Дина!
– Крикнул он секретарю в приоткрытую дверь.
– А притащи-ка мне этого старого хрыча!
История третья. Хранитель.
Время любить и время ненавидеть; время войне и время миру.
Екклесиаст 3-8
Пролог.
Кустики с синей листвой и меленькими голубыми цветочками весьма изысканно смотрелись на берегу неглубокого прозрачного озера с зеленоватой водой и каменистым дном, пока в них, прямо из воздуха, не свалились двое пацанов. Треск, исходивший от ломаемых телами веток, и ругань, легко вылетающая из двух громко выражающих свое отношение к месту приземления глоток, спугнули застенчивых и благовоспитанных черных жабок, вылезших погреться на красные прибрежные камни, а также спрятавшуюся в густую древесную тень от блеска полуденных солнц чинную пожилую пару.
Когда пацаны, украшенные ссадинами, вытряхивали из-за ворота рубах поломанные и помятые побеги, на берегу материализовался молодой человек с блокнотиком. Дождавшись, пока последняя колючка с неразборчивым шепотом выдернулась вместе с клоком черных волос из-за уха одного из них, он постучал карандашом о белый лист и, сдерживая усмешку при виде расцарапанных физиономий, спокойным голосом сказал:
– Отвратительно, молодые люди. Как вы думаете, для чего предназначена ночь накануне зачетов?
Те дружно кинули на него мрачный взгляд исподлобья и посмотрели на порванные в нескольких местах брюки. А молодой человек продолжил:
– Так вот, ночь нужна для того, чтобы еще раз повторить то, что плохо знаешь, Йожеф. А ты что вчера делал?
– Повторял...
– просипел тот.
– Нет, дорогой друг. Ты выравнивал грунт в теплице для Яаны Комиин. И строил ей глазки, рассказывая свое, несомненно, героическое прошлое на лавочке в парке после ужина. И, как результат твоей вопиющей безответственности, получилось вот такое сбитое место переноса. А если бы ты переместил себя и напарника вон в ту скалу? Представляешь, сколько бы усилий пришлось потратить, выковыривая вас оттуда? Думаю, вы со мной согласитесь, что такое бессовестное игнорирование одного из профилирующих предметов не должно остаться безнаказанным. Поэтому и ты, и твой напарник Сааминьш до экзамена не допускаются. И, как следствие, три декады каникул в родном доме заменяются на трудовые будни и повторение пройденного материала под руководством уважаемого магистра Сиерин. Ну, а пересдача, как всегда, после практики. Жду вас обоих завтра к началу девятого оборота в кабинете за направлениями. И приведите себя в порядок... недотепы!